Следами ленинских тапочек

Год назад, поздним сентябрьским вечером 28 сентября, на центральной площади Харькова упал вниз головой памятник вождю мирового пролетариата Владимиру Ульянову-Ленину. Вместе с ним, по утверждениям некоторых активистов, рухнуло всё старое, знаменуя приход нового. Спустя год уже можно анализировать, что значило падение советского идола тогда и какие надежды, возлагаемые на этот «экшен» в среднесрочной перспективе, не сбылись сегодня.

Сразу следует оговориться, что все аргументы из области прагматики, которые тогда выдвигали сторонники демонтажа, оказались утопическими и далёкими от реальности. С падением истукана пророссийски настроенного контингента в Харькове не стало меньше, просто он затихарился, перейдя из выжидательного состояния в латентно выжидательное. 

То, что в Харькове не случилось самопровозглашённой республики, на тот момент зависело не от свергнутого вождя, а от отсутствия внятной координации со стороны идеологов «ХНР». Ленин мог бы оставаться на своём месте ещё какое-то время, и единственное, на что он влиял — так это на боевой дух своих адептов. Уронив Ильича оземь, праворадикалы десакрализировали харьковское пророссийское движение, лишили его иконы и символа борьбы одновременно. В контексте того, что любая война — это война идеологий, падение памятника стало маленькой идеологической победой, но не более того.

С обратной стороной медали проступали контуры будущих выборов, легитимизация и последующая безнаказанность экстремистски настроенных группировок и осознание того, что харьковская милиция не выполняет свой профессиональный долг, а марионеточно обслуживает интересы своего киевского шефа. Итак, какие же круги пошли по воде от упавшего Ильича.

Во-первых (мы намеренно рассматриваем мнение некого центристского сегмента населения, избегая искажённых трактовок любых крайних радикалов), харьковчане не очень поняли, почему Ленина нельзя было демонтировать цивилизованным методом — то есть снять с помощью спецтехники и увезти в условный Парк советского периода, идеей которого Кернес так долго заигрывал с консервативным электоратом. Это, пожалуй, вопрос к самому Кернесу, у которого были все шансы сохранить Ленина — хоть и не на центральной площади, но зато не по частям.

С другой стороны, Ленин, падая, распугал так называемый колеблющийся электорат, который «ваты» уже не хотел, но к патриотам всё ещё относился с опаской. Подтвердив эти опасения, радикалы уронили памятник на головы этого самого электората и совершили каминг-аут с признанием, что цивилизованно теперь будет не всегда. Результаты этого каминг-аута можно узнать, погуглив словосочетание «результаты выборов по мажоритарным округам в Харькове 2014 года». Так что обвинить Геннадия Адольфовича в неосмотрительности можно лишь убедившись, что его нельзя обвинить в излишней прозорливости.

Во-вторых, тогдашняя областная власть подставила сама себе весьма каверзную подножку, спешно выкатив знаменитое распоряжение о демонтаже №517 буквально за минуты до падения — тогда, когда уже стало ясно, что толпа под памятником не собирается уходить с пустыми руками.

О юридических тонкостях документа спорят и сейчас: почему Балута единолично принял решение об исключении Ильича из Госреестра памятников Украины, почему обладминистрация распорядилась балансовым имуществом одного из коммунальных предприятий города; собственно, сам Балута позднее признал, что акция по сносу была «стихийной», а это автоматически означает, что документ выписывался под обстоятельства, а не обстоятельства руководствовались документом.

Так или иначе, этот факт глумливо указал на несамостоятельность Балуты, полную зависимость его от Киева, а также на отсутствие у него навыков кризис-менеджмента в оперативном управлении нестандартными ситуациями. После падения Ленина Балута при поддержке своего шефа продержался в губернаторском кресле чуть менее полугода, но вряд ли Ильич повлиял на эту кадровую ротацию как в плохом, так и в хорошем смысле.

Просто в один момент на Банковой решили, что Арсен Аваков подобен собаке на сене — Харьковщину ведь можно и не удержать руками такого зависимого вассала, а на носу внеочередные парламентские, да и в наступающем году грядут и местные, и мэрские. Попытки сторонников Балуты закрепить в мозгах харьковчан, что при Игоре Мироновиче снесли идолище, которое узурпировало сознание горожан и лобное место на площади вот уже почти четверть века, являются не более чем манипуляцией — Балуту лишь поставили перед фактом, совершенно проигнорировав его рейтинговые риски. Как по мне, это должно быть очень обидно для политика, позиционирующего себя самостоятельным игроком.

