Строительная горячка 100 лет назад

Весной 1913 года на харьковских улицах заметно уменьшилось количество нищих. Это отметили городские газеты. Куда же делись многочисленные местные попрошайки? С папертей и других привычных мест они потянулись… на стройки. 100 лет назад Харьков переживал строительную горячку.

Строительный бум в Харькове начался лет за пять-шесть до Первой мировой войны. Год от года количество строящихся домов увеличивалось: в 1908 году городская управа выдала 417 разрешений на постройки, в 1909-м — 498, в 1910-м — 609, в 1911-м — 738, в 1912 году разрешений было 822.

Каждый последующий месяц бил рекорд предыдущего, в каждом новом сезоне желающих строить становилось всё больше. Вот ещё пара цифр: за первые три месяца 1912 года городские власти разрешили постройку 159 зданий, а за тот же период 1913-го — 208.

Харьковские небоскрёбы

Дома становились всё масштабнее и выше, всё чаще газеты говорили о появлении в городе небоскрёбов. Правда, самые высокие из них не превышали шести этажей, но если учесть, что впервые за 250 лет истории одно-, двух-, максимум трёхэтажный Харьков начал расти, можно понять восхищение и удивление наших предшественников пяти- и шестиэтажными гигантами. Одними из самых внушительных были здания нового Купеческого банка с гостиницей «Астория» на Торговой площади (сейчас площадь Розы Люксембург, это здание часто называют «домом «Мелодии» из-за одноимённого магазина) и медицинского общества на Пушкинской, 14 (сейчас НИИ микробиологии и иммунологии им. И.И. Мечникова).

Купеческий банк открыли накануне Рождества 1912 года, в марте 13-го там открылась гостиница «Астория», устроенная, как писали газеты, на вполне европейский лад, со всевозможными удобствами и усовершенствованиями: водопроводом, ваннами, канализацией, телефонами, двумя лифтами.

«Дворец медицины», как называли дом медицинского общества, собирались торжественно открыть в мае 1913-го, но перенесли открытие на осень из-за того, что не успели меблировать здание. Его, к слову, называли «одним из первых в Европе» по масштабу.

Компанейские дома

Больше всего, конечно, в Харькове строили жилых зданий. Стройки кипели как на окраинах — Москалёвке, Ивановке, районе Чеботарской, Ярославской улиц, так и в центре города — Сумской, Пушкинской от нынешней площади Свободы и улицы Петровского дальше по направлению к городскому парку, сейчас имени Горького. Застраивали и только появившиеся улицы на восток от Пушкинской в сторону Журавлёвского склона, ту часть города, которую спустя полвека стали называть «тихим центром».

Десятые годы XX века — расцвет харьковского строительства. В Харькове возводили здания архитекторы, имена которых стали достоянием города, а многие из построенных ими домов — памятниками архитектуры и культуры. Это Бекетов, Величко, Корнеенко, Загоскин, Гинзбург, Цауне, Эстрович, Покровский, Диканский, Горохов, Ржепишевский и другие.

С именем Александра Ивановича Ржепишевского связан расцвет в Харькове строительства так называемых компанейских домов. До появления этого типа домовладения жилые здания принадлежали конкретному владельцу, который продавал или сдавал внаём квартиры в принадлежащем ему доходном доме.

Жильё стоило дорого, не всякий мог позволить себе не то что покупать, но даже снимать хоть сколько-нибудь пристойную квартирку, не говоря уже об удобствах, — такое жильё стоило дорого, в Харькове аренда комнаты с удобствами обходилась в 300-350 рублей в год и выше, в зависимости от местоположения. По дороговизне жилья Харьков был на почётном третьем месте после Петербурга и Москвы.

В начале XX века возникла идея строить дома на паях, то есть за собственные деньги пайщиков, и селиться в квартирах, за которые не придётся потом доплачивать по прихоти хозяина.

Ржепишевский не был автором этой идеи. В Харькове первый компанейский дом появился в конце лета 1910 года. Инициатором его строительства был некий Любарский, увлёкший проектом восьмерых компаньонов. Это четырёхэтажное здание до сих пор сохранилось, оно начинает Чернышевскую улицу под номером 4. Правда, до наших дней не дошла табличка, которая была на доме 100 лет назад: «Первый компанейский дом».

