Взрывы в Балаклее: постучать по дереву

Военный городок, примыкающий к арсеналу, только называется военным. Официально это городская улица, дома десять лет как в коммунальной собственности, и живут здесь в основном люди, не имеющие отношения к службе. Зато порядки остаются армейскими: забор по периметру, пропускная система, на стене КПП — строгие картинки с формой одежды военных на сегодня и завтра. 

Город в городе

Жители городка пропуск показывают редко — незачем, дежурные выучили всех в лицо. Человеку со стороны этот барьер от города может показаться странным. А местных устраивает — под охраной они чувствуют себя защищёнными от «нежелательных элементов» и преступности. Хотя это, конечно, иллюзия. Вот мужчина ловко перепрыгивает через забор, а вдоль дороги в бетонной плите зияет отверстие.

Городок на улице Арсенальной, ближние к нему улицы, посёлок Нефтяников немного в стороне от базы пострадали от взрывов больше всего. Власти насчитали почти четыреста повреждённых или разрушенных объектов, включая 14 зданий социальной сферы. Четыре из 117-ти повреждённых многоэтажек решено снести. В частном секторе полностью разрушены два дома из 228-ми задетых взрывами.

«Только дурак не поймёт»

23 марта, в первые часы после ЧП, бежали все, кто мог убежать, соглашаются на неофициальный разговор военные: «Не успели доложить, как начало бахкать. Люди занимались эвакуацией. А когда бахкает, что люди должны делать? Вот говорят, сирену не сразу дали. Только дурак не поймёт, надо эвакуироваться! У каждого должностного лица своя работа — эвакуировать оружие, аппаратуру и так далее».

В городе сирена тоже завыла с опозданием. В местном «Укртелекоме», заведующем системой оповещения, ночью не было дежурного, начальник ехал из соседнего села. «Добежал и включил. Здесь, конечно, мы сделали выводы», — объяснят в райадминистрации.

Расписка

Параллельно с эвакуацией воинской части, шла эвакуация населения. В городке военные ориентировались по «первоочередным спискам» с номерами домов и квартир пенсионеров с инвалидностью. Военнослужащий достаёт из внутреннего кармана блокнот с записями — результаты поквартирного обхода: кто открыл, кто не открыл, кто отказался.

Аллы Казбиновой из пятиэтажки на Арсенальной в «первоочередных списках» не было. Женщине — за шестьдесят, она жила одна, но передвигалась самостоятельно. О том, что в доме кто-то остался, военным стало известно утром, от знакомого, которому позвонил её сын.

«Мы пришли, она нас в квартиру не хотела пускать. Хозяйка, мы тоже не можем [насильно]. Я просто в дверной проём так встал, одна нога здесь, вторая там. И кажу: женщина, что вы здесь делаете? Мы по вас приехали, — рассказывает руководитель одной из групп эвакуации. — Она говорит: я не пойду, уходите, я раздетая. Она была в ночной рубашке и халате. Ну как же, сейчас я уйду, окажется, что мы её бросили. И я кажу: или вы, или расписка. Я сразу об этом доложил. Она говорит: пишите сами. Я говорю — нет уж, вы пишите. Вырвал из своего блокнота листок, дал ручку…»

Ещё до прихода военных к Алле стучалась соседка, рассказывает Алёна из квартиры напротив: «Женщина очень хорошая, божий одуванчик. Все торопились, все хотели выбежать, стучали, но она не открыла и никаких признаков, что она хотела открыть, не было. Мы с соседкой вместе сели и уехали. Потом её сын, который с ней созванивался, после всех событий рассказывал, что она слышала стук, и вроде бы ей стало плохо, она не смогла встать. Всё же она потом как-то встала, стала собираться. Долго происходили сборы. И посуда была выставлена, она наверное пыталась это всё сберечь».

«Вы поймите, по спискам мы не должны были сами к ней приходить. Она не инвалид, могла раньше уйти. Все же уходили. У нас женщина была — везла инвалида неходячего! Мы ей помогали, — вспоминают военные. — Были люди, которые шли, а куда идти, не знали, мы их направляли».

Аллу из пятиэтажки на Арсенальной найдут под «завалами конструкций», подтвердят утром 24 марта в ГСЧС. По информации райадминистрации, женщина погибла от удара выбитой взрывной волной двери. Ещё одна женщина, 55-ти лет, скончалась через месяц после осколочного ранения в голову. 

Пожар на арсенале ещё аукнется. 4-летний мальчик погибнет в селе Яковенково Балаклейского района — произойдёт пожар, когда его отец во дворе будет пилить обломок снаряда зенитно-ракетного комплекса «Куб». Житель Вербовки, действующий сотрудник ГСЧС, получит травматическую ампутацию голени и пальцев руки после взрыва артиллерийского снаряда, который хранил дома. И это при том, что он же, по словам местных властей, раздавал листовки с информацией об опасности боеприпасов. 

«Забор до Луны»

На вопрос, как можно было допустить происшествие, военные разводят руками: «А как можно было допустить аннексию Крыма? Славянск?»

«Вы думаете, это бычок кинули?» — в защиту военных вклинивается в разговор местный житель.

