Космические будни
«Если чешется нос, когда ты в скафандре, – изворачиваются кто как. Рукой всё равно не почешешь. Иногда получается голову повернуть и потереться о внутреннюю сторону шлема. Не получается – терпишь. А что делать?…»
Что ест, как одевается и чем дышит космонавт на Международной космической станции?
В честь 50-летия со дня первого полёта человека в космос «МедиаПорт» приводит выдержки из блогов космонавтов – он-лайн дневников российских лётчиков Максима Сураева, Фёдора Юрчихина и Александра Скворцова. Космонавты вели записи и отвечали на вопросы читателей, находясь в экипажах МКС в 2010-м году.
Вылет
Пишет Ф. Юрчихин:
«Часов за семь до старта (последний приём пищи – ред.). Все вместе, основной экипаж, дублёры и врачи. После этого переезд на космодром, поближе к стартовому столу. А там можно по желанию и чайку попить. Следующий приём пищи уже на орбите».
Пишет М. Сураев:
«Ракета стартует – плавненько, плавненько. Шум совсем слабый. Когда это все снаружи видишь и не подумаешь никогда… И так же плавно нарастает перегрузка – больше, больше, больше… Примерно до 3.5–4 единиц. А когда сбрасываются ступени, она – оп! – и падает до нуля. Ощущение такое, что провалился в пропасть. Потом перегрузка снова разгоняется, разгоняется… Опять – оп! – в пропасть… Самое интересное – это когда отходит третья ступень. Вот тут были ощущения классные. Тебя как будто переворачивает головой вниз. Сам-то ты в кресле, а такое чувство, что ноги завернуло за уши :)».
График МКС
Пишет А. Скворцов:
«У нас обычный распорядок дня, как у большинства на Земле. Только ездить на работу не надо. И время на станции не московское, а по Гринвичу. Ведь станция международная. Встаем мы в 6 утра. В 8 – приступаем к работе. У каждого свое расписание, свои задачи. Хотя некоторые, наиболее ответственные, мы делаем вместе. Есть обед, занятия спортом. Без этого нельзя. И – выходные. Суббота и воскресенье. Занимаемся уборкой. В свободное время пишем письма, смотрим фильмы. Но даже в выходные находим время для работы. А ещё мы отмечаем праздники, в том числе и международные».
Законы космоса
Пишет Ф. Юрчихин:
«Не законы страны или стран, а различные документы, меморандумы, кодексы, принятые партнерами по программе МКС и определяющие практически все этапы и типы работ. От разработок до эксплуатации. Есть целый свод документов, определяющий поведение, работу, чуть не написал эксплуатацию, космонавтов. Хотя?.. В этих документах, в частности, оговаривается – какой язык основной на станции, как используется связь, сколько, каких стран и какие праздники отмечает экипаж МКС. И многое, многое другое».
Пишет А. Скворцов:
«На станции нельзя просто “открыть дверь и выйти на улицу”. Все выходы планируются заранее, с определёнными целями и согласовываются с партнерами…»
Пишет М. Сураев:
«Перестыковка мне понравилась! Это просто супер! Супер – потому что живая работа, мужицкая, как и выход. А поскольку я лётчик, пилот, для меня ещё было очень приятно управлять кораблём. Подготовка к расстыковке достаточно длительная. Представляете, сам полет, от открытия крюков и до того, как штанга воткнулась в гнездо, занял минут двадцать. А вот сама операция, от закрытия до открытия люков, часов восемь – пока выравнивали давление, пока герметичность люков проверяли… Впечатления… Попробую объяснить. Это как по возрастающей – например, ведёте вы машину. Сколько у вас степеней свободы? Влево-вправо, вперед-назад – и все. На самолёте, понятно, степеней уже больше. А сколько их на космическом корабле – это просто невообразимо 🙂 Ты можешь вращаться, поворачиваться во все стороны… Конечно, это здорово, когда понимаешь, что корабль послушен, когда перемещения ощущаешь всем нутром. Сидишь, командуешь – интересно!»
