В психиатрической больнице – «боевые действия» между судебными экспертами и главным врачом

Скандал в харьковской психиатрической больнице. «Каждая десятая экспертиза на вменяемость подозреваемых в преступлениях проходит с нарушением закона», – заявляют врачи областного центра судебно-психиатрических экспертиз. В фальсификации эксперты винят главного врача психиатрической больницы Петра Петрюка: по их словам, результаты экспертиз полностью зависят от его решения. Администрация больницы отрицает все обвинения: называет рассказы экспертов «враньем».
Что происходит? Громкими обвинениями экспертов уже заинтересовались облздрав, прокуратура и милиция – сейчас идут три параллельных проверки.

Елена Авраменко, судебно-психиатрический эксперт: «Нас заставляют думать так, а подписываться… мы давным-давно уже отказались подписывать чье-либо мнение».

Тринадцать лет подряд Елена Авраменко определяет, здоров ли человек и отдавал ли себе отчет в момент преступления. Или напротив – совершил преступление в состоянии аффекта. Именно через межобластной центр судебно-психиатрической экспертизы проходят все уголовные дела. Хотя окончательное решение принимает суд: от того, что будет написано в судебно-психиатрической экспертизе, во многом зависит, какое наказание получит подсудимый, – объясняет Елена Авраменко.

Конфликт между экспертами и главврачом начался несколько лет назад. Тогда, говорит Елена Авраменко, по одному из уголовных дел мнение Петра Петрюка резко отличалось от мнения экспертов. За несогласие с руководством она получила выговор и предупреждение: мол, понизим в должности.

Елена Авраменко, судебно-психиатрический эксперт: «Мы разошлись в диагнозах с главным врачом. Мы написали «психопатия», например, я утрирую, а главный врач говорил, что это умственная отсталость. В основном тем, у кого умственная отсталость, им меньшее наказание подразумевается».

Если два года назад это был первый и единственный случай, то теперь, говорит эксперт Ольга Карпова, конфликты стали системой. Каждое несогласие с мнением руководства заканчивается выговором или угрозой увольнения.

Валерий Кузьминов, заведующий «судебки» – так врачи сокращенно называют отделение – уверен, что эксперты наговаривают на руководство: если некачественно работаешь, легче всего прикрыться давлением.
Кузьминов приводит январский пример. Эксперты признали здоровой молодую женщину, подозреваемую в преступлении, даже не осмотрев ее.

Анастасия Афанасьева, эксперт судебно-психиатрической экспертизы: «Ну как – связано это или не связано – после визита родственников подэкспертной в больницу дело у Карповой без каких-либо оснований забрали и передали стажеру, который даже не является экспертом и не имеет права проводить экспертизы. Произошло в общем-то грубое вмешательство в проведение экспертизы, что противоречит закону о судебной экспертизе».

Валерий Кузьминов, зав. отделением судебно-психиатрической экспертизы: «Может быть, со мной, как с заведующим кто-то там общался. Общался ли кто-то с главным врачом, а после этого менялось решение, ну, кроме, как клевета, другого я просто не могу ничего по этому поводу сказать. Я действительно передал другому эксперту, молодому эксперту – это врач-психиатр, у него нет сейчас ни класса, ни ранга, но он является врачом-психиатром».

В итоге получилось два противоположных мнения: фактически – должна ли сидеть обвиняемая в тюрьме? Или она была в состоянии аффекта? Одно из мнений экспертов-бунтовщиков, утверждают они, в документы для следователя так и не попало.

А значит, судья будет думать, что таки был аффект. Наказание, соответственно, может быть мягче, объясняет Ольга Карпова.

Обычная многоэтажна на Салтовке. Хозяйка этой однокомнатной квартиры «пропала», утверждают соседи. 60-летняя женщина жила сама, и ни для кого ни секрет в доме, что лечилась в психиатрической больнице. Поэтому 2-3 раза в год ее было не видно, рассказывает соседка по этажу.

Лариса Олейник, соседка : «Она сама звонила от меня. Приходила, говорила: «можно позвонить в аптеку?» Позвонит – спросит за лекарство. «Тамара, что?» – «Та, плохо мне, плохо мне». Потом ее заберут – месяц-два нет, потом опять появляется. 2-3 раза в год, может быть. Такого не было, я не знаю, куда ее запроторили, но, видно, что-то договаривалась как-то, я не знаю».

Теперь в квартире напротив новые постояльцы – две женщины, мать с дочкой, рассказывает Лариса Олейник. В квартире сделали ремонт.
По собственной информации «МедиаПорта», все это время пожилая женщина находится в психиатрической больнице. Новая соседка – психолог все той же психиатрической больницы – подписала договор пожизненного содержания с пациенткой Сабуровой дачи. Психолог больницы уверяет: все сделано законно – «два дееспособных человека договорились, что в этом плохого?»
Она подтверждает, что пожилая женщина лечится здесь же. И уверяет, что пациентка довольна: в квартире, где она не живет больше года, теперь ремонт.

Аркадий Бущенко, правозащитник «Проблемы постоянно возникают, и к нам приходят люди, и жалуются, что каким-то неведомым способом передается имущество, квартиры, в частности, очень привлекательны при сегодняшних ценах. Человек из персонала больницы, тем более, психиатрической больницы, он обладает часто неуловимой, с точки зрения юридической, властью над пациентом, и поэтому очень легко можно манипулировать пациентом и добиваться каких-то преференций в свою пользу. С точки зрения этической – это вообще должно быть запрещено».