«Чётко слышали прилёты, гул стоял», — продолжает военный.

«ЗУ-шка стреляла по беспилотнику! Из пулемёта», — разбавляет беседу слухами местный житель.

«Да не было пулемёта. Успели только прожектором поводить и все бегом тикали. В нужный штабель [ударили] — и всё. В 2015 году они уже обкидывали нас — зажигательными минами-гранатами, 16 мин по всей территории! Там замедлитель есть, она падает и как фаер во все стороны…», — вспоминает тот случай военнослужащий.

Арочные хранилища не вмещают весь запас боеприпасов, поэтому часть из них хранится на поверхности: «Они накрыты, но от атмосферных осадков, от обычного огня, для хранения в мирных условиях. Всё соответствовало условиям хранения. Но это для мира хорошо, а для войны…»

— То есть виновных вряд ли найдут?
— Виновный тот, кто сделал пуск. А предотвратить — всё начинается от государства. Достаточно ли оно выделяло на финансирование. Все боеприпасы должны быть под землёй. 

«Забор до Луны надо делать!» — шутит местный житель и весело смеётся. 

«Полторы дали —​ и подавись»

ЧП на арсенале стало испытанием для местных жителей — и материально, и морально. Некоторые стали косо посматривать на соседей.

«Там новые дома построили и по 30 тысяч, а нам полторы дали — и подавись, — печально описывает положение пенсионер у подъезда в посёлке Нефтяников. — Сейчас депутатша в отпуску, будет позже, мы спросим. А то зашли, посмотрели… Да вон через дорогу — какие ремонты сделали!».

Мужчина подробно описывает, как заделывал окно, и вспоминает про неисправный холодильник: «Они говорят — холодильники нас не интересуют. Вот за границей бы — сразу заплатили».

В доме на улице Буровиков суетится Людмила Мартынова — спешит отправить в нужную инстанцию акт обследования, собирает подписи.

«Как она летела, дура трёхметровая, кусок сюда, кусок наверх полетел! Хорошо, что земля её притормозила, если бы она влетела со всей дури в дом, то я не знаю, что было бы», — задумывается Людмила и протягивает документ. Кроме повреждённых окон, дверей, осыпавшейся штукатурки, Людмила написала в акте о потёкшем унитазе. 

В подъезде встречаем знакомую семью Кулаковых, уже в новом составе — родилась внучка — и в новом интерьере, но со старым, покорёженным балконом. 

«Вот потому мы и спешили, что ребёнок. Людей нанимали, тысяч тридцать потратили! Они посчитали 16! Я что олигарх? — Андрей Кулаков повышает голос. — Был бы олигарх, я бы не просил, я бы в этой квартире не жил! Сделайте мне балкон, какой он был, я ж не прошу вас золотой какой-то… Будет ветер, сейчас на голову упадёт, и до свиданья. Шторы, люстры — новьё! Двери нам вставили, у нас уже ручка западает. Кому-то дали по 24, 34… Они говорят, вы не смотрите, кому что поставили и кому сколько дали. Та как это так?»

Качество аварийно-восстановительных работ у Кулаковых вызывает вопросы. Правительство сэкономило на откосах, поэтому окна в подъездах будто брошены строителями на полпути. Не компенсируют и восстановление балконов — не положено по смете.

«Что это за постановление такое, что мы не делаем балконы, что по проекту его не должно тут быть. Подождите, люди! Но я-то за свои деньги его делал! — глава семьи замолкает и просит посмотреть на «те дома». — Видите, дымоходы? Они оштукатурены, покрашены, под крышей минвата, утеплили. У нас ничего этого нет! Чем отличается тот дом от этого? Тут люди, тут нелюди?».

Елена Кулакова хранит вырезку из местной газеты с фотодоказательством. Её балкон обещал отремонтировать сам Гройсман, «вот тут стоял». Теперь она отправляет премьер-министру письма. «Масельский, Столбовой (глава райадминистрации и мэр города — ред.), они тоже тут стояли!», — показывает на улицу.

«​Куй железо, пока горячо»

Глава райадминистрации Степан Масельский за последние месяцы успел постоять у многих таких домов («коммуникация у меня с жителями налажена, но они всё больше и больше хотят»). К жалобам у председателя РГА выработался иммунитет. И ему есть чем ответить — как «людей заздрізть бере», к примеру, один мужик выбил деревянное окно, чтобы ему заменили на пластиковое.

— А как вы это поняли?
— Когда первый раз обход делали, фотографировали. И у нас было фото. Он обратился — «нас пропустили». Мы приходим, показываем ему фото его целой деревянной рамы, которую он вынес. Куй железо, пока горячо. 

Такие случаи — единичные, оговаривается глава РГА. 

«Я вижу, что наши жители, которые, видя, что не было бы счастья, да несчастье помогло, хотят полностью воспользоваться возможностью и побольше выдавить из чиновников, депутатов. Но у нас аварийно-восстановительные работы, не плановые ремонты. Мы делаем то, что повреждено. Представьте, если мы будем считать ещё шторы, миски, вилки, тут и 300 миллионов не хватит», — говорит Масельский. 

