Александр Белевцов и Лидия Середа знакомы друг с другом полвека. Оба застали голодомор семилетними детьми. Вспоминают, жили тогда на Немышле, ели чаще всего кукурузу. Иногда родители ездили в село, на так называемую «менку» - там платки и отрезы ткани можно было обменять на зерно. К концу войны, рассказывает Александр Семенович, все шкафы в доме были пустые.
Умерших от голода, вспоминает Александр Белевцов, в парке Артема не хоронили, тем более, массово. Говорит, после школы он с мальчишками часто бегал по парку, который тогда еще назывался Краснозаводской, и свежих могил там никогда не видел.
Александр Белевцов, очевидец голодомора: Мы ж там по всему парку бегали тогда. И я не видел там свежих захоронений, только холмики по окраинам.
Лидия Середа, очевидец голодомора: Я бы не сказала, что был уж такой сильный голод, что мы страдали. Вот уже во время оккупации это да. Я сама помню, ездила на саночках в село, меняла на зерно вещи.
На вопрос о том, откуда в парке Артема могло появиться массовое захоронение, у Александра Белевцова несколько версий. Первая - во время войны в районе теперешней гостиницы «Турист» немцы расстреляли полсотни военнопленных. Правда, потом, вспоминает ветеран, воинов вроде бы перезахоронили. Еще одна версия - на краю парка могли хоронить солдат, которые погибали в соседних военных госпиталях – теперь это 17-я и бывшая 2-я совбольница. Не исключает Александр Семенович, что могилой для солдат стала воронка от взрыва - немцы не раз бомбили завод Малышева и ХЭМЗ и бомбы часто попадали в парк.
