Кернес 2.0

Когда Геннадия Кернеса в инвалидном кресле несут на сессию — в коридорах, на лестнице, в зале наступает мёртвая тишина. Такого Кернеса подчинённые стали бояться, кажется, ещё сильнее. Чего больше в их взглядах — страха, сочувствия или всего вместе — не поймёшь. Но только в сочувствии этот человек не нуждается. Через пять минут после общения с ним забываешь о том, что он на коляске. А под столом её и не видно. И если ещё несколько месяцев назад ему было трудно говорить, сейчас перед нами — тот же бодрый и эксцентричный городской голова. И да, он опять хочет баллотироваться в мэры.  

Остаётся ли Кернес членом Партии регионов? Какой вопрос он задал бы Януковичу при встрече? Продаст ли городской голова гостиницу «Националь»? Где нашли пулю, которая попала в мэра во время пробежки? И почему он вообще бегал во время рабочего дня? 

Ниже — ответы на вопросы, которые накопились за время, пока Геннадия Кернеса было не так много на экранах. Сенсаций нет. Но всё равно любопытно.  

О слухах

Я ничего не продаю из моей собственности. То, что касается гостиницы «Националь», где я живу, я не продаю эту гостиницу. Я никуда не уезжаю, я не собираюсь никуда уезжать. Я вам больше скажу, я буду участвовать в выборах и так далее. Вы не думайте, что я собираюсь уехать куда-то. Это слухи, досужие домыслы, которые в отношении меня запускаются. Это делается сознательно определённой группой людей для того, чтобы посеять смуту в наших плотных, так сказать, отношениях с населением. Потому что я постоянно общаюсь с людьми и не имеет значения, что у меня сегодня есть определённые препятствия. Но я всё равно продолжаю работать в том же ритме. И на личных приёмных граждан на предприятиях, в том же «Национале», куда ко мне приходят люди.

О партийности, выборах мэра и вопросе к Януковичу

Я ещё остаюсь членом Партии регионов, руководителем городской организации. Могу сказать, что в Харьковском городском совете фракция Партии регионов насчитывает почти 70 человек из 100. Она почти не уменьшилась, потому что мы сегодня не смотрим на партийную символику.

Мы сегодня смотрим на те дела и ту работу, которую мы должны выполнять в интересах Харькова. Почему? Хороший пример — это парк Горького. Вы помните, сколько вокруг него было разговоров? Что там я себе строю дом, что всё продаётся, что всё пилится, всё режется. А сегодня этот парк является достоянием, я могу сказать честно, и Украины, и города Харькова. 

Я могу сказать, что я не смотрю сегодня на партийную символику. Нет сегодня необходимости. Вот, когда наступит момент или час времени, я однозначно вас об этом проинформирую, если вам это будет интересно.

Означает ли это, что вы пойдёте как самовыдвиженец?

Может и так быть.

Да, я буду идти на выборы. Если эти выборы будут весной, в октябре, в ноябре, не имеет значения. Если я буду жив-здоров, я пойду на эти выборы.

Вы рассматриваете создание региональной политической силы?

Не исключаю. У нас есть сегодня определённый вотум доверия. И я провожу социологию. Вот я после Нового года проведу социологию, и я обещаю вам, что через Татьяну (Грузинскую, пресс-секретаря мэра — ред.) я с вами открыто ей поделюсь.

Вы ездите почему-то ночью общаться с Петром Алексеевичем (Порошенко — ред.). Добкин на последней пресс-конференции говорил, что он лично, как ваш товарищ и друг, вас поддерживает… Вы, может быть, с Петром Алексеевичем какую-то политическую силу будете организовывать? Или это будет что-то ближе к «Оппозиционному блоку»?  

Пётр Алексеевич Порошенко — это президент. Михаил Маркович Добкин — мой друг. Мой ответ. 

Он может быть вашим политическим партнёром в будущем?

Не исключено.

Вы бы этого хотели?

Я могу сказать, что однозначно, что сегодня Михаила Марковича видели, он присутствовал на сессии Харьковского городского совета. Видел, как ведётся сессия. Я думаю, что он пришёл, чтобы поддержать меня. 