Работа
Пишет Ф. Юрчихин:
«Мы изучаем неблагоприятные воздействия невесомости на живую материю. Экспериментируем на растениях, животных. И уже добились определенных успехов. Некоторые растения цветут в невесомости и дают семена. Причем не в одном поколении. Например – рожь, горох. Что касается животного мира, то в космосе уже жили собаки, обезьяны, тритоны, рыбки, перепела, мыши, пауки, различные жуки, мухи… Многие другие. Много лет назад на космической станции “Мир” проводился эксперимент “Инкубатор”. В нем находились яйца перепелов, из которых потом вылупились очаровательные перепелята. Наверное, это были первые представители, которые родились в космосе».
«Это третий полёт. За это время было достаточно много интересных экспериментов. Назову несколько. Из геофизических исследований – это “Ураган” и “Релаксация”. Эксперимент “Пилот” – сохранение операторских навыков в длительном полете. Он и сейчас продолжается на борту, но на более высоком уровне. Одних только датчиков на себя надеваешь около часа. Многие другие. Прошу прощения, если кого из учёных обидел, не назвав их направления. Самый интересный для меня был эксперимент – “Плазменный кристалл”. Просто захватывающий, завораживающий. Правда, работал я по нему в прошлом полёте. В этом не доверили. Результаты – это опять к ученым. Для нас полёт заканчивается, а для многих из них только начинается. Ведь мы возвращаем их результаты. Ну и для медицины – объект №1. Космонавты…»
Невесомость
Пишет М. Сураев:
«Знаете, к удобным вещам привыкаешь быстро. Например, кто-то просит: “Макс, подай то-то”. Наши земные навыки какие? Бросать не надо, упадет. Надо пойти и принести. А здесь – чуть подтолкнуть пальцем, и предмет полетел из рук в руки. У меня дискомфорта особого в невесомости не было. Энергию не затрачиваешь, оттолкнулся – и летишь. Хотя поначалу всё равно ты очень похож на маленького ребенка, который учится ходить. Его заносит, он шлепается… И здесь также: вбок понесло, оттолкнулся не так, как надо, улетел в другую сторону… Но основным средством передвижения в невесомости всё равно остаются ноги. Раньше я смотрел, за что ногой зацепиться. Сейчас уже настолько изучил обстановку, что цепляюсь не глядя. Руки – это только для тонкой работы. Вся фиксация – только ногами. Это как хвост у обезьяны :)…»
Пишет Ф. Юрчихин:
«…Непривычно? Поначалу. Но больше доставляет удовольствие. Свободное перемещение, парение, легкость при переносе больших грузов. Но при этом необходимо всё, абсолютно всё прикреплять, фиксировать. А то тут же улетит…»
Пишет М. Сураев:
«…У нас есть специальные резинки. Такая резинка натягивается, под неё можно подсунуть любой предмет, и будет держаться. Это один из способов крепления. Но самый распространенный способ – это велькро, или просто липучка. На Российском сегменте ворсистой частью липучки оклеены все стены. А на инструменты, карандаши, прочие предметы лепится крючковатая часть велькро – у нее специальная липкая подложка.
Что неудобно – тряпичная часть велькро быстро грязнится. Все-таки мы в невесомости, и частенько бывает – пьешь кофе, капля улетела, попала на материю – а отмыть это пятно уже невозможно. Наверное, стоит на будущее подумать о замене “липучих панелей”.
Ну и, конечно, на станции используются поручни».
«…На борту все вещи хранятся в ФГБ (функциональный грузовой блок – ред.), за панелями. А иначе они просто разлетятся, и будет такой кавардак! Но на самом деле, это только так говорится. За панелями в ФГБ устанавливаются контейнеры, и все грузы с прилетевшего “Прогресса” и прочие вещи нужно ставить в них. Вся система придумана специально, чтобы обеспечить вентиляцию».
Японский космический грузовик
«Наши, в отличие от американцев, японцев, крепят грузы на совесть, в том числе и в “Прогрессах”, как на случай ядерной войны =). Причем непонятно, зачем. Перегрузки на выведении небольшие, ну, единиц 5. Наши партнеры уже давно крепят без болтов и без рам, на ворсовках, например. У них раз-раз – и все грузы вытащили. А у нас, такое ощущение, что вся эта система как была при Королеве, так сегодня и осталась».
