Сотрудники харьковского СИЗО закон не нарушали, – выводы комиссии

Сотрудники харьковского следственного изолятора закон не нарушали. Насилия по отношению к заключенным не было. Вены арестованные не вскрывали. Инцидент, когда 21 заключенный СИЗО порезал предплечья лезвиями от одноразовых бритвенных станков, на самом деле имитация членовредительства. К таким выводам одновременно пришли сотрудники управления по исполнению наказаний, прокуратура и правозащитники, которые вели проверку в следственном изоляторе.

Двадцать один человек: самому старшему – 50, самому младшему – 19 лет – порезали руки после того, как сотрудники оперативной части СИЗО провели обыск в одной из камер – вот в этой, сейчас здесь уже другие заключенные.

Григорий Марьяновский, зам.председателя Областной наблюдательной комиссии: «Нарушений закона со стороны сотрудников не было. Не было физического насилия. Не было никакого избиения. И не было в ответ или не в ответ по каким-то другим причинам вскрытия вен. И не было изъятия из камеры ни алкоголя, ни оружия, ни наркотиков, ни еще либо каких предметов, которые могли служить основанием для какой-то дальнейшей тяжелой акции».

В тоже время, признает правозащитник, оперативники провели обыск без учета психологических особенностей людей, которые находились в камере. Большинство из них были осуждены по несколько раз. У одного – восемь судимостей.

По данным начальника управления исполнения наказаний, в результате обыска – за полтора часа до ЧП – изъяли 12 запрещенных предметов. Например, радиоприемник, кусок провода, отвертку. Почти через два часа заключенные порезали предплечья.

Александр Кизим, начальник управления исполнения наказаний в Харьковской области: «Те телесные повреждения, которые носили такой поверхностный характер на руках, они не требовали, чтобы их вывозить. Достаточно было врача, медицинского працівника среднего звена для того, чтобы оказать помощь на месте».

По информации фельдшера, который дежурил в день ЧП, примерно половине заключенных пришлось накладывать швы. Подтверждает это и начальник следственного изолятора. У остальных, настаивают здесь, мелкие порезы.

Евгений Шевченко, зам. прокурора Харьковской области: «Это чувство ложной коллективной солидарности. Это привело к тому, что не хотели, чтобы их товарищей наказали, сокамерников. Они из-за этого решили, что проявить такое чувство братства – тюремного».

Зампрокурора области сделал вывод, что заключенных не били. Меры принуждения или ограничения к ним не применяли.

Согласен с прокурором и начальник следственного изолятора. Говорит, заключенные, которые резали предплечья, хотели избежать мер дисциплинарного воздействия. Люди с неоднократными судимостями, убежден Иван Первушкин, хорошо знают, как это сделать.

Иван Первушкин, начальник СИЗО г. Харькова: «Это лица отрицательной направленности, которые допускали нарушения режима содержания, находясь в местах лишения свободы. К ним применялись меры дисциплинарного воздействия».

Еще одна причина, по которой резали руки, настаивают члены специальных комиссий, – это недовольство заключенных. Но вовсе не действиями администрации изолятора, а несовершенством судебной системы – длительностью следствия, несправедливостью приговоров.

В присутствии начальника изолятора подтверждают это и сами заключенные.

Заключенный: «У каждого свои мотивы на это! У каждого осужденного есть на это причины… Я этого не знаю, не могу за каждого утверждать».

Расследование, которое проводили сотрудники областной прокуратуры, сегодня закончилось – вечером документы должны быть у прокурора Василия Синчука. Инцидент исчерпан. Тема закрыта. Остались мелкие противоречия. Начальник управления исполнения наказаний говорит, что ЧП произошло восьмого мая вечером. В четыре был обыск. Спустя час и сорок минут заключенные порезали предплечья. Получается, примерно без двадцати шесть вечера. Начальник изолятора утверждает, что инцидент случился около восьми вечера.

Александр Кизим, начальник управления исполнения наказаний в Харьковской области: «Для того, чтобы выдать в полном объеме информацию, прокурору области потребовалось 3 – 4 часа, чтобы знать полную картину происшедшего».

Но о произошедшем в прокуратуре области узнали только на следующий день – девятого мая.