Померки
На прошлой неделе в соцсетях распространяли очередной рейтинг — по социально-экономическим показателям Харьковская область заняла первое место среди регионов страны. Чиновники поздравляли друг друга с лидирующими позициями и желали «не останавливаться на достигнутом». Достигнутое меркнет в стенах харьковского онкоцентра — с разбитой плиткой под ногами и жёлто-зелёными потёками на потолке.
Здесь всё угнетает, даже название местности — Померки. Нет дороги, ремонта, не хватает медикаментов и техники. Так было и в прошлом, и позапрошлом году, и несколько лет до этого. К нехватке медикаментов и напряжённой ситуации вокруг онкоцентра добавился ещё и конфликт между новым директором и руководством облздрава.
«МедиаПорт» разбирался, с какими трудностями сталкиваются пациенты онкоцентра, в особенности переселенцы (без прописки в Харьковской области они даже не могут претендовать на материальную помощь), в каком состоянии онкоцентр сейчас, из-за чего возникло недопонимание между новым руководством и чиновниками и что теперь обещают власти.
«Думали, пройдёт»
Елена Иванова готовит еду на пятилитровом баллоне и каждый день заряжает у соседей фонарь. В аварийном доме на окраине села Ордовка под Новой Водолагой, куда в начале боевых действий в Луганске переехала малообеспеченная семья с тремя детьми, нет света — электроэнергию отключили за неуплату. Двое детей Ивановых — мальчики 10 и 8 лет — инвалиды с рождения, Елена — не работает, домохозяйка. У мужа Юрия были временные заработки, и теоретически семья могла бы погасить задолженность за электроэнергию — около трёх тысяч за два месяца, но супруг Елены заболел. «Думали — нарыв, пройдёт», оказалось — опухоль, плазмоцитома.
«Мы приехали в онкоцентр, сделали обследование, пришли за результатами, сказали — нужно сделать ещё анализ. А он стоит 4000 гривен. У нас таких денег не было, обратились к волонтёрам. Когда связались волонтёры, узнали через лабораторию, что такой анализ можно сделать за 2000 гривен. Волонтёры помогли», — рассказывает Елена Иванова.
Без заработка мужа весь доход Ивановых, по словам Елены, это выплаты на детей, около пяти тысяч гривен. Лечение уже обошлось почти в три с половиной. «Что будет дальше — не знаю, дальше по списку лекарств будем смотреть. Нужно же и на лечение детей, каждые полгода в больницу, санаторий, если надо какое-то лекарство докупить, — продолжает Елена. — Мы как только приехали в онкоцентр, в одном кабинете нам сказали — это уже не вылечится, он у вас медленно погибает. А в отделении гематологии сказали — будем пробовать лечить. Сейчас он ослаб, похудел, все вкусы потерял».
Рассчитывать на поддержку громады не приходится. Поначалу, рассказывает председатель сельсовета Анна Третьяк, и она, и жители помогали семье — кто продуктами, кто дровами, но «люди неработящие» и в своём положении, по мнению головы, виноваты сами. «Мы сейчас ещё идём в объединённую громаду, у нас период реорганизации. Уже не можем им ничем помочь», — говорит Анна Третьяк.
Семье помогают только волонтёры — это они купили газовый баллон и привезли в полуразрушенный дом детскую мебель.
«Лена мне звонит, плачет. Мы, конечно, включили их, как могли, в медицинскую программу. Юрию нужны лекарства — это около 10 тысяч гривен. Получается так: если у тебя нет денег, просто умирай», — рассказывает волонтёр «Станции Харьков» Лариса Веселянская.
«Там и люди несчастные»
Катерина Луценко тоже переселенка. Почти вся её зарплата и сбережения семьи уходят на оплату жилья в Харькове, лечение и курсы химиотерапии для 60-летней мамы. За материальной помощью семья обращалась в обладминистрацию. Там посочувствовали и приняли документы, но в финансовой помощи отказали: «нет механизма на государственном уровне».