Если бы вы встретились с Виктором Януковичем, какой вопрос вы бы ему задали?

Я так сразу не отвечу. У меня был бы, конечно, к нему вопрос. Большой. Я говорю, большой. Ёмкость измеряется или маленьким, или большим. Большой очень вопрос будет.

Уголовные дела на коммунальных предприятиях

Моя позиция — давайте мы с вами пойдём от обратного. От обратного, мы с вами должны иметь что? Решение суда или приговор. А говорить о том, что эти коммунальные предприятия что-то совершили… Я хочу обратить ваше внимание, что был прокурор после революции, Синчук Василий Людвигович, он же новый старый прокурор. Он начал проверять то, что при нём было проверено, и при нём было всё правильно. А теперь он по-новому начал проверять и опять неправильно. Чехарда такая.

Сейчас пришёл другой прокурор. Проверяет того прокурора, который был. И опять идёт работа на подрыв. Я считаю, что ту информацию, которую распространяют в отношении коммунальных предприятий она должна быть обоснована. Вы видите эти уголовные дела, никто не мешает, передавайте их в суд. Если есть на это основания. А если нет для этого оснований, давайте не будем компрометировать друг друга. Потому что получается такая ситуация, что сегодня пришёл новый прокурор — всё, что было до него, всё плохо. Была проверка у нас КРУ. Всё, что было до этого, получается плохо. Давайте по новой проверять. Я считаю, что время расставит всё на свои места.

Никто не знает, когда работает с предприятием, что это конвертационный центр. К примеру, мы сегодня заключаем договор, оплатили средства, и получили продукцию, услугу и так далее. И есть налоговые органы, которые проверяли. И, соответственно, это предприятие было зарегистрировано в соответствии с законами Украины. Оно не ликвидировано и так далее. Потом в дальнейшем проверки показали, что это предприятие занималось чем-то. Пожалуйста, это предприятие занималось чем-то, причём здесь коммунальные предприятия? Если эти деньги вымывались коммунальным предприятием, накажите тех, кто этим занимался.

Я за то, чтобы был найден… я, условно говорю, виновный. Если нет виновного, не надо распространять. 

Я могу сказать, что в отношении меня, уже достаточно сфабриковано разных слухов, вы мне сейчас сказали по поводу продажи («Националя» — ред.), что я выкрал каких-то людей, их пытал там, и так далее. Вы поймите, уже пятый раз или восьмой переносят это дело. Я хочу понять, где доказательства? Ну как мы можем говорить. Если тот же Геращенко (Антон Геращенко, советник главы МВД — ред.), который сегодня выступает и говорит, что он работал у меня и знает всё, что я делаю, сегодня, имея возможность через правоохранительные органы. Где сегодня те дела, которые дальше будут в производстве судебном? Чтобы я мог защитить свою честь и достоинство?

Я не считаю, что это (уголовные производства по факту хищений на коммунальных предприятиях — ред.) заказные уголовные производства. Я считаю, что надо терпеть и смотреть, чем завершатся эти расследования.

Дело о покушении на мэра

Уголовное производство по покушению ведётся сегодня уже прокуратурой. Есть следователь, я с ним встречался, ответил на вопросы под телекамеру. 

Вопрос, знаете, в чём заключается? Для сравнения. Тем уголовным делом, которое в Киеве — в отношении меня, занималось 11 следователей по особо важным делам Генеральной прокуратуры Украины. Покушением на мэра второго по величине города в Украине занимался маленький следователь УВД города Харькова Харьковской области.

Ни разу следователь не удосужился хотя бы мне позвонить по телефону тогда, когда я уже общался и руководил из больничной палаты. И ни разу мне никто не позвонил.

Я могу вам сразу сказать, я не общаюсь ни с губернатором, я не общаюсь ни с начальником УВД Харьковской области, я не общаюсь с прокурором Харьковской области, я работаю сегодня в интересах жителей города Харькова.