Интим
– Извините за интимный вопрос, но очень прошу ответить. Вы молодой и красивый мужчина, полгода будете работать на станции, жены рядом нет….
Пишет А. Скворцов:
«Так и знал, что без “любимого вопроса” не обойдется! Давайте оставим это за кадром, а то меня друзья на Земле уже и так поддразнивать начали, имея ввиду присутствие двух девушек на борту. Вопрос переадресуем медикам и, как Вы выразились, психологам из ИМБП. И, может быть, от них услышим ответ. А пока экипаж МКС абсолютно нормально работает и выполняет задачи, которые перед ним ставятся, так как МЫ здесь – не случайные люди…»
Посылки с Земли
Пишет М. Сураев:
«На этом “Прогрессе” Ромке (Роман Романенко, член экипажа – ред.) прислали авто-журналы, письма от родных и близких, конфеты, шоколад и всякие сладости. Вообще передачи с Земли от родных (пусть они меня простят!) чем-то напоминают передачи в больницу».
«Наши “Прогрессы” привозят не только посылки от родных, но и витамины для нас – яблоки, апельсины, грейпфруты… Но больше всего всех всегда забавляет, что шлют лук репчатый и чеснок. Это иногда хорошо в охотку – ползубчика чесночка или маленький кусочек лучка да с чёрным хлебушком… Но нам его присылают в таких количествах, что если съедать по цибуле на завтрак, в обед и на ужин, то останется ещё – чтобы натираться на ночь для приятных сновидений 🙂 Американцы шутят, что, наверно, на земле боятся, что у нас на борту могут завестись вампиры, вот и шлют “гарликов” и “оньянов”, чтоб в случае чего было чем отбиваться от упырей и вурдалаков. А если серьёзно, лучше бы помидор или тех же яблок положили…»
«В условиях невесомости обоняние сильно обостряется, и когда приходит грузовик, то это почти как ритуал. Все собираются у люка перед его открытием, чтобы вкусить воздух, пришедший с Земли. Поскольку грузовик НАШ, то мы с Ромкой располагаемся на первой линии и после открытия люка, раздувая ноздри, втягиваем самую пахучую, ещё не разбавленную порцию земного воздуха…»
Запахи
Пишет М. Сураев:
«…Это даже в двух словах не объяснишь… Помните, в детстве, берешь два гранитных камушка и ударяешь их друг о друга – вот так пахнет космос. Да, Ром? Вот, и у Ромки такие же ассоциации. Я думаю, это, наверное, остаточные испарения от топлива, от двигателей. Уж не знаю, есть ли запах у дальнего космоса, но вокруг станции космос пахнет точно!»
Питание
Пишет М. Сураев:
«Помните, как у Гоголя галушки сами в рот залетали? Смешно? Здесь так все летает!»
Пишет А. Скворцов:
«Ограничений почти нет. На станции действует “сухой закон”, а все остальное можно пить и есть, с учётом, конечно, невесомости. Попить сок из стакана не получится, как Вы понимаете»
Пишет М. Сураев:
«…Очень много шлют сыров в консервных банках. Вот смотрите – на одной написано “Сыр Российский”, а на другой – “Сыр Южный”. Покажите мне человека, который знает, чем они отличаются! Вон и Ромка говорит – ничем. Мы его, сыр этот, греем, и намазываем на хлеб. Как зубную пасту 😉 Впрочем, у американцев тоже свои заморочки с кухней. У них на банках вообще одни названия. Если у нас, например, есть “Салат из свеклы”, и это всем понятно, то к нашим американцам, когда придешь, вообще не разберешься, что в какой банке лежит. Но у них есть так называемые “Бонус-контейнеры”. Туда по заказу можно положить продукты из магазина. А у нас не разрешают. Говорят, например, – колбасу нельзя. А почему нельзя? Американцам можно, а нам – нет? Но больше всего нас веселят переводы на американских банках с продуктами. Например, вместо “Овощной пирог” пишут “Гвощной пирог”. А орехи кешью вообще превратили в “Грехи кешью”. Едим и грехи. Здесь можно :)».
