MediaPost on-line. Полдня с Геннадием Кернесом. Интервью с перерывом на прокуратуру и милицию
Чтобы записать это интервью с Геннадием Кернесом, мне пришлось провести в его кабинете полдня. Я зашла около двух часов, вышла — после восьми вечера. Задать все вопросы быстрее мне помешали прокуратура и милиция. Когда я собиралась включить диктофон, у секретаря горсовета зазвонил один из мобильных. По его ответам я поняла, что его просят прокомментировать прокурорский запрет выезжать из Харькова. По тому, что его ответы сводились к вопросам, я поняла, что о существовании прокурорского постановления он узнал от звонящего. Потом последовал звонок прокурору города, встреча с прокурором области, общение с адвокатами. Когда интервью, наконец, началось, его пришлось прервать из-за милиции.
Зам начальника городского управления Александр Лашин пришел вместе со следователем по поручению прокурора, чтобы ознакомить Геннадия Кернеса с постановлением. Оказалось, что ему запретили выезжать не из Харькова, а из Украины.
Геннадий Адольфович, почему прокурор запретил Вам покидать Украину?
– Я об этом постановлении узнал от вас, от журналистов. При Вас я позвонил прокурору города, и он мне подтвердил, что есть такой запрет. Я спросил, почему я об этом не знаю? Почему об этом знает министр внутренних дел, который озвучивает информацию и при этом искажает ее? И вообще, какое основание для таких мер? Вы мне хоть одну повестку вручили по этому делу по инциденту с Руденко? Я хоть раз от нее уклонялся? У меня есть планы, я хочу закончить лечение, которое прервал, потому что городской голова Михаил Добкин отозвал меня на неделю из отпуска, и я не закончил процедуры. Я договорился с врачами, что с понедельника продолжу курс. Об этом же я, кстати, говорил и следователям МВД в Киеве, когда они мне пытались вручить повестку на допрос на следующее утро.
От чего Вы лечитесь? Вы же ведете здоровый образ жизни!
– Каждый человек имеет право на личную жизнь. Мое здоровье – это моя личная жизнь. Оно интересует меня, моих детей, моих родственников и близких друзей. Вы к их числу не относитесь. Поэтому я не хотел бы распространяться об этом. Могу сказать только, что у меня нет инфекционных заболеваний, Вы можете спокойно со мной общаться. Сегодня в Харькове я продолжаю курс лечения амбулаторно, принимаю необходимые процедуры и т.д. 22-го числа, когда я был задержан, я как раз вышел от врача, где мне была поставлена капельница. Поэтому я и обратился в скорую помощь: я не хотел, чтобы лекарство, которое принимаю, пошло насмарку. Есть специальные схемы лечения, и надо действовать так, как тебе рекомендует врач, если хочешь, чтобы лечение подействовало.
А зачем выезжать за пределы Украины? В Харькове или в Киеве нет врачей нужной квалификации?
– То, что можно сделать в Харькове, я делаю в Харькове. То, что можно сделать в Киеве, я сделаю в Киеве. То, что можно сделать в Москве, я сделаю в Москве. То, что можно сделать за границей, я сделаю за границей – у меня есть такая возможность, я могу себе это позволить. У меня есть определенные возможности, поэтому я поступаю так, как это больше интересно мне, а не так, как это интересно журналистам.
Вернемся к прокурорскому постановлению. Что Вам ответил Евгений Попович? Какое основание для запрета?