Если сегодня мне надо будет обратиться к прокурору Харьковской области по защите прав и интересов территориальной громады, я это сделаю. Мне надо будет обратиться к начальнику УВД Харьковской области, я это сделаю. Мне надо будет обговорить какие-то вопросы с губернатором, я это сделаю. Но такого общения, как было раньше — губернатор Добкин и мэр города Харькова Кернес, что мы вместе обсуждали планы развития, — такого сейчас нет.

Как-то изменился ход следствия после передачи дела в прокуратуру?

Меня один раз ещё раз допросили, спросили, на кого я думаю. Пару недель назад.

Ваши подозрения не изменились? 

Я считаю, что интересы, которые прослеживаются со стороны Авакова, они видны. Потому что, допустим, депутатский запрос Антона Геращенко. Антон Геращенко проходит же свидетелем по тому же делу, по которому он делает запрос. Комментарий Антона Геращенко…

И так далее, и так далее. Я могу прокомментировать — как юридическое лицо нет, как физическое лицо — да, но я не хочу этого делать, потому что я жду. У меня достаточно доказательств моей невиновности. И у меня достаточно есть своих мыслей по поводу покушения на меня. Я их высказал прокурорам, которые меня допрашивали. И процессуальный сидел прокурор, и следователь сидели вместе.

Я им ответил на вопросы, которые мне задавали. И объективно ответил, и назвал фамилию Авакова, и назвал фамилию Балуты. Потому что если бы они были заинтересованы, они были бы заинтересованы раскрыть это дело. И, наоборот, хотя бы провели бы обследование места отхода. Как попал туда стрелявший в меня, место отхода. Потому что моя безопасность уже пошла по тем следам и мы хотя бы знаем, как человек туда попал, и как человек оттуда ушёл — с того места, с которого была стрельба. Я считаю, что есть заинтересованность в этом и министра сегодняшнего, и его помощника, и народного депутата, и других людей — расшатать сегодня мой имидж.

Вы считаете это единственной возможной версией или вы допускаете другие варианты?

Я не исключаю ничего.

В интервью, которое вы давали в Израиле, будучи в больнице, вы говорили, что, скорее всего, за этим стоят люди, которым не нравится ваша позиция по целостности Украины. После этого, спустя некоторое время, вы начали называть фамилии высокопоставленных лиц.

Почему я говорил так? Я не исключаю. Поймите, я постоянно был на виду. Я ходил в администрацию, когда её захватили и просил людей её покинуть. 

Я был на улице Рымарской, когда велась стрельба. Я был в мэрии, когда тут разбивались стёкла. Я не дал провести ни одной сессии каких-то фиктивных городских советов. И так далее.

Вы знаете, что Харьков сегодня, весь Харьков, отстоял ту свободу и мир сегодня, которые есть. Какую я получил свободу в действиях, я вам сказать не могу, потому что я сегодня прикован к инвалидной коляске. Но на тот момент, когда в меня стреляли, моя позиция была очень активной в части поддержки целостности Украины. И я остаюсь на этих позициях. То, что касается моих слов, что там торчат уши, то я это говорю как есть…

Аваков по уровню министерства не будет инициировать в хорошем смысле расследования по горячим следам. Хотя ему надо отдать должное, что мне разрешили покинуть тогда пределы, я был в «отключке», но мне дали возможность покинуть пределы Украины и вылететь в Израиль.

Нелогично получается. Человек, который хотел вашей смерти, дал возможность вывезти вас на лечение.

А я скажу, он не верил, и мало кто верил, что я выживу. Вы должны понимать, что характер моего ранения — очень тяжёлый. Я не хочу говорить, сколько выживает людей, но мне на самом деле Бог дал счастье остаться жить пусть даже так. Но я борюсь дальше за жизнь, чтобы я пошёл. Но здесь без Бога не обошлось.

То, что касается [Авакова], у него чёткий расчёт: если дал выехать, выжил Кернес — «спасибо»… Ушёл из жизни? «А я не мешал ему уезжать». 