«Мы писали на имя замгубернатора, заявление приняли, передали его в бухгалтерию, подтвердили, что действительно нужно помочь. И когда я уже созванивалась с бухгалтерией, они в документах обнаружили, что у матери — справка переселенца и объяснили, что не имеют права предоставлять финансовую помощь. Я спрашиваю — куда нам можно обратиться, что делать? Помощь могли бы выделить, если бы мы были прописаны в Харьковской области. Но мы не можем этого сделать. Во-первых, негде, во-вторых, мы потеряем те мизерные выплаты, адресную помощь переселенцев. Выходит, кроме как к неравнодушным людям и благотворительным фондам, некуда бежать», — рассказывает Катерина.
Помочь могут только в экстренных случаях, комментирует заместитель председателя Харьковской облгосадминистрации Михаил Черняк.
«При экстренных обращениях оказывается помощь всем гражданам Украины, но выделить средства из областного бюджета на лечение жителям соседней области мы не имеем права, — рассказывает вице-губернатор. — Мы уже обращались в соответствующие министерства с просьбой учитывать потребности ВПЛ при формировании бюджетов и дать единый действенный механизм, благодаря которому мы сможем оказывать материальную помощь переселенцам. Сейчас готовим такие письма снова».
Читайте также: Дискриминация и «прописка»: что мешает переселенцам получать медицинские услуги
Претензий к врачам у Катерины Луценко нет: «Врачи — грамотные, тактика лечения правильная. А вот в плане нехватки медикаментов и состояния онкоцентра, насколько там удручающая сама обстановка, это, конечно, ужас. Такое впечатление, что на него вообще не выделяются средства. Все эти ободранные стены… Там и люди несчастные ходят, с этими капельницами еле передвигаются, ещё и в таких условиях».
Не только у переселенцев, но и у других онкобольных пациентов возникают сложности с получением помощи. Лечение — дорогостоящее, курс химиотерапии может достигать нескольких десятков тысяч гривен, бесплатных препаратов практически нет. При этом лечиться и готовиться к операциям пациентам приходится в неотремонтированных палатах. Харьковчанин Павел Проценко попал сюда несколько недель назад и недавно перенёс операцию по удалению опухоли.
.jpg)
.jpg)
«Персонал замечательный, условия — ужасные. Соседу по палате несколько месяцев назад вода капала на голову, на стенах — грибок, потолки чёрные, — говорит Павел. — Оборудование старое».
Шёпотом пациентка из соседней комнаты рекомендует пройти в душевую, «где даже нет крючка, полотенце повесить».
«Как мне выбрать?»
После смены директора коммунальное некоммерческое предприятие «Областной центр онкологии», созданное на базе коммунального учреждения здравоохранения «Харьковский областной клинический онкологический центр», возглавил сотрудник Института неотложной хирургии Денис Скорый. Он собрал новый коллектив с хирургами из Киева, Винницы, Днепропетровска и Донецка. Предприятие, по словам Скорого, оказывает помощь всем — вне зависимости от места жительства, но количество бесплатных препаратов ограничено — в этом году их было 3% от потребности.
«Всё остальное люди покупают сами. Если есть бесплатный препарат, пришёл человек, получил четыре флакона, пришёл ещё один, потом пришёл следующий — извините, препарата нет, — объясняет директор. — Допустим, сейчас ворвутся ко мне в кабинет, я знаю, что у меня есть два флакона — одному нужно два и второму нужно два. Кому мне дать? Как мне выбрать?».
В начале года у предприятия не было денег даже на стирку белья.
«В январе, феврале, марте не было выделено ничего. Мне как руководителю нужно обеспечить вопрос стирки. За что? Единственная возможность стирать — за счёт благотворительного фонда. Пациенты, благотворительные организации делают какие-то взносы», — рассказывает, к чему приводит отсутствие финансирования, руководитель.
В новом составе онкоцентр начал работать в январе 2017-го. Собственник — Харьковский облсовет — обещал предприятию поддержку.