– Он сказал, что имеет право, что оно ему по закону дано. А у меня есть постановление суда, запрещающее проводить следственные действия по этому делу! Я встретился с прокурором области Василием Синчуком, он меня принял. На мой вопрос, как это понять, какое основание для таких мер, прокурор области ответил: «Мне позвонили и сказали: или рапорт, или работай»… Не знаю, я перестал понимать, что происходит. Я не скрываюсь от следствия. Единственное, что я понимаю: меня хотят укусить, только не знают как. Все, что сейчас происходит вокруг меня, в отношении меня, по отношению ко мне, – это все, я думаю, следствия стихийной, на скорую руку спланированной операции по моей дискредитации. Ведется конкретная работа, чтобы можно было представить меня обществу, как человека, который на самом деле должен понести наказание. За что — неважно, потом разберемся. В Интернете прочитал, что Луценко заявил о постановлении на веб-конференции. Такое впечатление, что Луценко руководит прокуратурой или это делается «под него», чтобы дать ему возможность на этих конференциях находить новые аргументы, чтобы объяснять свои действия по отношению ко мне! Знаете, у каждого человека, бывают разные полосы в жизни. Если, допустим, мне и суждено понести наказание – заслуженное или незаслуженное – я думаю, что готов к этому, вернее, я готов к тому, что такое может случиться. Но я буду работать в правовом поле и уверен, что найду правильные решения, как этого не допустить. Во всяком случае, прочитав текст постановления, я считаю, что это очередной бред! Евгений Николаевич Попович прокурором Харькова стал недавно, он сменил на этом посту Владимира Сергеевича Суходубова. В разговоре со мной Суходубов сказал, что отказался участвовать во всех вопросах, связанных с дискредитацией городской власти, и ему предложили уйти с должности. Хотя Суходубов, в отличие от Поповича, прежде чем стать прокурором Харькова и следствие прокурорское возглавлял, и в транспортной прокуратуре работал. Сколько протестов было внесено при Суходубове, сколько было возвращено активов в коммунальную собственность города! А при Поповиче мы имеем совсем другие результаты. Вместо защиты интересов территориальной громады мы имеем сегодня в судах прокурорские иски по русскому языку, хотя по этому решению мы уже выиграли все суды, все инстанции. Мы имеем протест по земельному аукциону, по которому Попович проиграл суды, как и по другим вопросам. То, что сегодня делает Попович, это яркий пример не профессионализма, а выполнения тех команд, которые ему дают. Вот это у них называется работа! Просто-напросто создаются проблемы для меня, чтобы я не мог сосредоточиться на своей работе, а пропадал на допросах, юридических консультациях и т.д. и т.п. Вопрос так и стоит, чтобы меня эта трясина засосала! Тут уже целая паутина выстроена!
Сколько сейчас адвокатов работает у Вас по всем этим делам и сколько вы планируете еще привлечь дополнительно?
– Важно не сколько адвокатов работает. Важна их результативность. Под руководством министра Луценко находится все Министерство внутренних дел, а я – просто секретарь Харьковского городского совета. У меня нет таких возможностей, как у него, по привлечению милиции, спецназа и всего остального. Поэтому я буду рассчитывать на те возможности, которые у меня есть. Сколько мне понадобится адвокатов – один, два, три или десять – это все зависит от объема работы и их квалификации. Нужно проанализировать сначала всю информацию, потом я приму решение.
Вы усилили охрану после того, что произошло во вторник?
– В моей жизни были разные моменты, в том числе и такие, когда меня очень серьезно заставляли задуматься на тему моей безопасности. Поэтому в свое время я имел охрану, в том числе и со стороны правоохранительных органов. Спецподразделение «Беркут» меня охраняло и «Титан». Но господин Луценко, придя на должность министра, дал прямые команды и поотзывал от меня всю охрану, потому что он не думает о моей безопасности, он думает о моей дискредитации. Сейчас я пользуюсь услугами частной охранной структуры.
Какой?
– Неважно. Зачем ее пиарить? Дело касается моей личной безопасности, поэтому, сколько людей меня охраняет и как, – это конфиденциальная информация.
Охрану усилили или нет?
– Я еще раз объясняю. Охрану не должно быть видно. Но она должна выполнять свои определенные функции, а рассказывать, сколько у меня охранников или хвастаться: посмотри, какой у меня симпатичный охранник – зачем это? Нам нужно что? Чтобы люди профессионально выполняли свои обязанности. И все.
Как Вы думаете, могут ли повториться в ближайшее время события 22-го числа, когда Вас силой доставили к следователю?
– Пусть они повторяются хоть в сто первом дубле! Есть закон. Я подал соответствующие заявления Генеральному прокурору и буду ждать реагирования с его стороны.
О чем идет речь в этих заявлениях? О Ваших претензиях к министру Луценко? К тому, как Вас доставили на допрос? К действиям следователя непосредственно во время допроса?
– Ну, во-первых, я еще третьего числа передал следователю под роспись свое заявление, чтобы мне предоставили статус потерпевшего по делу о покушении на умышленное убийство. (МП располагает этим заявлением, его можно прочитать здесь: стр.1, стр.2, стр.3) Это заявление до сих пор не рассмотрено, хотя следователь должен был это сделать в течение трех дней. Вместо того, чтобы в соответствии с законом предоставить мне статус потерпевшего, меня видели как доставили? А почему? Потому что если я имею статус потерпевшего, у меня одни права, но это невыгодно Луценко. А у него другая комбинация в отношении меня. Я говорю об этом с его слов. Он отпускает Медведева, делая его важным свидетелем по делу о наркотрафике, и ему невыгодно, чтобы Медведев оставался в том статусе, в котором он есть. Т.е. он ведет следствие в направлении отбеливания Медведева, чтобы он стал важным свидетелем – обеспечил ему охрану. А важный свидетель я, или неважный, – это никого не интересует, берем и доставляем. Луценко говорит сначала о том, что он выведет всех на чистую воду по наркотрафику, потом – что Кернеса вызывали как свидетеля по делу о заказном убийстве, не говоря о том, что убить хотели меня, потом вспоминает об этом и все равно возвращается к наркотрафику. То есть все эти его высказывания говорят о том, что отношение следствия ко мне предвзятое. Об этом я и написал заявление Генеральному прокурору.
