«Svirz-2009»: как это было, а точнее – не было

А как дышал, как дышал… Фестиваль «Свирж» широко анонсировался в сети и по ТВ за несколько месяцев – и в итоге по большому счету был сорван. Виной тому кризис, или жадность, или безалаберность – неизвестно. Но одно можно сказать совершенно точно – в мышеловке бывает не только бесплатный сыр. Платного и довольно недешевого сыра там тоже предостаточно…

Этого постфактума могло и не быть – все-таки о покойниках либо хорошо, либо ничего. Но подумалось, что это будет полезно: для тех, кто не хочет в будущем заплатить 250 гривен за три дня фестиваля (а VIP-билеты вообще стоили 1000 грн), и в итоге получить всего полтора дня, причем по исковерканной до неузнаваемости программе (которая изначально была такой, что слюнки текли и цены на билеты казались адекватными). И для тех, кто не хочет похоронить хороший проект из-за собственной жадности и непонимания текущего момента. В общем, посетителям и организаторам фестивалей посвящается…

Площадь «Свиржа», неподалеку от одноименного села, раз в пять поболе территории «Печенежского поля». Причем это разноуровневые холмы, что позволило установить несколько сцен разного формата – танцевальную, фолк, рок, главную для хэдлайнеров, литературную – так, чтобы они не мешали друг другу. Понаблюдав колоритную публику и особенности конструкции феста, я даже успела поделиться с друзьями посредством smsок своими восторгами и, соответственно, нелестным сравнительным анализом Печенеги-Свирж.

Но на этом плюсы закончились, и в течение трех дней я несколько раз с разной степенью настойчивости брала свои слова обратно. Уже практически не сообщая об этом друзьям, потому что со связью в Свирже очень большие проблемы. Для начала выяснилось, что кемпинг, за который полагалось выложить 30 гривен за три дня, представлял собой голый склон одного из холмов, то есть палатки весь день стояли под палящим солнцем. Почва – огромные кочки, которые кое-где пытались сбить и разрыхлить, отчего кочки не исчезли, но вдобавок к ним появилась еще и пыль. Поверх всего этого сухая трава, колючие сорняки и крапива. На этом предлагалось ставить палатку, что мы по наивности и сделали, но на следующий же день перебазировались, даже денег обратно не потребовав – но об этом дальше. Многие, кстати, сделали это уже в середине первого дня, таская палатки в разложенном состоянии, как походную церковь. Еще момент: кемпинг располагался прямо за двумя самыми громкими сценами – рокерской и главной. То есть были варианты: ставить палатку под одной из сцен, и тогда она будет орать тебе в уши – даже если ты уже подустал и пошел в палатку поспать. Или ставить палатку между двумя сценами – тогда в одно ухо тебе будет орать главная сцена, а в другое – рокерская (что мы, разумеется, и сделали). А так как днем палатка превращалась в сауну и спать там было в принципе невозможно, то когда вообще спать – было совершенно неясно. На входе в кемпинг никто не проверял наличие талонов, то есть за вход можно было и не платить. Обещанное питание заключалось в одинокой машинке с хлебобулочными изделиями и привозной воде (часто платной, когда бесплатная заканчивалась, а заканчивалась она быстро).

Многие позже разведали колодцы в селе – в принципе, это был единственный выход. Патрулей, прочесывающих территорию кемпинга на предмет праздношатающихся воришек, тоже не наблюдалось. Здесь помогала только общая дружелюбная атмосфера.
Хотя… Наутро, кое-как выспавшись после ночного громыхания в оба уха, часиков в шесть я услышала по соседству гитарные песнопения – «Чиж», «Наутилус», «Ария» – в общем, стандартные ритмы Юго-Востока. Парень, в принципе, пел неплохо, репертуар тоже был достойный, я уже все равно проснулась, так что вылезать из палатки и орать: «Пошто и доколе!» мне не захотелось. Буквально через пять минут после того, как я подумала, что вообще-то ребятам это так не сойдет, раздался грохот, визг порванных струн, треск дерева, возмущенный крик: «Что ты делаешь?!»… В дальнейшем последовал долгий диалог, в котором гитарист пытался выяснить, при чем здесь гитара, почему нельзя было сначала попросить замолчать. Другой голос отвечал односложно, тихо, испуганно и по-галичански. Оказалось, что поломавший гитару парень просил замолчать, но делал это, не вылезая из своей палатки, и, видимо, был не услышан или не понят. После выяснений, разбили бы гитаристу голову, если бы он пел без гитары, и умеет ли играть на музыкальных инструментах сам нападавший, диалог и вообще весь конфликт был завершен репликой гитариста: «А я хочу с тобой выпить, парень. Знаешь, почему? Ты очень целеустремленный человек. Если бы побольше было таких, как ты, у нас и страна была бы другая…»

Во второй день девочка-организатор вышла к народу спустя два часа после того, как по расписанию должны были начаться концерты на главной сцене. К тому времени основная масса уже была информирована на уровне слухов, и все только ждали официальной версии. После небольшого экскурса в историю (в частности, пассажа о том, что фест готовился два года и они очень хотели сделать его самым масштабным в Украине) последовал перечень виноватых. Это, конечно же, были власть и конкуренты, ставящие палки в колеса еще на этапе организации (каким образом они это совершили, не уточнялось). Ну и, конечно же, это были те, кто не пришел. Было продано только 5500 билетов. На сколько рассчитывали организаторы, они опять же не уточнили, но в фестивальной тусовке ходила цифра – тридцать тысяч. Таким образом, во второй день платить гонорары участникам было не из чего, начался демонтаж всех сцен, кроме одной, фольклорной, которую любезно предоставили на халяву добрые люди, и на халяву же там стали выступать некоторые участники из заявленных ранее. Этих людей надо назвать, конечно, они спасли хотя бы еще один день феста. Так вот: молдаване Zdob si Zdub (потому как давно дружат с Украиной странами), Mad Heads XL (из патриотических соображений), Энвер Измайлов (по доброте душевной), итальянские ска-панки Figle di Madre Ignota (все равно добирались к нам сложно и с приключениями, почему бы не выступить) и несколько слабораскрученных украинских рок-групп (из соображений бесплатного пиара).

