Славянск: до и после освобождения

Жители Славянска переживают вторую за три месяца смену власти в их городе. С середины апреля там господствовали представители «ДНР», с 5 июля город вновь контролируют украинские силовики. Первых местные жители предпочитали называть «ополченцами». Вторых боялись и нередко обвиняли в расстрелах мирных жителей. Но теперь первые сбежали, а вторые помогают восстановить мир на улицах и раздают гуманитарную помощь. Славянск — до и после 5 июля. 

До

Воды нет уже более двух недель. Сотни людей с баклажками на «кравчучках» шагают к водокачке. Берут по 5-6 литров. Пенсионерка Ольга Мирошниченко собирает грязную посуду и одежду в пакет и, пока на улице более-менее тихо, идёт в сад — там есть небольшой колодец. Света во многих домах нет, светофоры не работают, на дорогах путаница. Периодически выключается мобильная связь и Интернет. О пенсии даже не спрашивает — не получала уже два месяца.

«Вы не представляете, как это страшно: поехать на рынок за продуктами, вернуться, а твоего дома уже нет, только руины. И что тут сказать? Слава Украине?..» — женщина плачет.

В Славянске уже погибло столько людей, что их никто не считает. Морг не работает, потому что нет электроэнергии. Погибших массово хоронят в братских могилах. Сейчас здесь не думают ни о лидерах «ДНР», ни о причинах случившегося, ни о том, кто с какой стороны воюет — славянцы мечтают просто выспаться и отдохнуть от постоянных похорон.

«Я воюю за мир в своем городе!.. Мне ничего не нужно: ни медалей, ни наград, просто чтобы нас оставили в покое. Нынешняя Украина не даст жить Донбассу спокойно! Хочу, чтобы существовала ДНР», — 21-летний Алексей начинает свою исповедь.

В «ополчение» пошёл сразу же, как началась АТО. Вместе с отцом. Тот воюет на стороне террористов в соседнем городке Донбасса. Мама и папа Лёши расстались, родителям часто приходилось за него краснеть: то подерется с кем-то, то учиться не хочет, но он был обычным парнем. А вот в то, что когда-то увидит войну, тогда, во времена мирного его славянского детства, никто бы не поверил.

Подавляющее большинство жителей Славянска поддерживает Алексея и таких, как он. В том, что банки и аптеки закрыты, пенсии не выплачивают уже более двух месяцев, а мяса и рыбы на полках магазинов не найти — разве что замороженную, где-то в центре города, — местные винят не «ополченцев». Мол, крушит всё украинская армия, военных с жёлто-голубыми нашивками люди боятся.

Во время так называемого перемирия здесь не было ни одного спокойного дня, постоянная стрельба.

«У украинской армии с Карачуна всё как на ладони, это самая удобная позиция для убийства. Они специально «гасят» спальные районы, чтобы получить «ответку». А когда получают «ответку» — это некое «добро», чтобы стрелять по мирным людям», — возмущается Алексей.

Между представителями «ополчения», признаётся парень, сейчас очень много споров. Поскольку в отряды, говорит, набрали «левых» — Леша произносит это слово, будто сплёвывая. Наёмники, мол, вводят собственные правила, им не интересны судьбы погибших мирных жителей или количество разбитых домов. Откуда они, Алексей не рассказывает: «Из разных городов. И даже не из Украины», — отрезает он, давая понять, что дальше обсуждать это не будет.

Очевидно, Лёша, даже несмотря на то что не имеет высшего образования и успел поработать совсем немного на одном из коммунальных предприятий города, понимает: междоусобицы внутри их рядов не приведут к победе. Достаточно спокойно молодой человек рассказывает ужасные вещи — ополченцы расстреливают своих.

«Среди нас было несколько человек, которые похищали и забирали в плен обычных жителей Славянска, а затем требовали выкупа от родителей. Недолго играла музыка тех, кто хотел нажиться на войне. Были расстреляны — по законам военного времени 1941 года», — сколько именно уже было таких самосудов и сколько расстреляно, он не знает.

Террористом Алексей себя, конечно, не позволяет называть никому: говорит, часто его вызывают на помощь пострадавшим — извлечь погибших и раненых из разрушенных зданий. Там и почувствовал, что в последнее время славянцы на «ополчение» смотрят уже искоса, просят прекратить сопротивление, сдаться, сложить оружие. Того настроения, царившего здесь после «референдума» и в первые дни антитеррористической операции, уже нет.