Вы написали одно заявление?
– Нет. Я написал о тех действиях, которые были произведены в отношении меня 22-го числа. Есть четкая инструкция, принятая еще в 95-м году, которая регулирует исполнение привода – «Інструкція про порядок виконання постанов прокурорів, суддів…». Это официальный документ, где черным по белому написано, что запрещается применение силы, оружия и специальных средств. Все видели, что в отношении меня были применены специальные средства, т.е. специальные подразделения, люди в масках, без опознавательных знаков, полностью экипированы, вооружены, с пистолетами и т.д. Это первое. Второе. Была незаконно ограничена моя свобода. Были нарушены как нормы министерского приказа, которым милиция должна руководствоваться, так и нормы уголовно-процессуального кодекса. Поэтому я попросил Генерального прокурора отреагировать на несоблюдение норм действующего законодательства. И еще я прошу дать оценку, объективно или необъективно расследуется это уголовное дело. Сегодня это уголовное дело без потерпевшего. Оно так существовать не может, оно просто «тупится», получается дело одних свидетелей. И на это я обращаю внимание Генерального прокурора.
Жалоб на действия следователя непосредственно во время самого допроса у Вас нет?
– Есть.
А поподробнее?
– Я могу предоставить Вам мои заявления после того, как получу подтверждение, что они приняты Генпрокурором.
Эти дела – не первый опыт Вашего общения с правоохранительными органами. Если сравнить методы работы двадцать лет назад и сегодня, что изменилось?
– Я не скрываю, что привлекался к уголовной ответственности. Подчеркиваю: привлекался. Но я не являюсь судимым. Я не судим. Двадцать лет назад был Советский Союз. И тогда работала система. Сбалансированная система: милиция, прокуратура, Служба безопасности, суды. Правда, со Службой безопасности я тогда был не знаком, да и сейчас общаюсь с ними только по работе. Могу одно сказать: сколько я себя помню, я не видел, чтобы был начальник СБУ или КГБ таким пиарщиком, как сегодня генерал Мухатаев. Вообще кто знал начальника КГБ в лицо? Это были считанные люди. Сотрудники спецслужб всегда были невидимками. А сегодня начальник СБУ у нас просто ньюсмейкер! Я это говорил и буду говорить: их хлебом не корми, дай выйти к микрофону. Или тот же Луценко! Постоянные пресс-конференции, постоянные вопросы и т.д. Такого раньше не было! В свое время даже президент Кучма говорил высокопоставленным чиновникам, что надо меньше говорить и больше делать. Я считаю, что человек, который много говорит, но ничего не делает, просто слабый. Так вот, тогда система работала на результат. Было следствие, был суд, и суд выносил приговор. А что мы имеем сегодня? Словоблудия, обвинения, подача заявления в суд. Суд признает, что нет оснований для таких обвинений и нужно извиниться. Но никто не извиняется. Сегодня правоохранительная система превращена в орган сведения счетов. Какие идут высказывания от Луценко? Он не верит прокуратуре. Не верит! Но он же на нее ссылается (в данном случае с запретом в отношении меня), это его устраивает! Если решение суда в пользу Луценко, это хороший суд, если против – значит, это суд купленный, это суд плохой.
Но этим отличается не один Луценко, так делают все!