Я считаю, что на этом факте очень много сплетен, в том числе тот вопрос, о котором вы спрашивали, что я собираюсь уехать, продать [гостиницу] и так далее. Что я там, допустим, уехал на обследование, к примеру, в Швейцарию, покинул пределы, всё, я больше никогда не вернусь, я уехал в Израиль на обследование, я никогда не вернусь. Я здесь на месте, я руковожу, я прихожу на работу, у меня всё в порядке. Я знаю каждый миллиметр, каждый сантиметр клочка нашего любимого города…

Есть ли у вас конкретные факты причастности к покушению Авакова, Балуты или кого-то из их команды? 

Один вопрос на ваш вопрос. Вот если бы кто-то выбросил паспорт Кернеса панамский, сколько бы сейчас было разговоров? Вот выбросили паспорт панамский Авакова, и никто не ведёт никакого расследования. Вот выбросили их переписку в Facebook (речь идёт о якобы переписке Авакова и Балуты, опубликованной в Интернете — ред.). Я говорю, вы можете допросить людей, чтобы они дали ответы. Нет никакого результата. Поэтому моё личное расследование — это моё личное расследование. Я пока не собираюсь с делиться журналистами о тех дознаниях, которые я имею.

Мы правильно понимаем, что адвокаты пользуются правом вести своё собственное расследование?

Конечно. Я больше вам скажу, мои адвокаты, когда я находился в больничной палате, помогали хотя бы найти пулю, потому что не было — ни бензина ни давали, ни металлоискатель не давали. Пулю нашли почти через месяц, её так искали.

А пуля найдена?

Найдена пуля, я могу её показать.

То есть экспертиза подтвердила, что это именно та пуля? 

Калибр 7.62. Она была найдена в 28-ми метрах от того места, где меня настигла. Её нашли в сторону лесополосы. Я не могу вам сказать насчёт экспертиз. Меня в известность никто не ставил.

Как получилось тогда, что вы были на пробежке в рабочее время? 

Моё рабочее время — это моё рабочее время. Ваше рабочее время — это ваше рабочее время. Я просто инспектировал.

О событиях весны и георгиевской ленточке

Оценивая события весны, сейчас выходил бы Кернес на митинг тогда, 1-го марта, шёл бы в захваченную администрацию, на Рымарскую, принимая во внимание всё, что произошло?

Повторил бы я этот путь? Да, я, может быть, сделал бы чуть по-другому. Потому что, знаете, как говорят: «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи»… Я считаю, что моя функция — это защищать интересы харьковчан. Я считаю, что я с этой функцией справляюсь. Потому что если бы не справлялся, я бы спокойно ушёл бы в отставку и сказал бы: «Я не могу».

Потому что я живу в этом городе и я могу сегодня с вами выйти на улицу не боясь. То, что меня охраняют, это меня охраняют за мои собственные деньги, у меня есть собственный доход, вы знаете, что я не бедный человек. Я считаю, что это моё личное право. Но я бы не уходил от ответственности, о которой вы сейчас спрашиваете. Это ответственность. Я бы от неё не уходил. Я бы вышел бы на митинг и то же самое сказал бы, что Харьков — это Украина.

А какое у вас сейчас отношение к георгиевской ленточке?

Нормальное. Как было, так и есть.

На 9-е мая вы её опять наденете?

На 9-е мая я её надену. 9 мая — это День Победы. 70 лет будет Великой Победе. Семьдесят.

А красный мак?

Красный мак, вы имеете ввиду — английская лента?

Начала быть украинской.

Я пока не разобрался в этом.

То есть, вы считаете, не скомпрометировали георгиевскую ленту все те события, которые…

Я буду расценивать не георгиевскую ленту, а буду расценивать праздник — День Победы, Великой Победы. Я скажу однозначно и чётко, что выстрел в меня произошёл тогда, когда до Дня Победы оставалась неделя или 10 дней.

О «Харьковских партизанах»

Харьковские партизаны активизировались. Мы видим ночные взрывы. Вы как-то рассказывали, что пророссийские активисты пытались давить на вас, звонили. Они не пытаются как-то выйти на вас? 

Я могу сказать, что на меня достаточно много выходят разных людей, с разными предложениями, с разными рассказами о своих предложениях. Но я чётко стою на своей позиции, я не хочу участвовать в партизанских движениях.

