КАК МЫ ТРУБУ ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ ПРОДУЛИ
Антон Суровый
Решили
мы в эту пятницу после бани в картишки перекинуться. А то пост как
вроде, нехорошо нажираться до свинячьего визга, как на пасху. У нас в
общаге давно горячую воду отключили, за неуплату, но мы раз в неделю в
баньке моемся – при заводе «Красный Профинтерн».
Федорыч заскочил
– у него на даче ремонт идёт, жить негде, так он, бывает, у нас в
подвале ночует. Как обычно, с двумя своими бабами – с Люськой и Ганькой.
Люська – она смирная, забитая – сидит себе в углу и не высовывается,
Федорыч её в кулаке держит. А Ганька – крикливая, скандальная и в карты
мухлюет. Так что мы её спровадили – топай к себе на «Евровидение».
Вован
с Димычем с Москвы как раз приехали – себя у нас как дома чувствуют, а
раз они к нам, то и Обамыч пришёл. Обамыч – это негр с Шулявки, он там
барахлом стоковым приторговывает, хороший негр, только никакой – ни
рыба, ни мясо. Вован с Димычем всегда вместе ходят, Дымыч у Вована типа
как в шестёрках.
Вроде хорошо складывается, только нечёт – семь
человек насобиралось – как в дурака играть? А тут Анжелка со своим
французиком постучались – как вежливые, хоть и видят, что дверь открыта.
Анжелка – она с ГДР, наша, бывшая комсомолка, пузырь шнапса припёрла. А
французик – своё шампанское – одни пузыри, а толку никакого. Наше
советское шампанское – оно сладкое, дамам приятное, а французское –
видать всё палёное – кисляк, уксус один.
Французика мы вытолкали –
скользкий он типчик, никогда не поймёшь, за кого играет, хоть с виду и
приличный, лыбится постоянно. Как раз чёт получился: с одной стороны мы –
Сеня, Трофимыч, Федорыч, ну, и я, а с другой – Обамыч, Вован, Димыч и
Анжелка. У Анжелки с Вованом давно шуры-муры, ещё с комсомольских
времён, когда она Органам постукивала.
На закусь, раз такие
гости дорогие, колбасу порезали, ливерную. Только тут Федорыч
развозмущался: «Я, – говорит – верующий, нехорошо мясное в пост, только
рыбу можно». И послал Люську в столовку свою, а там ему напередавали
угрей копченных, балык и икру красную. Век бы так поститься.
Разлили
– по маленькой, в меру, выпили, закусили, ещё раз разлили, карты
раздали. Опять беда – за Сеней недоглядели, пока насчёт закуси
сперечались, он тайком Анжелкину бутылку ополовинил, и стал как
стеклянный. Вроде сидит, и карты в руках держит, а глаза
прозрачные-прозрачные, и одна серая вода в них плещется. Опять нечёт
получается.
Но тут, на счастье, Обамыч решил свалить. Он,
собственно на блины с чёрной икрой от Вована пришёл, а тот пожадничал,
только литровку «Московской» с собой прихватил – мол, кризис –
оправдывается. Ну, раз так, Обымыч для вида разулыбался, ножкой
по-иностранному расшаркался – гудлак, гудбай – и отчалил.
Сеню –
за ноги, за руки – за шкаф на раскладушку отнесли проспаться. Выпили,
закусили, по новой карты раздали. Три на три, как положено. На что
играть будем? Федорыч говорит: «Давай на Крым, он и так почти не свой».
Вован с Димычем его в смех: «Что ж мы, з-за Крыма и в такую даль
припёрлися? Да он и так почти наш. Давай на Украину».
Федорыч аж
подскочил: «Ага, а я тогда чем править буду? Согласен только половину на
кон поставить – ту, где меня не любят». Тут Анжелка: «Мальчики,
мальчики, фуй, не ссорьтесь, мир, дрюжба, фрёндшафт. Давайте лючше на
трубу сыграем. А за это мы вас, хохлов, любить будем». И Вована локтем в
бок толкает. Решили на трубу. Только смотрим – а Федорыч Вовану с
Димычем и Анжелкой подыгрывает. Видать, уже пообещали ему.
Ну, мы
тут Федорыча за грудки: «Ах ты, морда бесстыжая!» Федорыч рубаху на
себе рвать: «Я человек верующий, меня сам батюшка Кирилл благословил, у
меня даже на грудях церква наколота!» И в драку. И хрясь Трофимыча по
роже. Трофимыч – «Ух ты, харя уголовная, на меня, на потомственного
пролетария?!» И Федорыча промеж глаз трах! Федорыч орёт: «Меня по лицу
бить нельзя, я лицо неприкосновенное!»
Тут и Сеня за шкафом
прочухался. Выходит, пачка пьяная, и на весь подвал – «Народ не допустит
разбазаривания народной собственности, мы, народ – хозяин, а власть у
нас – в обслуге!» Сеня как недопьёт – вечно его на передовицы пробивает.
На митингах, как за полсотни в час стоит, всякого наслушается, а потом
из него это всё извергается – «Ежели народу срочно сейчас стакан не
нальют, бунт нахрен подымем!»
В общем, пока дрались, пока
мирились, пока потом опять дрались, опять мирились–обнимались, до того
уклюкались, несмотря на пост, что и карты в руках держать уж не в силах.
Ну и хорошо, а то точно трубу бы Вовану с Анжелкой продули. А так – до
следующего раза отложили.