Милиция, присутствовавшая при сносе монумента, в очередной раз показала, кто в доме на ул. Академика Богомольца хозяин. Арсен Аваков уже не раз разыгрывал руками своих подчинённых карту невмешательства, разыгрывает её и по сегодняшний день, действуя исключительно прагматически. Если в стране (в городе, на площади) есть концентрация то ли радикального, то ли маргинального элемента, то их деструктивную силу нужно использовать себе во благо, гарантируя, в свою очередь, невнимательность правоохранителей.

Правда, обычно осторожный Аваков в тот момент, как Ильич попрал лбом земную твердь, опубликовал в «Фейсбуке» статус, где говорил, что милиция будет оберегать исключительно здоровье граждан, чтобы их не повредило обломками рухнувшей империи. Граждан, тем не менее, повредило — кому-то испортили лицо демонтажники, кого-то зацепило лопнувшим тросом, и лишь целый и невредимый бегал вокруг свергнутого идола свободовец Игорь Мирошниченко, которому во времена лучшей своей физической формы Геннадий Кернес пообещал сломать за Ленина две руки и две ноги.

Однако главной потерей Харькова в этом экспириенсе стала не потеря двадцати метров Ильича, а карт-бланш, выданный Аваковым весьма малочисленной, но так нуждающейся в его нейтралитете группе ультрарадикалов. Ведя лично свою войну интересов с Кернесом, министр внутренних дел установил верховенство силы отдельно взятой группы лиц в отдельно взятом городе, чтобы их руками таскать из огня каштаны против Геннадия Адольфовича. В частности, в демонтаже памятника отметился один из корпусов добробата МВД «Азов», который очень сложно заподозрить в неконтролируемости со стороны Авакова. На подпевках выступили хлопцы из «Громадської Варти», которые вроде бы формально и не аффилированы к главному милиционеру страны, но обладают удивительным и — даже можно сказать — эксклюзивным иммунитетом от вмешательства правоохранителей.

Благодаря таким кадровым решениям в ретроспективе последнего года можно посмотреть последующие сезоны сериала «Отвага&слабоумие при попустительстве МВД»: снос памятников лидерам коммунистической верхушки в присутствии милиции, стрельба у офиса Партии регионов — опять же в присутствии милиции, уличное правосудие над теми, кто «по-моему, участвовал в штурме ХОГА в марте» (да-да, милиция традиционно наблюдает, что на их официальном сайте эвфемистично называется «оперативно вмешались и предотвратили») и другие мелочи, вроде беспрепятственного раскрашивания памятника Воину-освободителю какими-то эклектичными рунами. Кроме того, «Громадська Варта» и сейчас гастролирует под стенами полтавского суда, где по сценарию Банковой проходит театрализованное действо с участием Кернеса. Так отчего же не дать хорошим парням потешиться с памятником, если потом с них можно иметь регулярные и эффективные медийные гешефты.

Должен ли был остаться Ленин на площади, ранее называвшейся именем его ближайшего сподвижника? Вряд ли — меняя веру, меняют и иконы в красном углу. Должен ли был Ленин пасть так, как он пал? Опять же, вряд ли — сменяя варварскую азиатчину автократии Януковича на якобы цивилизованный проевропейский путь, нельзя пользоваться инструментарием этой самой азиатчины. Но это в теории, а на практике Владимир Ильич пал жертвой в борьбе, как он сам говорил, роковой, между Арсеном Аваковым, заручившимся поддержкой люмпена, и Геннадием Кернесом, заручившимся поддержкой консервативного избирателя.

А Ильич, по большому счёту, «уходя, остался». И сегодня над городом на двенадцатиметровом постаменте возвышаются его ботинки, которые сразу после сноса были «воцерковлены» радикалами, украсившими их огромным деревянным крестом.

Крест позднее убрали, постамент укутали строительной сеткой с брандмауэром Богородицы, как он стоит и поныне, подобно обломку огромного кашалотового зуба, с ленинским прищуром взирая, как его потомки отвоёвывают место под политическим солнцем, лупцуя друг друга бронзовыми тапочками вождя мирового пролетариата.

Автор: Александр Костенко

Источник: depo.ua

Фото: Павел Пахоменко, Дмитрий Неймырок, Игорь Чекачков, Олег Пальчик