О болезненном — языком театра

В сентябре в Харькове поставят мюзикл о событиях в Украине. Сценарий напишут по историям актёров — переселенцев и людей по обе стороны конфликта. На сцене они исполнят роль самих себя. О том, как отбирают участников и чего ждут от постановки, — в интервью «МедиаПорту» рассказала главный координатор датско-украинского театрального проекта Мария Коренева.

— В чём задумка театра, когда актёрами выступают сами герои, а не профессионалы?

— Этот театр придуман датским фондом C:NTACT. Они находятся в Копенгагене и занимаются таким театром уже достаточно долго — 10 лет. Идея заключается в том, чтобы дать людям рассказать свои истории, ничего не внося. Даже творческого видения драматурга не должно быть.

Организаторы, работая в конфликтных зонах во всём мире, выяснили, что это единственная форма, в которой с уважением относятся к информации, звучащей на сцене. Более того, это не столько про информацию, сколько про чувства. Уважение к чувствам возникает тогда, когда они принадлежат самому человеку. Не тогда, когда он играет кого-то, кто так чувствовал. А когда это с ним произошло. Публика на это отзывается. Главная цель — внести процесс диалога в конфликтных зонах, дать людям, пришедшим на спектакль, увидеть эмоции и услышать точки зрения людей на сцене.

— Такой театр может помочь как-то решить конфликт?

— Есть надежда, что это какой-то значимый жест. Конфликт, понятное дело, одним спектаклем не решишь. Мы берём человеческий размер, формат «человек-человек». Не говорим о политиках, не говорим о столкновении финансовых интересов. Зона нашей компетенции — это человеческие чувства и то, что с ними происходит. Когда начинается диалог, человек, переживший что-то, говорит об этом другому человеку, изначально не настроенному его слушать из-за идеологических шор. Мы решаем конфликт там, где люди позволяют быть услышанными, начинают воспринимать друг друга. Не в рамках «сепар» и «укроп».

— Почему проект выбрал Украину?

— До этого у организаторов были постановки в Палестине и Сирии. Сейчас они занимаются беженцами из мусульманских стран и их жёстким приёмом в других странах. В Украине уже 10 лет существует проект MyMedia. Он занимается развитием независимой журналистики. За это время они поняли, что у нас с этим очень плохо. А потом началась «информационная война». MyMedia стали «пробивать» этот вопрос на уровне датского правительства. Связались с фондом C:NTACT, решили создать проект, который объединит в себе журналистику и театр.

— А в чём журналистская часть?

— Будут радио-подкасты (медиа-файлы — ред.). Мы работаем с большим количеством ребят, пришедших на проект. Не все смогут выйти на сцену. Истории, которые мы набираем через интервью с участниками, в один спектакль вместить не сможем. Подкасты более свободные. Параллельно с театральной группой будет работать радиовещательная. Они будут записывать интервью и оформлять их в истории. Они говорят: ты — герой нашего подкаста, подумай, что ты хочешь с этим сделать. Человек сам решает, что рассказывать, какая будет музыка.

— Кто уже приходит, звонит?

— Первый кастинг был 16 июня. Очень разные ребята, разнообразная география. Пришли 30% харьковчан, 70% — переселенцев. Есть все — Крым, Донецк, Луганск. Есть даже Литва.

— Как много уже людей?

— Пока 16 человек. Они заполняют форму, отвечают на предварительные вопросы. Когда приходят, мы чуть-чуть о них знаем. Наши тренинги строятся таким образом, что они сразу не должны рассказывать свою историю. Они начинают работать друг с другом — и потом истории появляются. Чтобы они начинали не с конфликта, а с того места, где им всем хорошо.

— Долго будет идти кастинг?

— До середины июля. Хотим набрать 25-30 человек. После мы начинаем мастер-классы и репетиции. За счёт подкастов круг будет немного шире. Из 25-30 до финального выступления дойдут человек 15.

— На каком этапе будут записывать истории?

— Параллельно мы этим занимаемся и сейчас. Берём интервью у ребят. Сейчас это «кухня» для нашего главного режиссера. Его задача — увидеть некую большую историю из нескольких отдельных. У тренеров задача — расшевелить ребят, чтобы они стали актёрами и музыкантами.

— По каким критериям будете отбирать участников?

— Главный критерий — музыкальность, потому что это будет мюзикл. Каждый человек в спектакле должен звучать — либо на чём-то играть, либо петь. Второй важный критерий — желание человека выйти, рассказать свою историю и сделать это много раз. У нас, на секундочку, будет 15 спектаклей в Харькове. Человек должен не перегореть на первом спектакле, не потерять искренность и свежесть.

— А почему именно мюзикл?

— Потому что музыка — это тот язык, на котором мы перестаём спорить и начинаем чувствовать. Музыка пересекает идеологические и языковые границы. Ты начал человека слушать — и ты уже его любишь. Не известно, почему. Потом уже начинаешь разбираться, что именно тебя зацепило. То есть это для непосредственного эмоционального воздействия на зрителя.