Я не одобряю этих партизанских взрывов, потому что, я считаю, что Харьков должен иметь мир. И Украина должна иметь мир. Я за мир. Я ни за какие партизанские действия.

О веерных отключениях электричества и ёлке

Это не наша компетенция — то, что касается света. Это компетенция правительства и это решения премьер-министра, и поэтому, то, что касается обеспечения электричеством наших объектов, таких как детские сады, больницы — здесь нет никакого  отключения. И тем домам, которые находятся на ветке, к примеру, больницы, им, как говорится, провезло.

А есть дома такие, где свет отключают, допустим, с 9 утра до 11, потом с трёх до пяти, а потом с 9 до 11 вечера. Вы себе можете представить? А в 12 часов надо Новый год встречать. И электроплиты, и так далее. Я считаю, что это как-то подрывает, в целом, власть, что власть не способна обеспечить, но если мы сегодня не можем обеспечить бесперебойную подачу электроэнергии, то местная власть здесь не имеет никакой компетенции. Мы не можем это делать, мы, наоборот, боремся за то, чтобы не было отключений.

Сегодня просто чехарда. Вот вывесило Облэнерго слух, знаете, как сарафанное радио, все начали смотреть: «Где же адрес моего дома?» Увидели, что два-три раза отключение идёт, кому это нравится? Никому это не нравится. Но надо терпеть это, нам говорят. Нам говорят, что надо терпеть. Мы будем терпеть.

Геннадий Адольфович, ёлка не попадает под веерное отключение, почему?

Потому что это общий праздник. Ещё бы не хватало. Я считаю, что мы должны быть рады тому, что у нас сегодня такая большая есть площадь в Харькове. Нам исторически досталась эта площадь. Такая красивая площадь, на которой харьковчане могут прийти и отдохнуть, и почувствовать, что всё-таки Новый год.

Во-первых, это самая большая ёлка в Украине. Во-вторых, она самая красивая. Я считаю, что мы очень красиво украсили площадь. На днях ещё зальют каток, и там будут детки кататься на коньках. Мы можем с тобой покататься на коньках. Я, во всяком случае, умел кататься. Сейчас, понимаешь, не смогу, но обещаю тебе, если встану на ноги — обязательно с тобой прокатимся. Ты говоришь, что она много потребляет? Это современные технологии, поэтому там небольшое потребление.

О «Металлисте» и «ультрас»

Я общался с Курченко, общался с ним, тогда, когда еще не был расторгнут договор купли-продажи стадиона. [Спрашивал], будет ли он продолжать выполнять свои обязательства, в том числе, по строительству нового Дворца спорта.

Потому что город ему выделил тогда земельный участок, и сегодня это заброшенное строительство, и нам надо будет с этим тоже разобраться, потому что вопрос задавали, будем ли мы дальше продолжать реконструкцию Московского проспекта, Маршала Жукова и так далее?

Я его спрашивал по поводу купли-продажи [стадиона], он говорил, что не будет платить. А в отношении команды он сказал, что он будет продолжать её финансировать. Насколько я понимаю, что если бы появился покупатель, наверное, Курченко бы продал всё-таки «Металлист». Но я в последнее время с ним не общаюсь. Пока что «Металлист», если я не ошибаюсь, на четвёртом месте.

Команда «Металлист» — это история. А сегодня «ультрасы» «Металлиста» принимают участие в разных таких действиях, в которых, я считаю, что им бы не надо было принимать участие. Я так считаю, что они должны болеть за любимую команду и не входить в политику. Я считаю, всё, что связано с «ультрасами», болельщиками — это болельщики, которые любят свою команду «Металлист», и пусть они болеют за команду «Металлист». И мы должны, наоборот, все вместе объединиться, чтобы команда «Металлист» существовала, и детская школа футбольная существовала, и те поля новые, которые открыты, чтобы они были заполнены детьми…

Строительные планы и транспорт

Ситуация с площадкой, которая была выделена под строительство арены для Евробаскета — сколько ещё город будет смотреть на этот недострой и не планируете ли вы расторгать договор аренды?

