Культурная декоммунизация: спаси и сохрани
«Архитектура послевоенных лет имела налёт помпезности. Стремясь сделать Харьков европейским городом, архитекторы возводят дома в стиле «советского барокко», со шпилями, орнаментальной пластикой, символами Победы, национальными мотивами». Это цитата из учебника «Харківщинознавство» для 8-9 классов, раздел «Архитектура нашего края ХХ века». С наступлением периода декоммунизации остатки советского прошлого потихоньку исчезают. О спорных моментах в истории с декоммунизацией.
«Я убедился, что ни карта города, ни милиционер не помогут найти нужный адрес, поскольку все улицы переименованы, а жители называют их по-старому»
Из воспоминаний журналиста и писателя Артура Кёстлера, он приезжал в Харьков в 30-х.
На карте города уже нет проспекта Ленина, а профиль вождя в мозаичной композиции «Ленин и наука» на здании Физико-технического института низких температур ещё жил. Недолго.
На этой неделе стеной занялись строители. Установили леса, достали инструменты. Сначала показалось — демонтируют. Но выяснилось, нет. «Заделывают» стену вместе с вождём.
Разговор о судьбе мозаики с руководством учреждения как-то не сложился. Назойливые звонки журналистов директору, как это обычно бывает, отбивала секретарь. По телефону она так и сказала: это физик, академик большой величины, а вы — нет. В общем, занят, и приходить не пытайтесь.
Неофициально в беседе с одним из представителей института всё же удалось выяснить: «Мы ничего не убираем, мы утепляем здание, как оно в стенке нарисовано, так оно там и осталось», «У нас и денег нет это всё снимать, бюджетная организация».
На том конце провода порекомендовали заниматься другими темами, повышать уровень знаний и писать, почему наука — в упадке. Использовать возможность и объяснять, как надо, впрочем, не стали. Это, кажется, тоже про культуру.
«Вообще, мозаика была хорошая. Если бы поменять голову Ленина на… Микки Мауса, например»
Справедливо ли убирать с глаз произведения советского искусства, о которых трудно сказать, «совок» это или не «совок», мы поинтересовались у современных художников. Новость об исчезновении мозаики их огорчила.
«Вот блин. Я знаю эту работу. Композиционно она хорошая, но содержание в общем… Понятно, почему её убрали. Естественно, я не защитник коммунистической власти. Но хорошие произведения жалко. Памятник Ленину мне, например, вообще не жалко. И какая разница — сбили мозаику, закатали в цемент или просто закрасили? Работы нет. Она была — и её не стало», — говорит художник Гамлет Зиньковский.
Он считает, что из истории не извлекли урок.
«Советская власть не уничтожила все церкви только потому, что сил не хватило. Слишком много их было. Мы идём по тем же стопам. Всё уничтожить не получится. Какую-то часть уничтожим — и хорошее, и плохое. Это, конечно же, грустно», — продолжает Гамлет.
«Вот если бы поменять голову Ленина на что-нибудь… Микки Мауса, например», — размышляет автор сотен уличных картин.
— Если серьёзно, вы думаете, их можно переделывать?
«Я думаю, что да. Было бы весьма стильно. Возле парка Артёма была шикарная роспись. Там какой-то всадник на коне, бегут солдаты, давят «белых». И написано большими буквами «Вся власть — народу». А потом это здание выкупила компания. Перекрасила здание в бело-голубой и поменяла текст — «Вся власть — здоровью». По-моему, гениально».
Авторские права
Убирать или добавлять новое в произведения искусства — штука опасная. Харьковский скульптор Александр Ридный в одном из интервью объяснял корреспонденту «МедиаПорта» о таком понятии, как «авторские права».
«То, что сейчас происходит, декоммунизация, это наш внутренний закон, а есть закон ещё такой общий для всего мира — авторские права. То есть, например, если кто-то захочет сбить звёздочку с дома, и вдруг жив этот дедушка — автор этого дома, он может отсудить денег, и у государства, и у тех, кто её сбил. Это всё очень спорно», — уверен Ридный.
«Спилил одно дерево — посади два новых»
Художника Романа Минина декоммунизация не пугает. Говорит, это естественный процесс. Он не считает работу «Ленин и наука» художественной ценностью. И поднимает другой вопрос — что будет дальше.
«Я не тот человек, который ходит по барахолкам и трясётся над старыми вещами, потому что им много лет. Я люблю новое и обновлённое. Старую работу нужно сфотографировать, составить на неё документацию. Для кого-то это может являться большой ценностью. Но она своё отслужила», — говорит Минин.
«Нельзя отрицать, что среди таких работ были и талантливые вещи. Просто кто оценит это талантливое исполнение, красоту композиции? Кому это нужно? Один-два человека. Не все будут плакать по этим работам.