Из неофициальных источников там же, на месте, в разное время поступала новая информация: что даже Катамадзе в первый день выступала бесплатно; что наутро третьего дня охранники, обслуживающие фестиваль, ходили по оставшимся палаткам побираться, в основном на предмет провианта, и даже начали продавать дрова; что билеты на второй день фестиваля организаторы продолжали продавать уже тогда, когда было известно, что кина не будет.

На тему компенсаций организатор попыталась то ли отшутиться, то ли взаправду отмазаться, пообещав скидки на пиво. Очень соразмерно с ценами на билеты, да. Тем более, что скидок так и не сделали. Да и фестивальные автобусы, увозившие нас из Свиржа во Львов, не стали бесплатными – водители как брали за 40 км двадцатку, так и продолжили эту добрую традицию.

Ну вот, охаяла вконец… Нет, на самом деле было много хорошего. Был Свиржский замок у озера в полутора километрах от концертных площадок. Специально для нас его открывали на выходные, с часу до трех, и поставили на входе коробочку для благотворительных взносов. Экскурсоводов не было, но местные охотно рассказывали, что Свиржский замок – это на самом деле крепость Ла Рошель из фильма «Д`Артаньян и три мушкетера», и что актеры здесь кутили, теряли шпаги и вообще всячески радовались жизни.

Была волшебная сгущенка, вернувшаяся к нам с попутчицей, как неразменный пятак. Психанув поначалу от неприятных фестивальных новостей, мы сложили палатки и рванули из кемпинга с четким намерением двинуть хотя бы в Воловец. А початую банку сгущенки подарили соседям. Потому как открытая консервная банка во время переезда – самый неудобный предмет, который только можно придумать. Позже, когда выяснилось, что фестиваль все-таки не закрывается, мы решили остаться и разбились на опушке леса, в тени. А на следующий день моя знакомая, отлучившись в магазин, вернулась с недоеденной банкой сгущенки – ей подарили ее наши новые соседи, которые собрались уезжать. Вот и думай после этого, что хочешь…

Был сельский пес породы «подгулявший волкодав», бродивший в толпе по амфитеатру во время концерта Катамадзе. Все от него, большого и мокрого, шарахались, наши соседи предложили ему сухой колбасы, он побрезговал, а я его просто погладила по макушке, и он сел мне мокрой попой на левую ногу, накрыл мокрым хвостом правую и впал в транс минут на пятнадцать.

Был поэтический слэм – в третий день фестиваля, когда не было уже практически ничего, сцены разобрали, организаторы улетели на Карибы с нашими денежками (шутка). Но поэтам вообще надо меньше всех: для проведения мероприятия хватило полянки возле буддистских палаток и тентов для чаепитий. На полянке расселись кружком не больше 30-ти человек и путем прослушивания всех желающих выбрали одного, самого яркого – хотя откровенно говоря, таковым он выглядел просто на фоне прочих. И, опять же, в условиях тотального безденежья пустили по кругу шляпу. Шляпа вернулась к победителю с деньгами общей суммой около полтинника, а также с фенечкой, батарейками, презервативами, конфетками, конфетным фантиком. И отдельно, уже не в шляпе, было пожертвовано одним из зрителей полстакана светлого пива. Надо ли говорить, что победитель был счастлив.

Была Нино Катамадзе, правда, пела она в светлое время суток, и воспринималась немного не так, как это было на «Джаз Коктебеле – 2007». Зато она опять, как и два года назад, остановила дождь, и опять четко на песне «Olei», ну что ты будешь делать…

Был гитарист-виртуоз Энвер Измайлов, извлекающий из инструмента рев заводящегося мотоцикла, «Подмосковные вечера» и следующие за ними сигналы точного времени, звуки села – петушиный крик, мычание коров, лай собаки, кошачьи вопли. Это было волшебно, и он вкупе с Катамадзе был, пожалуй, самым сильным аргументом к тому, чтобы не идти бить морды организаторам.

Был полтавский акустический квартет «Контрабас». Это надо слышать, но в принципе: возьмите много «Ундервуда», немного «Уматурман» и «Несчастного случая», обработайте фольклором и приправьте укрмовой, добавьте щепотку полтавского суржика… Они обязаны быть на «Печенежском поле» в следующем году, иначе зачем вообще жить 🙂

Был симпатичный, спокойный и уверенный рок от венгров, зовущих себя «Little Cow», был Тарас Чубай со своей группой «Плач Єремії» и извечной персональной претензией на украинского БГ, были чудесные латыши «Аули», на деле доказавшие, что из волынок можно извлекать кое-что поинтереснее, чем унылые полуфальшивые стоны…
Так что основные мои выводы после «Свиржа» связаны не с ним, а с другими фестивалями, идентичными и не очень. Например, участие «Хора Турецкого» в «Печенежском поле-2009» теперь не кажется таким уж абсурдом. И, вместе с этим, очень настораживают намерения организаторов «Джаз Коктебеля» сделать в этом году платным вход на территорию фестиваля…