А ещё чтобы у ребят была возможность выразить невыразимое. Чтобы вещи, которые ужасно глубоко задевают, болезненные, травматические, всё-таки могли получить форму.

Мюзикл привлекает очень широкие слои публики. На документальный театр, где просто разговоры, придут далеко не все. Это будет восприниматься как отдалённый от народа авангард. На мюзикл может прийти человек, имеющий к театру самое малое отношение, всё равно услышать и отреагировать. То есть мюзикл — невероятно демократичная форма. 

— А если участник очень хочет попасть в мюзикл, но не музыкальный?

— Для этого у нас будет тренерский состав. Будет датский композитор Дженнет Элбек. Последнее слово за ней. Мы хотим каждому предоставить слово, при этом оставляя спектакль привлекательным. Хочется, чтобы публика увидела в спектакле прекрасное, а затем и проблемы.

— Вы приглашаете участников по обе стороны конфликта, с разными взглядами. Готовы к разногласиям между ними?

— Я с первого кастинга догадываюсь, что у нас уже сейчас ребята — с разными точками зрения. Очень долго мы будем создавать настолько безопасную и творческую атмосферу, в которой они созреют, чтобы эти истории рассказывать. Если прийти и сказать: кто «сепары» — сюда, кто «укропы» — туда, будет сразу очень неприятно всем. Надо дать им срастись. А после первого занятия они уже дружат.

Ребята с разных сторон, но пока этого не видно. На них же не написано. Это не то, что ставят сейчас в Европе. Приходит девушка в парандже и полураздетая европейка. Садятся рядом — и уже виден конфликт. А мы все одинаковые. Когда мы будем подходить к этой зоне, будет очень тревожно.

— Рассчитываете, что люди с разными точками зрения после общей работы примирятся?

— Если хотя бы у них появится допущение, что другой человек имеет право мыслить иначе, — значит мы сделали своё дело. Должно появиться допущение того, что все не должны быть одинаковы. Общество сейчас к этому более готово.

— Не зря выбран именно Харьков?

— Город уникален по многообразию точек зрения. Организаторы, когда делали анализ, заметили, что здесь есть всё и все. Организаторы хотели взять русскоязычный город, который признаёт украинский на равных. Выбирали между Харьковом и Одессой. Одесса — очень своеобразный город, близкий к морю. А Харьков — рядом с Россией. Пограничный город, который при этом проявил патриотизм. И один из лидеров по количеству переселенцев.

— На какого зрителя рассчитываете?

— На очень широкого. Прийти может любой.

— И тот, кто живёт в Харькове и думает, что конфликт его вообще не касается?

— Конечно. Они придут, потому что мюзикл покажется «забубённым». И уже на месте поймут, о чём он. Те люди, которые не хотят об этом думать и говорить, всё равно в этом существуют.

— Кто будет готовить участников?

— В тренерском составе я, Сандро Гарибашвилли — выпускники Лондонской школы искусств. Мы подготавливаем ребят технике физического театра.

— Что это значит?

—  Это театр, который противоположен системе Станиславского. Он идёт не от психологии и анализа роли, а от того, что непосредственно происходит с телом актёра и пространством вокруг него. Про работу с пространством и  телом.  В Советском союзе такой театр не признавали. Был только Станиславский. До сих пор в учебных учреждениях этого метода нет. Он очень медленно входит. На Западе — наоборот. Станиславского очень мало. Он считается раритетным. Есть течения документального, свидетельского, физического театра и перформанса.

В нашем проекте сходятся несколько направлений. Из нового — документальный и физический театр, а из классики — мюзикл.

Документальным театром у нас занимается главный режиссёр. Это Владимир Никитович Гориславец — художественный руководитель экспериментального театра «Котелок». Он здесь, потому что знает, как обрабатывать истории и учить людей рассказывать свои истории. Он у нас самый старший. 

Кроме того, будут отдельные мастер-классы. Например, по ритму. Его будет вести Василий Шишкин, руководитель «Школы ритма Джембука». К нам приедет Евгений Бережной. Будет обучать ребят писать песни из ничего. Я намеренно пытаюсь набрать тренеров, которые по возрасту как участники.

— А какие по возрасту участники уже есть?

— 70-летние ещё не пришли. Пока участники от 25 до 30 лет. Нам нужно «омолаживаться». Будем искать ребят от 16 до 18 лет.

— Собираетесь после Харькова в тур со спектаклем?

— Координаторы сейчас будут заниматься поиском финансирования, краудфандингом, чтобы спектакль смог отправиться в такой тур. Для зрителя он будет бесплатным. Чтобы не делать его коммерческим, будем собирать деньги.

Организаторы не исключают, что спектакль удастся показать и на Донбассе. Кастинг в Харькове продлится до 15 июля. Условия и форма заявки — на странице проекта в Facebook.

Этот материал создан при финансовой поддержке Правительства Канады через Министерство иностранных дел Канады. Содержание материала не обязательно отражает точку зрения Правительства Канады.