Тимур Арабаджи: Агрессию надо правильно в себе тренировать

Звезду харьковского баскетбола Тимура Арабаджи затмили. На первом чемпионате по стритболу Kharkiv Streetball battle, который проходил в Харькове, в центре внимания масс-медиа был игрок НБА, харьковчанин Алексей Печеров. Именно поэтому интервью у Тимура взять было легче обычного.

Разговор – немного о стритболе, но в основном о классическом баскетболе. В который и придут сегодняшние мальчишки, играющие на уличных баскетбольных площадках. И о самом Тимуре, конечно. Капитан баскетбольной команды «Авантаж-Политехник», мастер спорта, аспирант ХПИ, красивый, подтянутый, сдержанный и улыбчивый. Офицер и джентльмен, как говорят в Англии.

– Тимур, у тебя сегодня, несмотря на погоду (на улице идет дождь), такая счастливая улыбка, будто ты выиграл все эти награды…

Арабаджи тут же расцветает в улыбке:
– Просто приятно, что, наконец, баскетбол, пусть даже уличный, наяву стал таким массовым. И что за эти три дня столько детей здесь играло…

– Спортивный комментатор в репортаже с одной из игр говорил о том, что молодые понемногу выходят играть – и добавил: мол, пусть играют, потому что он помнит, как тренер «Авантаж-Политехника» Валентин Кулибаба много лет назад шестнадцатилетнего Арабаджи выпускал поиграть… Ты помнишь, как ты выходил?
– Я помню. Я тоже начинал, как и все ребята, с двух минут. С двух минут, с трёх минут… И как бы нас в команде было на эту позицию два молодых – я и Суад Табакович. Он уже, к сожалению, баскетболом не занимается, но воспоминания очень хорошие. Мы с ним были примерно равного уровня, молодые, перспективные, и, скажем так, когда у нас спаренный тур, то есть тур из двух игр, то в какой-то игре он выбегал на пять минут, в другой я. Отрабатывали в защите. Задача наша была не в том, чтобы забить два очка или что-то сделать эдакое, а в том, чтобы не мешать старшим и следить, чтобы при твоём присутствии разница в счёте не сокращалась. Вот если ты вышел на площадку и через пять минут сел, а счёт не сдвинулся ни в плюс, ни в минус – это уже считается хорошо. А если в плюс – это, конечно, лучше. Главное, чтобы в минус не уходило. Естественно, мы целый сезон вот так вот качались– то я играл по пять минут, по семь, то Суад… Мы с ним соревновались, кто больше: кто два очка ковырнёт, кто три…

– А кто чаще побеждал?
– Ну, скажем так, я сейчас не помню. У нас всё время волны шли: то я классно сыграл, то он хорошо… У меня что-то получалось – и у него. Но мы при этом не ссорились, наоборот, друг друга подбадривали… Очень важно, кстати, для молодых ребят, когда они вместе, в команде, чтобы они никогда не обижались друг на друга за то, что одного ставят чуть больше в этой игре, другого ставят по каким-то убеждениям меньше. Это задача тренера: решать, кто как будет играть, – и ребята должны друг друга подбадривать, помогать друг другу… Сыграл много и хорошо – молодец, похлопай его по плечу, подбодри, чтобы он ещё больше старался. Тот, кто меньше играл – нужно, чтобы тот, кто играл больше, сказал ему: «Ничего страшного, в следующий раз ты больше отыграешь» – то есть, держаться друг за друга и быть единым коллективом. Вот это самое важное. Ну, конечно, были у меня в 16 лет игры такие…очень значимые. Против «Денди-Баскет» мы играли, мне 16 лет было, меня Валентин Дмитриевич выпустил, и я там так швыронул, три очка забил… Как сейчас помню, в лоб кольцу. Потом держал Мурзина – был такой игрок известный, тогда он был в очень хорошей форме, и я там против него и хватался, и цеплялся, чтобы не дать ему забить… Ну, в общем, интересно было. Все должны через это проходить. И, конечно, чем быстрее этот путь проходится, тем лучше, но, опять же, это всё индивидуально. Кто-то за год проходит, кто-то за три…

– То есть, сейчас в команде политика такая: по чуть-чуть…
– Ну, тут ещё нужно учитывать, что у нас раньше было так: все взрослые, а пара-тройка человек – молодые. А сейчас наоборот: нас пара взрослых, а все остальные – молодые.
– То есть раньше ты и Суад были как капля в море, а сейчас ты и Печерский (ещё один ветеран «Авантаж-Полтехника» – Л.Ш.) плаваете как в том же море буйки…
– Ну да. И сейчас ребята между собой должны конкурировать, кто из них будет больше играть и быстрее прибавлять в игре.

– А вы с Кулибабой смотрите…
– Мы работаем. Работаем. Чтобы они же тянулись к нам.
– Нет, вот к чему я это: ты сейчас говоришь как тренер, кстати, а не как игрок. Ты рассуждал об этом чисто по-тренерски.

– Да? Ну, может быть.
– Кстати, скажи: Арабаджи на игре и в жизни – одинаковые люди или разные?
– В каком смысле?