«Однако в отношении финансирования, ремонтных работ, приобретения оборудования, закупки лекарственных препаратов, медикаментозных средств ничего не изменилось. Мы на сегодняшний день имеем финансирование на выплату заработной платы, коммунальных услуг, минимальное поддержание хозяйственной деятельности. Возникают вопросы и сложности, поскольку условия, в которых находятся пациенты, — неудовлетворительные. Собрана серьёзная команда, которая выполняет сверхсложные оперативные вмешательства, с хорошими результатами (официальной статистики Национального канцер-реестра за 2017 год ещё нет, но, по словам директора, уровень госпитальной летальности за 4 месяца 2017 года сократился почти в два раза по сравнению с аналогичным периодом в 2016 году и составил 0,6% против 1% — ред.), однако это всё не подкрепляется результатами со стороны чиновников. Мы имеем семь проверок, пять из которых — в течение последнего месяца», — рассказывает Скорый.
Представители облздрава проверяют арендные взаимоотношения предприятия, качество медицинской помощи и правильность ведения документации, но выводов первых проверок ревизоры не представили и, по мнению директора, только мешают работе.
«Пять проверок за один месяц — это как минимум много. Чтобы обеспечить работу комиссии, нужно, чтобы все руководители структурных подразделений не участвовали в лечебном процессе, а у нас из пяти рабочих дней — пять операционных. Это выбивает работу учреждения из нормального ритма. И второе — это просто психологический прессинг», — считает директор.
Вопрос реформирования харьковского онкоцентра в 2016 году поднял депутат облсовета от фракции «Самопомощь» Дмитрий Булах. Несколько недель назад в Харькове в поддержку онкоцентра выступила заместитель главы комитета Верховной Рады по вопросам здравоохранения Ирина Сысоенко, тоже член фракции «Самопомощь». На вопрос, может ли политика играть роль в истории с онкоцентром, отсюда — и отношение некоторых представителей власти, Денис Скорый отвечает отрицательно.
«Осуществляется давление со стороны представителей депутатского корпуса, облздравотдела. Мне сложно сказать, с чем это связано — меня не интересует ни политическая составляющая всего этого процесса, ни коммерческая. Моя задача — создать команду, которая обеспечивала бы помощь на высоком уровне. Возможно, кого-то не устраивает, что мы строим систему работы абсолютно прозрачно, мы формируем попечительский совет, чтобы это было ещё более прозрачно», — объясняет директор.
«Ничего я не продавливала»
Тему онкоцентра в середине мая обсуждали на заседании постоянной комиссии Харьковского облсовета по вопросам социальной политики и охраны здоровья. В диалоге между директором онкоцентра и руководителем облздрава выяснились новые детали.
«Семь проверок — ни одного результата. Мы вместе создаем или чем мы вообще занимаемся?» — спрашивал Денис Скорый у исполняющей обязанности начальника областного управления охраны здоровья Галины Сироштан.
«Не надо на меня кричать и делать из меня виноватую», — отвечала она депутатам.
Галину Сироштан тревожат показатели: некоторые онкобольные, по её словам, получают материальную помощь в Харькове, а лечиться предпочитают в других городах.
«На сегодняшний день мы видим колоссальные обращения жителей Харьковской области на комиссию по материальной помощи, пациенты получают лечение в Краматорске, Артёмовске, Полтаве, Кропивницком, и мы вынуждены выделять средства для лечения пациентов в других областях. Кроме того, на сегодняшний день уменьшилось количество больных (Денис Скорый называет отток пациентов незначительным и связывает с процессом реформирования предприятия, а также устаревшим оборудованием отделения лучевой терапии — ред.), пролеченных в онкологическом диспансере. Я вижу, когда говорят о том, что проведены уникальные операции, но при этом почему-то уменьшается средний срок пребывания пациентов. Я как руководитель и управленец могу проанализировать ситуацию? Я же не пошла сама — брать и смотреть историю болезни. Я попросила наших специалистов, профессоров посмотреть — так это? Хвала и честь! Если это не так, я должна знать. Кроме того, я не нарушила ни одного нормативного документа», — заявила Сироштан.
«Я готова сама выйти, дайте мне тысячу историй болезни, я возьму специалиста и проанализирую. Если я не права, я под камеры приду в диспансер и извинюсь», — добавила она.
По мнению и.о. начальника областного управления охраны здоровья, новый директор онкоцентра должен быть благодарен облздраву, ведь «управление работало с ним и его командой — по штатному расписанию, организации выплат и расчётов по зарплате».