Спилил одно дерево — посади два новых. На их месте должны быть актуальные произведения современного искусства. Лишённые политического окраса, рекламы или популяризации конкретной политической партии. Те произведения искусства, которые будут организовывать среду, в которой мы бы жили позитивно», — уверен художник.
А власти, убеждён Минин, должны вкладывать в искусство деньги.
«Как американские психологи говорят: если человек склонен к разрушению, он — творческая натура. Например, идёшь по улице, видишь — лежит коробок сигарет. Если ты не наступишь на него, то не почувствуешь, как он раздавливается под твоей ногой. Если коробок не заметишь, значит, деловой такой, равнодушный. Поэтому у нас есть такое творческое разрушение. Только интересно, кто у нас из власти самый творческий человек. Раз он такой творческий, пусть новое что-то создаёт. Пусть вкладывает в это большие деньги. Они же есть в бюджете государства. Деньги должны идти на «апгрейд». В имитации творческой деятельности все они (власть — ред.) — маэстро».
Росписи Лансере
Росписи живописца Евгения Лансере, брата художницы Зинаиды Серебряковой, сохранившиеся во Дворце культуры «Железнодорожник», долгое время прятали под тканью. Пока в 2012-м году харьковские реставраторы не восстановили панно. Прошло три года, и монументальная живопись (росписи «Встреча комсомольцев с крестьянами Крыма» и «Партизаны Кавказа приветствуют Красную армию» 1932 года) попала под действие закона о декоммунизации. Если бы не забота реставраторов, уникальные для Харькова и Украины образцы монументального искусства, вряд ли бы уберегли.
«Их чуть не демонтировали. Мы собирали общественность, чтобы их спасти, потому что это единственная сохранившаяся монументальная живопись 30-х в Харькове и единственная монументальная работа Евгения Лансере в Украине. Его внук приезжал в Харьков, смотрел нашу реставрацию, был очень доволен», — в интервью, опубликованном на сайте Харьковской государственной академии дизайна и искусств, рассказал доцент кафедры реставрации станковой и монументальной живописи Вячеслав Шулика.
«На одной картине молодые ребята передают крестьянам книжку, но с ходу понять, что это комсомольцы, трудно. Только присмотревшись можно заметить на груди у одного из центральных персонажей комсомольский значок, а на книге — имя автора: «Ленин». На второй картине отчётливо виден красный флаг, а звёздочки на будёновках всадников скорее представляются, нежели просматриваются. В то же время значительная часть площади картин посвящена природе Кавказа и Крыма», — описывает работы Лансере журналист «Вестей» в своём материале.
«Абсолютно реально сохранить»
Реставраторы смогли сохранить росписи Лансере. Обратили на них внимание властей — вопрос вынесли на заседание консультативного совета по вопросам охраны культурного наследия при областном Департаменте культуры и туризма. «Абсолютно реально сохранить», — говорит директор Департамента Олег Яцына.
«К нам обращаются, мы голосуем, нет вопросов! Вопрос об этих работах на последнем заседании консультативного совета проголосован, был доклад, эти изображения рекомендовано взять на государственный учёт. Документы подготовлены, они отправлены в Киев, в Киеве проводится аналогичная комиссия, если Киев утверждает, то объект берётся под охрану», — объясняет руководитель Департамента.
Искать особенные работы сами чиновники не будут.
«У нас нет штата людей, которые ходят и исследуют, вы же понимаете, что Департамент не состоит из ста человек. Система такая: если есть какой-то интересный объект, который когда-то остался без внимания, значит, нам или кто-то сообщает, тогда Департамент даёт поручение, представитель коммунального предприятия («Харьковский научно-методический центр охраны культурного наследия»), выезжает, смотрит, фотографирует, исследует и так далее. Это предприятие выполняет эти функции, не Департамент непосредственно. Если памятка не находится в реестре, если она никому не известна, мало кто о ней знает, конечно, с ней могут сделать всё что угодно. Поэтому и должна быть активна общественность», — объясняет Яцына.
«Я уже перестал удивляться»
В Харькове ещё есть примеры советского искусства. Громадные росписи украшают старое здание аэропорта, Южный вокзал.
«В зале ожидания — действительно потрясающая роспись. Это работа, которая меня действительно беспокоит. У нас всегда всё происходит как-то… странно. Все попытки сделать хорошо получаются как обычно. Я уже перестал удивляться», — говорит Гамлет.
Роман Минин о решении «замуровать» мозаику говорит: «Лучше б уже сняли и делали что-то другое из смальты. Если уж браться, то браться. Доводить дело до конца. Такое чувство, что это на время. Придёт другой хозяин — и уберут».
«Через тысячу лет, может быть, откопают, как Херсонес», — так и говорил мне сегодняшний собеседник из учреждения, где теперь покоится «Ленин и наука».
Авторы: Татьяна Федоркова, Анна Соколова