Плед, состоящий из моря
У певицы Софи Вилли две родины — Грузия и Украина, но «пишется» ей исключительно на английском языке. На сцене харьковского клуба, несмотря на обозначенный в афише «сольник», их было двое: Софи с гитарой и барабанщик, как объясняет певица — «для энергетики».
Софи, ты говорила на концерте, что для тебя важно, чтобы во время выступления был контакт с публикой. Состоялся ли контакт во время концерта в «Пинтагоне» — и всегда ли он у тебя получается на других концертах?
Вначале всегда непонятно, когда контакт произойдёт. С первых секунд это невозможно или пока невозможно, потому что ты как будто голая стоишь на сцене и смотришь в зал. В этот вечер контакт произошел с четвёртой песни. Я почувствовала, что люди знали, куда они пришли.
На сцене ты была и маленькой растерянной девочкой, и романтичной девушкой, и взрослой мудрой женщиной. Какое из этих состояний тебе ближе?
Растерянность — это обычная штука. И дрожащие руки тоже. Такое с каждым может произойти. Но когда я понимаю, что я уже в своей тарелке, то всё напряжение снимается, растерянность и неуверенность уходят. Начинаешь чувствовать энергию зала, и она сливается с твоей энергией.
А почему на тебе веночек? Откуда такой аксессуар?
Веночек мне подарил один дизайнер. Он очень весенний, и потому я его надела, весна ведь сегодня началась (концерт состоялся 2 марта — ред.). Ещё я наполовину украинка, моя мама из Западной Украины, из Львова. Это в традиции — украшать волосы цветами, мне это нравится.
Почему ты уехала из Грузии?
Я жила и училась в Грузии, а потом началась война, и на какой-то период мы с семьёй решили уехать, чтобы этого избежать. В Грузии была очень напряжённая ситуация, а я хотела развиваться. Поэтому я уехала на свою вторую родину — на Украину.
Напряжение было таким, что даже невозможно было учиться и развиваться?
Да, была напряжённая ситуация, от которой хотелось уйти. Пострадало очень много людей. Это была непонятная война с Россией. Я даже не хочу разбираться, кто её первый начал и зачем. Мне кажется, что в XXI веке такого не должно быть, потому что все мы люди и всё это можно решить просто словом. Мне это было непонятно, и я хотела сменить картинки вокруг себя. Я решила начать всё заново и переехала в Киев. Здесь я знала только своего друга-музыканта, мы начали играть, создали группу Backstage, мне было 18 лет. Потом мы распались, и я начала сольно выступать.
В Украине достаточно хорошо известны некоторые грузинские исполнители: Тамара Гвердцители, Нино Катамадзе. Кто-то из украинских исполнителей популярен в Грузии?
Знают Скрипку, «Океан Эльзы» знают.
А что молодёжь в Грузии из музыки предпочитает?
Всякое… Больше электронную музыку. Но есть ещё фанаты старого рока.
Ты скучаешь по Грузии?
Я часто туда езжу, поэтому у меня нет ностальгии. Каждый день я общаюсь с моими друзьями детства и друзьями-музыкантами из Грузии через Интернет. У меня нет нехватки в общении.
Что в тебе от украинских корней, а что от грузинских?
Не могу так точно сказать, но во мне есть грузинский дух. Я чувствую себя более грузинкой, чем украинкой. Но я горжусь тем, что во мне течёт украинская кровь и даже польская.
Ты получала музыкальное образование?
Четыре года, начиная с 5 лет, я ходила на фортепиано, потом бросила все и решила перейти на гитару, играть самостоятельно.
Ты занималась дайвингом…
Да, 10 лет. Я бросила спорт из-за травмы. Были победы: и на чемпионате Европы и на многих других международных соревнованиях. Я бросила спорт из-за травмы. Но рано или поздно я бы всё равно ушла в то русло, в которое всегда хотела уйти, — в музыку.
Какое у тебя образование? Зарабатываешь ли ты чем-то на жизнь, помимо музыки?
Я закончила Киевский университет туризма, экономики и права, но я не работаю по профессии и зарабатываю только музыкой. Мне предлагали участие во многих проектах различные продюсеры. Это всегда сопровождалось определёнными условиями. Например, петь на русском или поменять образ. Я спросила «Как? Может быть, вы мне ещё и песни писать будете?!» На что мне ответили «Да, у нас есть человек, он будет писать тебе песни». Я никогда в жизни чужое не исполню. Я не собираюсь петь чужие, на заказ написанные песни. Важно чувствовать песню, а не специально подстраиваться под нее и под ее автора.
Почему ты поешь на английском и сайт у тебя тоже только на английском?
Потому что для меня и для моего окружения это универсальный язык. Я росла на англоязычной музыке. И к тому же, на английском – это сразу для всех. Для всех народов.
Ты ориентирована больше на европейского слушателя?
Да. В Грузии как-то скептически относятся к молодым музыкантам и вообще, ко всему новому. Но если о тебе напишет «Нью-Йорк Таймс», например, то все будут гордиться тобой: «Это же наш человек!». А когда он пел в родной стране, его не замечали.
Сегодня на концерте ты начала первую песню играть на пианино, а потом взяла гитару и сказала: «Мой инструмент». Как случилось, что ты выбрала для себя гитару?