«Начался 2017 год, бюджетный запрос от онкологического центра поступил на 265 млн. Выделено 65 млн 330 тысяч — это то, что смогла область выделить. На медикаменты выделено 12,5 млн, из них — 3,5 млн на миелоидный лейкоз, и деньги эти поставлены на май в бюджетном информационном запросе. Кроме того, в прошлом году мы знали, что у нас катастрофическая ситуация с отделением лучевой терапии, изыскали средства, я нашла человека, который занимается поставкой на территорию Украину этих источников, и мы заплатили. В этом году на сессии в феврале выделили 6 млн грн», — заявила Сироштан.
Полтора миллиона из областного бюджета выделили на ремонт крыши хирургического отделения. Остальные ремонты власти планируют провести за счёт средств Европейского инвестиционного банка. Но на заседании комиссии облсовета выяснилось, что онкоцентр не передал пакет документов в облздрав, и теперь его нет в списке учреждений на реконструкцию.
«В онкодиспансер были направлены письма, я готова эти письма показать, о том, что нужно добавить соответствующую документацию. Онкодиспансер заполнил анкету и дал разрешение на проведение Европейским инвестиционным банком капитального ремонта, но вся другая документация, которая прилагалась нашим письмом, в управление не дошла. Таким образом, Минрегионстрой на сегодняшний день онкологический диспансер вычеркнул из 33 учреждений, которые подали документы», — заявила Сироштан.
«Я вынужден заявлять абсолютно официально о том, что вы лично продавливали свои кандидатуры и не утверждали штатное расписание на протяжении полутора месяцев, — ответил на выступление Сироштан Денис Скорый. — Второй вопрос с источником — 6,5 млн действительно было выделено на коммунальное учреждение ещё в прошлом году. На сегодняшний день осуществляется давление и в этом отношении. Потому что активность источника, который нас вынуждают покупать, она выше допустимой. Насчёт документов для Европейского инвестиционного банка. Мы вам передали всю документацию, если она до вас не дошла, и если у нас с вами такие хорошие отношения, почему же вы не сказали, что она не дошла, что её нужно каким-то образом подкорректировать? А я вам скажу — это просто саботаж».
«Никого я абсолютно не продавливала и не пропихивала, и ни одной фирмы, которая занималась бы, участововала в тендере, я не делала. Если этот факт есть, есть структуры, которые должны заниматься этим», — завершила диалог и.о. начальника управления охраны здоровья.
«Вы же ни разу не обратились, солнышко»
Денис Скорый — врач и у него нет опыта работы руководителем, упрекали нового директора некоторые члены профильной комиссии. Ольга Львова из фракции «БПП «Солидарность» предложила ему писать на ревизоров докладные, а директор Харьковского специализированного медико-генетического центра Елена Гречанина («Видродження») выразила порицание — надо было обратиться за помощью раньше.
.jpg)
«У вас сейчас нет права нам выдвигать претензии, вы ни разу к нам не обращались. Гениальные люди — это хорошо, но есть окружающие, которые должны вместе с вами гениальность поддерживать, а если вы будете себя над нами возвышать, ничего из этого не получится. Вы же ни разу ко мне не обратились, солнышко. Сегодня вы бросаете нам вызов, но хоть бы снял бы трубку, Елена Яковлевна, вы 50 лет строили генетику, вы работали вопреки, а не благодаря, может, вы со мной поделитесь?» — высказалась Гречанина.
За четыре месяца в онкоцентре провели реструктуризацию, настроили административную работу, отвечает на претензии Денис Скорый.
«Созданы некоторые отделения, которых не было, например, онкохирургии поджелудочной железы, этим направлением не занимались. Есть совмещенные отделения: отделение анестезиологии и реанимации. Создана диагностическая поликлиника, в планируемом будущем должен быть хороший диагностический центр с поликлиническим отделением вместе. Для того, чтобы человек пришёл на приём, в этом же месте получил все необходимые диагностические обследования и ему установили диагноз, а дальше — распределили в профильное отделение, — продолжает директор. — Провели информатизацию административного корпуса, который является координатором всех действий — планово-экономический отдел, бухгалтерия, отдел кадров, статистический отдел. Даже личных дел не было многих! Сотрудники работали, а личных дел не было. Здесь был серьёзный хаос, может быть, намеренный, чтобы было сложно разобраться в этой структуре. Те результаты, которые мы озвучиваем, мы имеем только благодаря работе команды. Она с неба не свалилась, и облздрав её не собирал. Это шаг врача? Не врача».