«Если ополчение сейчас сложит оружие, то всех убьют. И кто будет восстанавливать город? Это нужно только нам, и больше никому! Собственно, у меня уже сдают нервы… А в это время на украинском ТВ такой «бред» показывают! Говорят, что якобы мы детьми и женщинами прикрываемся», — кажется, вот-вот и Алексей улыбнётся.

Пенсионерка Ольга Мирошниченко возвращается домой с выстиранными вещами — за водой идти уже невмоготу. Она достаточно современная, как для бабушки. Отдыхать будет после похода к колодцу перед компьютером. Как и остальные славянцы, телевизор Ольга не смотрит уже больше месяца. Эфира просто нет. Поэтому информацию получает в Интернете. Регулярно пересматривает российский ресурс LifeNews и читает, что пишут в славянских группах в социальных сетях. Именно такие русские источники информации преобладают и у соседей женщины. Мол, только на российском ТВ можно увидеть видео с места событий.

«Отключить российские каналы на Донбассе и вести контрпропаганду — не выход. Если страна строит свою медийную деятельность, исходя из позиции «контр-что-то», то де-факто страна признаёт, что её информационное поле формирует кто-то другой. Совершенно очевидно, что пропаганда играет важную роль, но есть базовые причины, по которым люди на неё поддаются», — отмечает российский журналист и эксперт по вопросам российской политики Константин фон Эггерт.

По его мнению, первое, что нужно сделать, — дать жителям Востока гарантию безопасности и только потом создать «канал вещания» (это может быть интернет, открытки, радио), что обращался бы индивидуально к местным «ополченцам» — таким, как Алексей. Чтобы объяснить, что его не считают врагом. «Да, они боятся, потому под прозвищем «ватника», «колорадоса» или «сепаратиста» в них не видят обычного человека, который имеет конкретные проблемы. От хорошей жизни никто в руки автоматы не берет. Говорить о том, что местные славянские «ополченцы» — никто, что на них не стоит обращать внимания, — это неправильно. Если власти Украины и украинцы не обратят на них внимание, это сделает Путин. И он будет их использовать, потому что умеет говорить народным языком», — уверен российский журналист.

Эксперт с другой стороны геополитической карты Украины — польский журналист-расследователь Павел Решка — соглашается с российским коллегой. Проведя в Славянске некоторое количество времени, европеец пришёл к выводу: сегодняшние события, чем бы они ни закончились, навсегда оставят отпечаток и на таких, как 21-летний «ополченец» Алексей, и так же на таких, как его сверстник, воюющий в 95-й аэромобильной бригаде Вооружённых Сил Украины.

«Пример России — очень печальный, многие вернулись из Чечни: это неадекватные, больные люди. Я думаю, что после войны с такими надо мириться и ими активно заниматься. В США, например, есть программы психологической помощи. Подобный опыт есть и у нас, в Польше, после Ирака и Афганистана мы постоянно сталкиваемся с проблемой, когда определённая прослойка общества возвращается с военных действий и чувствует себя невостребованной. Если не оставить выбора Алексею и подобному ему парню, то он, по понятным причинам, ещё долго не сложит оружие. У всех есть свои жертвы — и на Майдане, и в Одессе, и в Донецке, и в Славянске. Если мы будем постоянно взвешивать жизни этих людей, искать виновных, наказывать виновных, то потеряем ещё много времени и сил. Надо учиться прощать», — считает Павел Решка.

После

Освобождения Славянска Ольга Мирошниченко не дождалась. Уехала в Красный Лиман — город, подконтрольный украинским силовикам. Собрать вещи решила, когда увидела, как из соседнего дома выносят погибших. Подумала, что если так же умрёт, её не похоронят по-христиански. 

Уехал из города и Алексей. Где он сейчас, молодой человек не рассказывает. Но тешит себя надеждой вернуться в Славянск. 

Те же, кто бежал от самопровозглашённых властей «ДНР», сейчас массово возвращаются домой. На прилегающих к городу дорогах — очереди из автомобилей. В Славянск снова начали подавать электроэнергию, через неделю коммунальщики обещают восстановить водоснабжение. Уже сейчас волонтёры свозят в город гуманитарную помощь. Помогают раздавать её украинские военнослужащие — те, против кого воевал Алексей и те, кого опасалась Ольга. Но городу ещё приходится жить с оглядкой на войну — пока не восстановлены дома и не закончено разминирование.