Я пришла к этому очень рано. Мой папа играет на гитаре и сочиняет музыку, пишет песни и стихи. Я росла в музыкальной атмосфере. У нас было несколько гитар дома, всегда была музыка, и это произошло произвольно. Я брала гитару в четыре года и пыталась играть, потом в шесть и в девять, когда меня достали уроки фортепиано, я сказала, что буду заниматься тем, что я хочу. С гитарой я чувствую себя свободнее и чувствую, что это моё.
Перед одной из песен ты сказала, что на её написание тебя вдохновила пожилая женщина, которой было 95 лет, но она всё ещё пела и писала стихи. Были ли у тебя ещё какие-то судьбоносные встречи и что тебя вообще вдохновляет?
Я очень люблю общаться с людьми разного возраста. Приятно общаться с пожилыми людьми, они рассказывают о своих мечтах, о том, что у них не получилось сделать в молодости, вспоминают, как они любили, чем они занимались, как они путешествовали. Когда смотришь на них, видишь, что они дети. И меня очень вдохновила та пожилая женщина. Я была в восторге от ее энергичности в 95 лет, и от того, что она помнит наизусть Пушкина, Есенина, и еще поет. Меня вдохновляют люди. Я мечтатель, но я пишу больше о реальных событиях, потому что есть вещи, о которых нужно говорить.
У тебя необычный голос. Иногда кажется, что это не ты поёшь, настолько он сильный. Ты занимаешься вокалом?
Нет. Я была один раз у преподавателя вокала, мне было 14 лет. Но учительница отказалась заниматься со мной. Она сказала, что боится испортить мою манеру. Знаешь, я, наверное, больше признаю фальшь, чем что-то поставленно-наигранное. Пусть это лучше будет душевный порыв, чем поставленное бездушное пение.
У тебя по этому поводу не возникает моментов неуверенности?
Я не зацикливаюсь на этом. Конечно, я пою не идеально. Я — музыкант, но я не могу назвать себя профессионалом. Не могу назвать себя профессионалом. Ни Хэндрикс не ходил в музыкальную школу, ни Леннон, ни мой любимый Боб Дилан.
Что для тебя вообще музыка?
Музыка для меня — это укрытие. Это плед, состоящий из моря.
Легко ли у тебя складываются тексты для песен?
Да. Но бывает и так, что какая-то тема пишется долго. У меня часто спрашивают: «А откуда такие мудрые тексты?». Я говорю: «Наверное, во мне старая душа». Столько всего, о чём нужно говорить, а люди не говорят, поют про облака. Честность — самое главное. Звучит хорошо то, что сказано честно. Мой последний сингл «Position» появился из моих наблюдений за происходящими событиями в Грузии. Странно, когда у людей нет своей позиции, это касается не только политики. Где свобода, внутренняя свобода? В организациях, например, есть иерархия, люди подчиняются кому-то главному, а он зачастую не слышит мнения других людей. Но люди могут действовать вместе, а не в подчинении, уважая друг друга, относясь друг к другу как к гению и поэту.
Какой у тебя на сегодня коллектив?
Сейчас мы играем вдвоем с барабанщиком Димой Зинченко, он из Харькова. Ритмика очень важна, раньше было как-то сложно выступать сольно и держать «грув» на протяжении всего концерта. Ритм добавляет энергетику. Мой старый коллектив остался в Грузии, они не могут ездить со мной.
Грузия — страна, с хорошо сохранившимися традициями. Это есть в твоём творчестве?
Да, для меня важны традиции: вера, семья, земля, язык, родина, — всё это цельно. Я росла в тот момент, когда были тяжёлые жизненные условия. Не было света и т.п., но было понимание между людьми, люди поддерживали друг друга. Сейчас в людях много агрессии. Люди не могут больше держаться, не могут принимать препятствия. Но препятствия даются тоже от Бога, и Бог не даст нам больше того, что мы можем перенести.
Куда бы ты советовала отправиться в Грузию, чтобы по-настоящему её понять?
Первое — это надо понять духовную сторону Грузии, это православная страна, в ней много соборов, старых церквей V-VI века. Обязательно надо побывать в горах. Там много крепостей. В южной части Грузии находится озеро Паравани, по которому шла святая Нино, которая крестила Грузию в 327 году. Эти места очень вдохновляют. Вообще, природа — первое, что нужно посмотреть в Грузии.
Грузинское правительство сейчас активно развивает туризм в Грузию…
Да, но это всё красивые картинки, которые навязывают людям в журналах и снимают красивые передачи. Это хорошо, что правительство развивает инфраструктуру, но не нужно закрывать глаза на то, что люди не счастливы. В стране должно всё происходить в первую очередь для своего народа, а потом уже делать что-то для иностранцев и развивать туризм. Миллионы тратятся на это, а люди в стране голодают. Хочется, чтобы грузины встали, объединились и стали сильнее.
В Украине тебе стало спокойнее?
Я могу здесь заниматься своим делом — и это первое спокойствие для души. Это очень важно. Мои друзья — все творческие люди, мы общаемся. Поддерживаем друг друга. В этом плане очень спокойно.
Ты можешь сказать, что нашла себя?
Да, но мне до этого пришлось многое попробовать. 10 лет я была в спорте, занималась балетом и в театральной студии. Но сейчас я чувствую, что делаю то, что мне нравится. И что это приносит что-то людям.