«Почему за те десять лет ничего не было сделано в этом направлении? И замначальник обздрава, куда это всё время смотрела? Куда вообще все смотрели?» — задаёт вопрос Скорый.
«Вы вообще понимаете, что казна пуста?»
Справедливо ли предъявлять претензии новому директору, если за долгие годы власти не создали нормальные условия для работы и лечения в онкоцентре, «МедиаПорт» спросил у главы профильной комиссии Владимира Святаша, который занимает депутатское кресло в облсовете 11 лет.
«Есть хорошая поговорка — собак не кормят, когда их берут на охоту, — ответил он. — Когда формировался бюджет, тогда нужно было руководителю подниматься и идти и везде доказывать, на комиссиях, в областной администрации, в областном управлении, давать выкладки. А просить денег сейчас, да их нет! Вы вообще понимаете, что казна пуста? А он просит на расходы 270 млн! У нас бюджет на здравоохранение на этот год — 1 млрд 300 млн. Это не значит, что ничего не делалось, но делалось в минимальном количестве. Туда не вкладывались, потому что всё время решался вопрос о переносе этого учреждения, потому что оно морально и физически устаревшее».
Святаш напоминает об идее перенести онкоцентр в другое здание — на Алексеевке. У Дениса Скорого — своё видение, он считает, что лучше строить новое здание — рядом с действующими корпусами.
«Трезво оценивая ситуацию, мы видим следующий выход — есть два хирургических корпуса, есть территория между ними, наиболее целесообразным было бы сделать современное небольшое здание между этими корпусами, при этом существующие корпуса работали бы, а стройка жила. После введения в эксплуатацию нового здания можно вести непререрывную лечебную деятельность, паралелльно вести капитальные ремонты. И через несколько лет выйти на современный хирургический комплекс этих двух зданий и нового центра, который бы эти два здания связал, — предлагает директор онкоцентра. — Разместить там поликлинико-диагностический комплекс, перенести химиотерапевтическое и гематологическое отделение, разместить все хирургические отделения, которые и так здесь находятся. Отдельно было бы отделение лучевой терапии, что логично, и это был бы уже хороший, полноценный комплекс. Финансовая составляющая — порядка 100 млн гривен — на строительство и капремонт».
«Ждём»
Председатель Харьковского облсовета Сергей Чернов объясняет ситуацию с онкоцентром недостаточным финансированием системы здравоохранения в целом. Он признаёт, что учреждение в запущенном состоянии и обещает это изменить. Сроков ни он, ни губернатор Юлия Светличная не называют.
«Безусловно, там нужно проводить ремонтные работы. Безусловно, нужно приобретать современное оборудование, навести порядок, чтобы это медицинское учреждение предоставляло условия тяжелобольным людям на том уровне, который предоставляется в лучших европейских государствах, — комментирует Чернов. — Шаг за шагом, вместе с обладминистрацией, мы это будем делать. Что касается финансирования медикаментов и оборудования, рассматривали это на профильной постоянной комиссии, будем ещё раз уделять внимание и учитывать в дальнейшей работе и в программе «Здоровье Слобожанщины».
«Мы предложили Кабинету министров включить в список объектов (на ремонт за счёт средств Европейского инвестиционного банка — ред.) дополнительно ещё один объект — онкоцентр, — говорит Юлия Светличная. — Я надеюсь, что это будет рассмотрено Кабинетом министров Украины, Европейским инвестиционным банком также будет выделено соответствующее финансирование (ожидаемая сумма — 20 млн грн). Ждём соответствующего решения».
Обратить внимание на ситуацию в харьковском онкоцентре пообещали в профильном комитете парламента. Собраться, чтобы обсудить вопрос снова, планируют и представители облсовета. К существенным изменениям все предыдущие разговоры пока не привели.
Фото: Павел Пахоменко