Мы поступим точно так же, как поступили здесь на Пушкинской, 2. Вы помните, что здесь на Пушкинской, 2 был такой застройщик, который всё морочил голову, ломал коммуникации и ничего не делал. Сейчас мы видим, что ведётся интенсивное строительство, то есть был нанят инвестор, и я уверен в том, что в будущем в 15-м году это строительство будет завершено. И будет новый торговый центр для харьковчан, с выносом, в том числе, и подземного перехода. Можно будет сразу выходить на другую сторону, у них по проекту есть новый подземный переход.

Нам придётся на некоторое время закрыть улицу Пушкинскую, там они это быстро сделают открытым способом. То же самое, как мы делали на Героев Труда. 

Мы Московский проспект как реконструкцию начали, так и будем продолжать. Как ремонтируем фасады, так и будем ремонтировать. Как будем ремонтировать трамвайное полотно, так и будем продолжать ремонтировать. Я скажу, что в будущем году мы откроем в Харькове, вернём Сумской рынок. Это будет один из самых лучших рынков и по обслуживанию жителей города, и наших гостей. И я уверен в том, что мы ещё с вами увидим новую площадь Павловскую. Я могу сказать, что мы будем делать сквер Советской Украины, куда перенесём монументы. Я думаю, что мы вернёмся с вами к восстановлению памятника Ленину. Потому что, я считаю, что есть история. И если надо, мы этот вопрос вынесем на обсуждение населения. Как через социологические исследования, через другие возможности коммуникации. Но мы должны чётко это понимать.

Станция «Победа»? 

Мы выделили 40 миллионов, от дорог отдали 40 миллионов для того, чтобы мы продолжили те работы, которые начаты и сделаны. Работаем с депутатами Верховной Рады, которые избраны от Харькова для того, чтобы получить возможность финансирования от государства. Если нет, то будем дальше финансировать из местного бюджета. Может быть, в кредит получим.

Вы поймите, эта станция нам нужна, как воздух, потому что нам надо модернизировать метрополитен: купить новый подвижной состав и так далее. Потому что этот вид транспорта безопасный и быстрый. Мы должны чётко это делать.

Сегодня мы обмениваемся опытом с другими городами. Вы пойдите сегодня в депо, посмотрите — отремонтированные депо, перекрыты кровли, отремонтированы туалеты. Пойдите посмотрите. Есть те депо, которые ещё неэффективно используются, но мы работаем над этим. Мы работаем сегодня. А правоохранительные органы, сегодня, допустим, в лице милиции не помогают нам, чтобы мы выявили тех, кто работает под чёрным флагом, те, кто работает без документов, не помогают перекрыть их работу. Работают, наверное, вместе с ними, у меня такое впечатление.

Кого вы имеете в виду?

Я вам расскажу, смотрите, Дмитриев (Анатолий Дмитриев — начальник ГУ МВД в Харьковской области — ред.) — недавно был полковник, сегодня — генерал. Недавно руководил маленьким районным отделом, сегодня — руководит большим управлением внутренних дел. Почему? Потому что он конкретно работал у министра внутренних дел в команде. Вот и всё… Милиция должна была помочь местным органам власти, чтобы мы искоренили такой вид деятельности как «под чёрным флагом — транспортные услуги». Потому что, когда подъезжает автобус и туда заходят люди, люди, наверное, не знают, что если, не дай Бог, что-то случится, мы этого транспорта никогда не увидим, больше не найдём. Нет эффективного реагирования. Почему? Наверное, рука руку моет.

О децентрализации власти

Чего вы ждёте от децентрализации? 

Чтобы мы были более мобильны и оперативны […]

Вас это устраивает? 

Меня — полностью, так как я занимаюсь местным самоуправлением давно, с 98-го года. И я считаю, что это правильно. Вы знаете, что депутаты городского совета имели неприкосновенность, потом её снимали, были одни полномочия — их забирали, вносили изменения в законы о местном самоуправлении, вносили изменения в исключительную компетенцию местного самоуправления и так далее…

Но на сегодняшний день, если есть децентрализация и будет она принята и закреплена законами и бюджетом, то, что говорит сегодня и премьер-министр, и президент, и спикер, потому что спикер ещё недавно был мэром Винницы, он знает все эти потребности, которые есть у органов местного самоуправления. Я считаю, что если будет децентрализация власти, если будут эффективные  управленцы на местах, то будут очень видны качественные изменения в структуре жизнеобеспечения, жизнедеятельности территорий и развитии территорий. Я в этом уверен.