– Можно я Вам объясню? Понятное дело, что это очень распространено. Но мы говорим о частном случае. Надо положить конец этой порочной практике, когда министр внутренних дел, вне зависимости от фамилии, на пресс-конференции дает месседжи о том, какие он хочет видеть результаты конкретно по Кернесу. Он не говорит: раскройте дело о покушении на Кернеса, на его сына и на Добкина. Он говорит: я хочу понять, как было сфабриковано дело в отношении Медведева, я хочу понять, как были отрезаны ему уши и нос. Да понимай, кто тебе не дает?! Только не надо же так делать: расследуйте это дело и бросьте расследовать то, которое было возбуждено, кстати, прокурором Харьковской области Синчуком Василием Людвиговичем, и у него было свое мнение, когда он это дело возбуждал. Тот же, между прочим, Синчук возбудил и уголовное дело в отношении меня по Руденко. Он мне сказал, что ему сказали: возбудить дело или рапорт написать. Вот он и возбудил. А я ему не давал приказов возбудить уголовное дело по Медведеву, я не его начальник. Я так понимаю, что он возбудил уголовное дело, ознакомившись с определенными материалами. Но сегодня министр может делать такие заявления: «У нас на допросы ходит Президент, и Кернес будет ходить». А я ему отвечаю: да, Президент ходит, нет вопросов. Его возле дверей встречает Генеральный прокурор. Его статус – законный статус – потерпевшего. Он признан потерпевшим, потому что его отравили. Кто это сделал, пусть разберется следствие, что это за отравление, пусть следствие выясняет, но у него статус потерпевшего. И он приходит, и он заинтересован в установлении истины. А мое заявление следователь игнорирует.
На сайте МВД сказано, что у правоохранителей есть к Вам вопросы по четырем делам. По материалам одного из этих дел — я цитирую по сайту – Вы причастны к незаконному распространению наркотических средств, по другому – подозреваетесь в организации незаконного нападения на гражданина М., насколько я понимаю, речь идет о господине Медведеве. Вам известно что-нибудь об этих делах?
– Я еще раз объясняю: я ничего не знаю. Я от журналистов узнал, что прокурор в отношении меня вынес постановление, запрещающее мне передвигаться за пределы Украины. Я от журналистов узнал, из Интернета, что на сайте МВД такая информация имеется. Луценко на пресс-конференции дает месседжи подчиненным. Это неправильно. Знаете, как у нас подчиненные слушают начальника? Они слушают с открытыми ртами и говорят: «понятно. Любит сахар. Тростниковый. Любит коньяк. Трехзвездочный» и так далее. И они приходят к нему и говорят: «я понял, что вы любите». И вот они будут нести ему вот эту, извините, полову. Министр на пресс-конференции говорит, что его интересует, как было сфабриковано дело в отношении Медведева и как ему были отрезаны уши. То есть раскрыть дело о покушении на Кернеса, Добкина и Кернеса-сына, это его не интересует. Его интересует, как было сфабриковано это дело. Кто его фабриковал, скажите?
Вам известно, что Вас подозревают в причастности к организации нападения на Медведева? Вас приглашали следователи на допрос по этому делу или по наркотрафику?
– Еще раз повторяю: все вопросы, касающиеся возбуждения уголовных дел, в которых я фигурирую (в каком статусе, я не понимаю, это понимает только тот, кто это озвучивает, в данном случае мы ссылаемся на сайт МВД и на слова министра внутренних дел), – это досужие домыслы. Ни больше, ни меньше.
Вы общались со следователем по этим делам?
– Да не общался я со следователем по этим делам! Еще раз говорю, это порочная практика Луценко! Если проанализировать все слова, которые он произнес в отношении ряда граждан Украины, в том числе и меня, то мы увидим, что все, что он озвучивал, не получило подтверждения. Люди, защищая свою честь и достоинство, обращались в суды, получали решения, вступившие в законную силу о том, что эта информация недостоверна, и Луценко надо ее опровергнуть, но он этого не делает! Он привык к безнаказанности! Он говорит, а ты иди, доказывай! Он как бы втягивает меня в эти процессы, чтобы я в них участвовал, а я не хочу в них участвовать! И для того, чтобы я в них участвовал, нужно в отношении меня совершить какой-нибудь акт насилия или выступить и сказать, что я незаконно покинул пределы Украины, что я убежал навсегда. Вот и весь смысл.
За что Луценко Вас так не любит? Зачем ему Вас дискредитировать?
– Он сводит со мной личные счеты. Он меня сначала обвинял в том, что я взял взятку, но доказать этого не смог. Потом он меня обвинял в том, что я ему не дал провести митинг на площади Свободы. Тогда, кстати, митинг ему готовил Катеринчук. Но сегодня Катеричук тоже получил от Луценко ярлык, что являлся техническим кандидатом на выборах в Киевраду. Я Вам просто показываю яркий пример, когда от любви до ненависти один шаг. То, что сейчас происходит в отношении меня, все эти дела, уже происходило в отношении разных людей.
За что тогда он сводит с Вами счеты?
