С войны

Худощавый, седеющий мужчина в больничной пижаме. Выглядит старше своих 45-ти лет — сказалась работа в шахте. В ответ на фразу журналистов «Земной Вам поклон» смущается и кланяется в ответ. Александр Гановченко вернулся с необъявленной войны в собственной стране. И собирается на неё снова. 

Рядового Национальной гвардии Александра Гановченко куда «логичнее» было бы представить в противоположном лагере. Он родился в Луганской области, работал шахтёром и жил в России. Там до сих пор его семья. Но свою позицию Гановченко описывает коротко: «Я только за Украину».

В госпитале он со 2-го мая — с простреленным пальцем на руке. Через несколько дней вернётся в часть. Два его сослуживца после встречи с пророссийскими протестующими в строй не встанут. Одного застрелил снайпер, другому гранатой оторвало ноги. 

45-летний мужчина признаётся: перед встречей с журналистами выпил успокоительное. За несколько часов до этого общался с другой съёмочной группой. Не сдержался и плакал. 

В госпиталь Александр Гановченко попал после первого же боевого дежурства. Командование поручило его отряду на десяти БТР охранять мост между двумя «горячими точками»: Славянском и Краматорском. 

Вскоре после приезда военных к мосту начали съезжаться «так называемые мирные жители». Сторонников «Донецкой народной республики» Гановченко называет именно так. Прибывали они из обоих городов. В итоге собрались около полутысячи человек.

«Подошли мирные жители так называемые, от которых пахло алкоголем, на которых были татуировки с колючей проволокой, с пауками. Бледные», — описывает «знакомство» рядовой.

Сначала «активисты» потребовали, чтобы силовики предъявили документы. Бойцы согласились. Последовал новый ультиматум: разоружиться. Гвардейцы ответили отказом.

Протестующие продолжили испытывать нервы бойцов на прочность. Для начала разграбили грузовик одного из супермаркетов.

«Остановили машину наглым образом, водитель в шоке был, мы это всё видели, но мы не лезли, не провоцировали мирных жителей так называемых. Они вытащили водителя, начали грабить машину, но мы даже не могли ничего сделать», — рассказывает Александр Гановченко.

Прямо вокруг бронетранспортёров сторонники «Донецкой народной республики» начали строить баррикады — перекрывать дорогу силовикам. До самого последнего момента, пока «активисты» не начали применять оружие, бойцы Нацгвардии не открывали огонь. 

«Когда из толпы полетели «коктейли Молотова», мы открыли огонь вверх — мы поняли, что нас просто сейчас начнут жечь. Начали убирать колёса, первый БТР пошёл, они обстреляли его с ручных гранатомётов, он свалился в кювет у нас. При мне в пацана кинули гранату, разорвало пацана, ноги оторвало человеку, я его потом ещё убирал, чтобы сохранить лицо и тело, чтобы не раздавило», — вспоминает Гановченко.

Водителя одного БТР застрелил снайпер. Тогда силовики начали стрелять «ополченцам» по ногам. В перестрелке Александр получил ранение, но остался в живых. Мужчину отвезли в госпиталь.

«Я видел даже чеченцев, я же говорю, я ж их видел там (в России — ред.) и видел у нас. Что они делают у нас, зачем они убивают людей, они там у себя убивали и к нам приехали убивать, зачем?»

Таких, как Александр, в харьковском военном госпитале — около 30-ти человек. Крайне тяжёлых — нет, радуется начальник клиники повреждений госпиталя Александр Бородай.  

За последние 20 лет пострадавших, которые попали в харьковский госпиталь с огнестрельными ранениями, можно было пересчитать по пальцам. После нескольких часов боя в Славянске сюда доставили больше десяти бойцов.