– Вот, например, в футболе, в команде «Металлист» Северин Ганцарчик, который на поле и карточки зарабатывает, и вообще – прямо Терминатор, страшно смотреть – в жизни милейший и добрейший человек, мышей боится. Две разные личности.
– Я думаю, у многих спортсменов так, и у меня тоже. В игре я могу быть и грозным, и злым, это эмоции всё, спорт для того и нужен, чтобы избавляться от каких-то эмоций, но в жизни я считаю себя добрым и улыбчивым человеком, не каким-то там тираном. Думаю, что какая-то разница есть, потому что в спорте успеха не добьёшься, если не будешь агрессивен. Но опять же, агрессию надо правильно в себе тренировать. Правильную агрессию, спортивную, а не идти против каких-то моральных устоев. Некоторые игроки агрессивно играют, наносят травмы, умышленно делают какие-то подлянки, Ну, и в жизни при этом…

– То есть, если человек на поле такое допускает, то и в жизни он, скорее всего, такой же?
– Да. Что касается моральной стороны, то я считаю, что да. И кстати, чем выше уровень игроков, команд, в которых они играют, тем выше там отбор, и тем меньше там попадается таких …
– Хамов!
– Да! Всё больше игроков интеллектуальных, которые и на площадке проявляют хорошую спортивную агрессию и целеустремлённость, и в жизни более осмысленны, и видно, что это люди порядочные.

– А если бы ты не занимался баскетболом?
– Мне очень нравится большой теннис, и, в принципе, получается неплохо. С детства мама водила меня на корты – ну, она любительница…

– А родители твои кто, если не секрет? Связаны со спортом?
– В принципе, профессионального спорта у них в жизни не было, потому что мои родители – люди того поколения, когда профессионального спорта не было вообще, а так семья спортивная: папа волейболистом был, играл за школу, потом за район, за город… Он тоже моего роста (Тимур Арабаджи вырос до 192 см – Л.Ш.). А мама в этом смысле была разносторонне развита: она и гимнасткой была, и волейболисткой тоже…

– А мама у тебя тоже высокая?
– Ну, где-то метр семьдесят три. Для женщины нормально… (Ну, как сказать… – Л.Ш., рост 155 см). И она на теннис ходила и я маленьким, десятилетним, ходил с ней. Она там учила меня, чему могла. Естественно, мне интересно было. Скажем так, сейчас я самоучка, но иногда даже здесь (в спорткомплексе ХПИ – Л.Ш.) играю, и говорят, что неплохо получается. Ну, и слежу за матчами Федерера, Надаля, эти баталии всегда нравятся… В общем, если бы не баскетбол – думаю, играл бы в теннис.

– А если бы не спорт? Кем бы ты был? Врачом, учителем, пожарником? Космонавтом, в конце концов?
После упоминания о космонавте Арабаджи искренне смеётся:

– Сложно сказать… В детстве я чётко не вырисовывал, чем я должен заниматься, но я точно знал, что это должно быть связано с людьми, обязательно с общением в коллективе, потому что, сколько я себя помню, когда мы гуляли с ребятами, все кучковались вокруг меня – я этого сам тогда не видел как-то, это уже потом осознал. Всё время – «Тима, где Тимур»… Выбегал на площадку – а меня уже там все ждут. Без меня ничего не было, а тут с мячом вышел – и начинаем футбол, квадраты… Как-то так было. Мне всегда нравилось, чтобы был коллектив.

– То есть тренерская работа?…
– Не знаю. Возможно, тренерство. Во всяком случае, общаться с людьми и делать для них что-то доброе.

– Вот ты по жизни правильный человек – настолько правильный, аж не верится!
– Нет, понятное дело, что не настолько…
– Недостатки у тебя есть?
– Какие-то есть. Но говорить о них самому… Ну, не знаю. Со стороны лучше видно. Как и о достоинствах – пусть лучше другие скажут. Папа воспитал меня так, что всё должно быть построено на честности и порядочности.
– Как говорят в Англии, офицер и джентльмен.

– Кстати, папа мой очень уважаемый человек, но я узнал о том, насколько он уважаем в обществе, когда ему исполнилось семьдесят – недавно юбилей праздновали. Он всю жизнь проработал на ХАЗе, и я так и знал: папа работает на заводе. А вот когда пришли почти восемьдесят человек с его работы (а он уже, понятно, на пенсии), и начали рассказывать, кто он и что он их учитель, и всякие истории из жизни, что на заводе его все знают, и что он не просто на заводе работал, а был начальником одного из самых важных отделов – а я, его сын, только тогда узнал. Просто не знал всего, потому что он никогда не хвастался.

– Ты один в семье?
– Нет, у меня есть старший брат, Руслан. Он тоже спортом занимался. Кстати, у нас разница в возрасте, как и мой номер в команде – 12.

– Двенадцать лет? Большая разница!
– Да… Папе тогда сорок пять лет было. Брат был ватерполистом, пловцом, гребцом. Но он по спорту не пошёл – всё в студенчестве закончилось.

– А какие корни у тебя? Фамилия Арабаджи необычная…
– А у меня дед болгарин. Болгарская фамилия наша.

– Ладно, фамилия, но и имя тоже. Почему Тимур?
– Ну… Мама захотела. Зато дети будут Тимуровичи.
– А если твои дети в баскетбол играть захотят – как отнесёшься?
– Если просто захотят играть – это одно. Как говорится, хотеть не вредно. А вот если действительно играть будут – на здоровье. Как и всем остальным.