Как вы относитесь  к предложению сократить количество депутатов?

Я за это.

Почему?

Я считаю, что функция депутата — это определенная помощь жизнедеятельности и обеспечения того округа, где его избрали и доверили ему высокое право представлять интересы харьковчан. Почему мы сократили районный совет? Потому что они прогуливали и вообще ничего не делали, не рассматривали вопросы и так далее. Числился просто депутат и занимался своими делами. То я сегодня анализирую то же самое, как сегодня на сессии. 12 сессий — ни на одной сессии депутата не было. 15 заседаний комиссии — его нет. Зачем нужны депутаты? Поэтому, я за то, что бы в Харькове было 50 депутатов, а не 150.

А процедура отзыва депутата?

Это же должно быть закреплено в законе. Мы же говорили про местные референдумы. Вот этот закон должен быть принят, внесены изменение, то, что касается местной компетенции самоуправления. Количество оптимальное, в моём понимании, так как я знаю город, — 50 депутатов городскому совету хватило бы. И эти депутаты эффективно бы работали.

По какой системе?

Я считаю, что это должна быть смешанная система. И мажоритарщики, и пропорциональность.

О себе

После того, что с вами произошло, вы будете избегать встреч на улицах? 

Я не прячусь и, поверьте мне, я не буду прятаться. У меня есть не такая коляска, есть с джойстиком, как машина. Купил себе сигвей. Специально для людей с ограниченными возможностями купил сигвей. Я остаюсь активным человеком. В обществе. Среди людей. А как моя жизнь изменилась?

Я расскажу вам один случай. Недавно я был в одном из европейских городов и поехал в реабилитационный центр посмотреть. И когда я увидел баскетбольные площадки, теннисные корты, волейбольные площадки, трассы для велосипеда, бокс, сами же люди с ограниченными возможностями и обслуживают этот реабилитационный центр…. Я оказался среди множества людей, прикованных к инвалидной коляске.

Я почувствовал, что можно и жить в таких условиях. Главное, что мне сохранили жизнь. Всё остальное — человек работает, как говорят, на 4 % своих возможностей. Ну, постараемся увеличить. Не 4 %, а хотя бы до 10-12.  

Я вам обещаю и всем обещаю, что я делаю всё, чтобы пойти.

Здесь врачи бессильны. Я могу сказать однозначно. Я испытываю достаточно сильные боли в ногах. Это говорит о том, что нервы, которые были травмированы, контузия спинного мозга, ещё прошло достаточно мало времени, чтобы врачи что-то сказали. У них есть свои ответы через полгода после последней операции, через год после покушения. Поэтому с врачами я меньше общаюсь, общаюсь с врачами-реабилитологами.

Сегодня я встал без пятнадцати шесть, побрился, постригся, приготовился на сессию, приехал…

Я любил бегать, ездить на велосипеде. Пока велосипед я вернул. Я катаюсь на велосипеде. Я думаю, вы видели уже, специальный велосипед.

Рано утром у меня физкультура и поздно вечером у меня тоже физкультура. Между этим я работаю на своём рабочем месте. Точка. Я знаю то, что сегодня происходит. Потому что моя подпись — это подпись Харьковского городского головы. И я работаю в интересах территориальной громады.

Если я не буду способен, я не буду держаться за это кресло. Если я способен, а я на сегодня способен, я буду работать Харьковским городским головой столько, сколько мне доверят люди. Население Харькова. Не вот эти вот молодчики, которые приходят с баками мусорными, рыскают и ищут, это смешно просто. Это надо просто прекратить.

Я Новый год встречаю только в семье. Дома, да. [В Харькове], конечно. Вы можете ко мне прийти домой, посмотреть, какой у меня стол. Собачки мои. У меня новый овчарёнок, хорошая такая овчарка. Назвал её «Лой». Хочу, чтоб она бегала вместе со мной.