На аварийно-восстановительные работы, материальную помощь власти направили почти 200 миллионов гривен: «Максимальная сумма материальной компенсации — 75 тысяч гривен. Мы не можем всем одну и ту же сумму выплачивать. Комиссионно всё обследовалось, в зависимости от повреждений, мы по максимуму пытались учесть».

В районной газете на днях напечатали объявление о конкурсе на покупку жилья на вторичном рынке для семей, которые остались без крыши над головой — 25 квартир и два частных дома должны передать пострадавшим до конца октября этого года.

Для претензий местных жителей в Балаклее создали специальную комиссию. Масельский признаёт: дефекты есть («как говорят, в семье не без урода»), но, по его оценкам, большинство людей, «процентов 80», всем довольны. Завершить работы — основное уже выполнено — планируют к сентябрю.

«Что касается оконных откосов, да, только черновые, песчано-цеметная смесь. Кабмин не пропустил, из сметы повычёркивал. Хочет же сэкономить. Мы сказали: если кто-то сам сделал, дайте чеки, мы компенсируем», — добавляет глава РГА. 

Котельная, которая питала дома на Арсенальной, разрушена. Многоэтажки переводят на индивидуальное отопление. Малообеспеченным обещают компенсировать работы полностью, остальные потратятся за счёт материальной помощи. 

«Чтобы удешевить работы, мы сделали проект на все дома. Пуск тепла и пуск газа будет на весь дом. Пока мы не сделаем 100%, мы не пустим газ, — объясняет Масельский. — Подвели газопроводы по каждому дому, на этой неделе — подземная система, начнутся работы по оборудованию в каждой квартире — котёл, счетчик, система отопления».

На закупку материалов строители получили предоплату в 30%, «за промежуточные работы — частично». 

«100% расчёта ни с кем нет. Когда будет? Когда не будет замечаний комиссии, жителей. Бывает, делают с браком. Есть и такие случаи. Но мы не можем, например, взять и постелить утепление, если его там до этого не было. Каждую копейку придут и проверят».

«​Обождите»

Проверять копейку уже начали общественники-антикоррупционеры. «Обождите, претензии я могу сейчас к любому найти, и к вам, но надо смотреть объективно!» — Степан Масельский советует критикам «заняться делом», «собрать субботник». 

Балаклея стала темой политических соревнований. Жители борются за внимание депутатов от разных партий. Или это депутаты — за их внимание, кто уже разберёт. 

«Есть которые искренне помогают, а есть такие, которые пишут письма. Да у меня есть все эти письма, зачем вы пишите! Вы делайте что-то реальное, а не приехать покрутить, рассказать, как все плохо, а вникнуть в проблему, урегулировать законодательно, постановами, — раздражается Масельский. — Знаете, уже нервишки пошаливают. Я уже срываюсь на подчинённых, ругаюсь. Все у нас стали специалистами в строительстве! Вот, говорят, там нужна воздушная подушка, фотографируют щели, ещё недоделанные…»

«Если честно, было страшно»

В истории с происшествием на арсенале в Балаклее — умышленно или нет — смещают акцент. В ведомствах констатируют о минимальных потерях, отчитываются о скорости реакции и ликвидации последствий, а не о работе на предотвращение. При этом общая картина только убеждает: очередные взрывы на арсеналах государство ничему не учит. Чем потратиться на защиту военных объектов, власть скорее будет разгребать последствия.

Вопросы о защите укрытий местные власти справедливо переадресовывают к военным. В Минобороны ограничиваются сухими комментариями и заверениями: «мощь крепка».

Ещё до мартовского происшествия, по информации главы райадминистрации, было минимум две попытки диверсии — кроме сброшенных в 2015-м мин, возле арсенала одновременно в нескольких местах поджигали поля. «После диверсии в 2015, мы сразу на 300 тысяч гривен закупили прожекторы, накрытие для штабелей. Всю волну на себя принимала обваловка, земельные валы», — говорит Масельский.

Глава администрации вспоминает, что в ночь на 23 марта были те, кто «испугались, сдрейфили»: «Надо того же самого водителя автобуса посадить. А у него семья, он должен вывезти семью. (—А подчинённые?) Некоторые растерялись, я их повозвращал. Если честно, страшно было. Но я давно работаю и наперёд знал пошагово, что буду делать, я был в Лозовой… Надо было заправить автобусы, хорошо, Шебелинка у нас рядом, они располагают автотранспортом, хорошо, что «Балцем». Тут стечение обстоятельств!».

— Вы говорите стечение, но так не должно быть.
— Я имею в виду, что было чем располагать, пока ехали из Харькова. У нас район такой. Но не в каждом районе есть крупные предприятия…

Военные тем временем продолжают расчищать территорию арсенала. При утилизации от разлетающихся осколоков могут возникнуть пожары, опасается глава райадминистрации.

«В связи с высокой температурой мы совместно решили приостановить эти работы. Потому что я понимаю ответственность. Если начнётся опять, что, по-новому всё стеклить придётся?» — отвечает Масельский и стучит по дереву.

Фото: Павел Пахоменко