Через год в Харькове было уже несколько обществ по постройке домов. Одно из них выстроило пятиэтажный дом на углу Пушкинской и Скрыпницкой (сейчас Воробьёва) улиц. Во главе общества стояли, как сообщал «Южный край», П.В. Маркин, В.Н. Абрамов и военный инженер В.М. Витальев. В доме было 20 квартир; по расчётам основателей общества, квартиранты-собственники, перестав быть квартирантами-нанимателями, экономили от 40,6 до 55,2%. Этот дом также существует и поныне, но в советский период его изрядно перестроили.

В начале 1913 года ещё одно предприятие по совместному строительству домов — «Харьковское товарищество постоянных квартир» — организует архитектор Ржепишевский. Он приехал в Харьков из Петербурга для строительства здания Купеческого банка, о котором я говорил в начале, да так здесь и остался.

Первым жилым домом компанейского типа, который построил Ржепишевский, стал дом по улице Рымарской, 6. Здание значительно превосходило по масштабам предшественников: в нём Ржепишевский спроектировал 50 квартир по 2–8 комнат. Стоило строительство дома, по первоначальным подсчётам, 656 949 рублей. Член товарищества вносили единовременно 40% стоимости, а 60% должны выплачивать в рассрочку. Выгода собственников должна была составить около 15%. Недурно, если учитывать, что квартира в 6 комнат с горячей и холодной водой, пылевсасывателями, электричеством и отоплением в этом районе обходилась в 1600 рублей в год.

Преждевременная идиллия

«Стоило только проглянуть солнышку, как у нас начался бойко строительный сезон, в этом году раньше обычного недели на две. Весело застучали топоры, замахали землекопы кирками и лопатами, роя фундаменты, безжалостно ломами разрывают старые постройки и всякие избушки на курьих ножках, чтоб очистить место для небоскрёбов и компанейских или паевых домов с собственными улицами. Идиллия самая настоящая!» — писал «Южный край» в марте 1913 года.

Но идиллия была только внешней.

Нужда в жилье в Харькове стояла столь остро, что те, кто мог позволить себе снимать хоть какую-то квартиру, спешили вселиться в новые дома — даже несмотря на то, что они не были полностью закончены.

24 сентября 1911 года автор «Южного края» под псевдонимом Журналист писал:

«Если бы европеец видел, в каких сырых, хотя и разукрашенных лепкой и альфрейной живописью хоромах поселились теперь харьковцы, он бы решил, что в городе значительная часть жилищ уничтожена была пожаром или что законы физического воздействия на здоровье людей для харьковцев совершенно иные, более благоприятные и счастливые…

Люди опрометчиво, точно дети неразумные, селятся в домах, где буквально течёт со стен, где никакими вентиляционными вытяжками и осушением невозможно уничтожить запах цвели и сырости.

Балконы без решёток, лестницы без перил, часто даже стены без обоев или необходимой отделки, а подъезды заколочены досками, дом же весь ещё в рештовании… И живут! И не беднота какая, которую нужда и в подвалы гонит, а люди достаточно интеллигентные и состоятельные».

Через год тот же автор замечал:

«Прежде возмущались наниматели квартир в новых домах, если они переезжали, когда не был готов ещё подъезд. Теперь зауряд занимают квартиры без паркета — его накладывают в присутствии жильцов, переселяемых из комнаты в комнату, причём я лично знаю случаи, когда обитатели «нового дома» (собственно, небоскрёба, воздвигнутого на товарищеских основаниях) ходили ночевать по соседству в дом менее шикарный, но вполне зато пригодный для обитания…».

Ничуть не изменилась ситуация и в следующем, 1913 году: по-прежнему доверчивый харьковский обыватель рыл себе преждевременную экономическую и физическую могилу, селясь в домах сырых, не готовых в срок. Как писал всё тот же Журналист:

«Ползёт обыватель в гору в поисках лучшей санитарной обстановки и того в сущности дешёвого комфорта, которого в конце концов ему и не дают в действительности. Селятся люди на пятых и шестых этажах в надежде пользоваться выговоренным по контракту подъёмником, но, кроме подъёма желчи и нервного расстройства, им ничего не предоставляется по целым третям года, оплаченным  за все «усовершенствования» полностью».

Может быть, сгущали краски наши предшественники, но всё же такой размах строительства в Харькове давал основание и для слов, которые написал ещё один автор «Южного края» Лин:

«Улыбнулось весеннее солнышко, и город наполнился… пылью. Но как бывает предрассветная тьма, так бывает и оздоровляющая пыль. Ломают дома. Сносят и свозят старьё, до сих пор ещё украшающее центральные улицы нашего города. Из года в год молодеет старый Харьков. Опять предстоит целый ряд грандиозных построек. Если город и дальше будет так застраиваться, то он очень скоро примет совсем европейский вид».