На мемориале жертвам нацизма спустя 66 лет предали земле узников еврейского гетто (видео)

Похороны через 66 лет. В Дробицком Яру предают земле останки людей, погибших в сорок первом. Их не расстреливали, они умерли в еврейском гетто, как здесь говорят, от голода, холода и горя.

Часы, пуговицы, флакон из-под одеколона, гаечный ключ. Ни документов, ни бирок. Сто пятьдесят человек. Без имени. Останки людей нашли в парке недалеко от станции метро «Пролетарская». В 41-м в оккупированном Харькове на этом месте стояли бараки – еврейское гетто. Здесь фашисты собрали всех харьковских евреев – говорили, что отправят в другие города.

Три недели евреи жили в гетто, и каждый день сотни людей уводили за несколько километров – в Дробицкий Яр. Чтобы расстрелять.

Леонид Леонидов, председатель областного комитета «Дробицкий Яр»: «Среди найденных предметов был сидур. Что такое сидур – это еврейский молитвенник. Сидур решил все споры. В начале, в самом деле, говорили: а чего вы думаете, что это евреи, а может это не евреи? Ну, когда был найден сидур, даже те, которые спорили, они согласились: да, действительно, это были бывшие узники еврейского гетто».

Только в первые дни фашистской оккупации в Харькове расстреляли 16 тысяч человек (это официальная цифра, историки считают, что погибших – вдвое больше). Каждый день часть людей из гетто уводили «куда-то» – вспоминает Елена Щербова. Ей было 11. Она одна из немногих, кому удалось бежать.

Елена Щербова, председатель ассоциации бывших узников фашизма: «Нас никуда не выпускали из комнаты. Нас никуда… Выходить во двор нельзя было. Все было очень… На каждом шагу тебя могли убить, двор был завален трупами. У нас в комнате было три кровати на 20 человек. Там были выбиты окна, выбиты, двери, не было воды, никаких туалетов. Там не работали печи. И сказали, что всех будут вывозить на поселение».

В бараках висели объявления: выбирайте город, в котором хотели бы жить. Полтава, Днепропетровск, Крым. Елена Щербова рассказывает: о том, что пунктом назначения был Дробицкий яр – никто не догадывался.

Елена Щербова, председатель ассоциации бывших узников фашизма: «Подсказал один человек, который жил с нами в комнате, что надо сегодня ночью уходить. Мама собрала какие-то вещи, часы… Охрана была уже не немецкая, потому, что уже почти всех вывезли, оставались считанные люди, кого еще не успели вывезти. Он пришел и сказал, что ни на какие поселения не везут, всех везут в Дробицкий Яр и расстреливают».

Зоя Немова сегодня «хоронит» подругу детства. Зоя в гетто не попала случайно – мать сумела доказать, что креолка, а не еврейка. Зою, кудрявую черноглазую девочку, родные полгода прятали в подвале.

Четырнадцатое декабря, день, когда харьковские евреи уходили в гетто, Зоя Немова помнит, как вчера: тайком она провожала лучшую подругу.

Зоя Немова, пенсионерка: «Лялечка. Это Елизавета. Елизавета Лазарь. Елизавета Исааковна Лазарь. Ей было 12 лет. Она была очень развитой девочкой, она очень много читала. Уже в 10 или в 11 лет, она прочла Анну Каренину. Для меня это было откровением. Она мне рассказывала».

Подруга уходила в гетто с улыбкой, вспоминает Зоя. Обещали друг другу найтись после войны и вместе «пойти в артистки». О том, что Лялю и всю ее семью расстреляли, Зоя узнала только через несколько лет. Уже полвека она приходит в Дробицкий Яр, на мемориал жертвам нацизма. Вспоминать детство.

У евреев не принято класть на могилу цветы. Только камни – как символ вечности. Поминальная молитва и звук шафара (бараньего рога): «Да проснется совесть услышавшего этот звук», говорит раввин.

За 21 месяц оккупации фашисты расстреляли и замучили 256 тысяч харьковчан.