– Откуда я знаю? Ему нужны громкие дела. Он в Харькове имеет своих партнеров, с их слов выбирает для себя объект и идет вперед с песнями. Но не должно так быть. Тот, кто руководит МВД, должен в первую очередь руководствоваться законом и человеческим фактором, а у него отсутствует напрочь человеческий фактор, потому что, выступая с высоких трибун, он оскорбляет людей. Вчера он давал брифинг – назвал меня клоуном, сегодня – сказал, что я боюсь там чего-то… Они повозбуждали уголовные дела по факту. А перспектива этих дел? Вот, как пример: уголовное дело по факту сломанного пальца Руденко, т.е. четыре или три раза ему отказывали, через два года возбудили дело, завтра я опять должен идти, давать им соответствующие показания. Скажите, пожалуйста, что я могу нового сказать? Я уже столько раз на эти вопросы отвечал! Нет, у нас как что-то случается – сразу Кернес. Рынок «Барабашово» поджег Кернес, палец сломал Руденко – Кернес, бросили в окно что-то – Кернес, уши Медведеву отрезали – Луценко говорит, у меня к Кернесу вопросы!
Т.е. Вы не знаете, почему Медведев Вас обвиняет?
– Не знаю… Еще раз говорю, я бы хотел, чтобы Луценко занимался не вопросами мести Кернесу, а наоборот, задавал такие вопросы, которые действительно помогли бы установить истину. А так меня привезли за 450 километров, задействовали шесть машин сопровождения, и люди невинные пострадали, врач скорой помощи, и все для чего? Чтобы задать мне вопросы, которые мне уже давным-давно задавали? Ни одного документа у меня при себе нет, следователь спрашивает мое имя-отчество! Да как же вы устанавливали, что я Кернес, если вы меня забирали, а у меня нет ни одного документа при себе? Может, есть люди, которые на меня похожи, или я на них похож? Они говорят: вот повестка на завтра, на 9 часов утра. У меня ни паспорта нет, ничего. А их это не интересует, понимаете? Вы должны прийти и все! Вы обязаны. Что я обязан? Я им объясняю, что я исполняющий обязанности городского головы, что у меня назначено совещание было по подготовке города к зиме, что мы должны согласовать время с вами… Ноль реагирования! Когда я говорю: поручите следователю здесь, в Харькове, провести со мной допрос, поставьте ему ряд вопросов, чтобы я на них ответил, пускай это будет записано на видеокамеру: как я отвечал, как я себя вел, а вы посмотрите, устраивает вас это или нет. Ноль реагирования! Поручить всей милиции Харькова вручить Кернесу повестку – это они доверяют, а допросить Кернеса – не доверяют. Вот что происходит, понимаете? Я не понимаю этого!
Когда Вы впервые услышали запись беседы о покушении на Вас?
– Я предупреждал правоохранительные органы, что такая запись существует, и просил установить лиц, причастных к этой беседе. Когда я услышал ее, и проанализировал, как совершались взрывы возле «Националя» и возле горисполкома , я увидел, что обстоятельства во многом схожи.
Т.е. Вы услышали запись после взрывов?
– Сегодня идет следствие, и все мои слова могут интерпретироваться, как будто я мешаю ему. Я считаю, что вместо того, чтобы развешивать ярлыки, тот же министр должен быть заинтересован в установлении истины. Давайте дождемся логического завершения дела.
В этой записи звучат угрозы в отношении не только Вас и Михаила Добкина, но и Вашего сына. Когда Вы услышали об этом, Вы предприняли какие-то меры предосторожности?
– Конечно, я предпринял меры, чтобы обеспечить безопасность по отношению к своей семье, это однозначно.
Сын оставался в Харькове?
– Конечно! Мало того, я хочу Вам сказать, что мой сын был вызван следователем Колесником, и так как у сына чуть больше свободного времени, чем у меня, он приехал по первому требованию и ответил на все вопросы.
Вы говорили о том, что готовы приехать на допрос в Киев 31 числа, после того как догуляете отпуск. Где собираетесь его провести?
– Я вообще не отдыхал два года – столько, сколько я здесь работаю. У меня очень много накопилось дней для отпуска. Тот 21 день, который я взял и пока не догулял, я посвятил своему оздоровлению. У нас впереди тяжелое время, отопительный сезон. Я работаю достаточно много (думаю, это не секрет), поэтому я считаю, что мне необходимо поправить здоровье. Как я проведу остаток отпуска, это мое личное дело. Но если будет что-то интересное, я Вам, конечно, расскажу. После отпуска.
Смотрите фоторепортажи:
Геннадий Кернес «презентует» запись о подготовке покушения на себя