«Знаете, “Атлантис” привез нам целую гору мороженого! Мы уже по две порции слопали, и еще много осталось! Это Джефф попросил, через руководство НАСА. И нам привезли!»
Звуки
Пишет М. Сураев:
«В первую очередь я должен рассказать, что мы обязательно все проходим тест на минимальный порог чувствительности звуков разной частоты. Так нас проверяют на Земле, и аналогичный тест есть здесь, на компьютере. А надо сказать, что на станции постоянно гул. И по этим самым “слуховым” тестам я понял, какое человек интересное существо. На Земле у меня порог чувствительности по всем частотам был практически одинаковый. Здесь же на те частоты, в которых идет станционный гул, у меня чувствительность упала – такой провал в результате теста, и всё. Представляете, это человеческий организм так подстраивается, привыкает не воспринимать именно этот шум! То есть, это не значит, что я его не слышу, но для моего уха он как бы загрублен, чтобы меньше лез в голову 🙂 Конечно, на станции есть всякие противошумовые штуки – наушники, беруши… Но ни я, ни Джефф ими не пользуемся. Ну, вот смотрите. На днях во время сна у меня в сегменте начал свистеть насос. Бывает такое, техника сбоит. Я вовремя услышал и все отрегулировал. А если бы нет? А если какая-то серьёзная нештатка, а я тут сплю с закрытыми ушами? Не, не надо. Я должен все слышать».
Лечение
Пишет Ф. Юрчихин:
«Головные боли, чувство тошноты, дискомфорт наиболее характерны в самом начале полета. Врачи называют его – острый период адаптации. У каждого он протекает индивидуально. Мне повезло. Мой организм очень быстро подружился с невесомостью. Одним из индикаторов адаптации является аппетит. Вернее, как быстро он к тебе придет. Ко мне пришел практически сразу. Способов борьбы с неприятными ощущениями в условиях микрогравитации предусмотрено множество. Это, в том числе, и таблетки. И у нас они присутствуют в аптечке. Ведь в невесомости практически невозможно отлежаться».
«…За полгода в космосе может всякое случиться. И головная боль – это на самом деле мелочь по сравнению с теми медицинскими операциями, которые космонавт должен уметь делать, вплоть до хирургических».
Пишет М. Сураев:
«Во-первых, конечно, перед полетом космонавты проходят полную санацию. То есть, перед тем как лететь, нам обязательно залечивают зубы, устраняют все, даже совсем мелкие, очаги кариеса. Тем не менее нас учат, что нужно делать, если вдруг на орбите разболелся зуб. Конечно, бормашины у нас здесь нет. Но есть набор лекарств и инструментов, при помощи которых можно поставить временную пломбу, сделать обезболивающий укол или даже удалить зуб, если уж совсем дело плохо. Кстати, это касается не только зубов. В принципе, мы можем делать небольшие операции. На станции имеется даже УЗИ-аппарат».
«Душ»
Пишет М. Сураев:
«На станции вода для мытья в пакетах, или в тюбиках. Или можно просто из блока распределения и подачи воды взять. Как мы моемся – это отдельная история. Теоретически, это вообще не мытье. Ну, по земным меркам. Мне, например, чтобы всему вымыться, зубы почистить и пр. хватает всего стакана воды. Мочишь специальное полотенце и обтираешься. Так же и с мытьем головы. Растираешь эту воду по волосам, потом размазываешь шампунь, берешь сухое полотенце и все это вытираешь. Вот и все мытье. С бритьем почти тоже самое. Намазался пеной – и скребешь это все. Или можно электробритвой…»
Одежда
Пишет М. Сураев:
«…Спасибо ребятам из “Кентавр-науки” (российское предприятие ООО “Кентавр-Наука”, занимающееся изготовлением бортовой одежды космонавтов – ред) […] Они нам всем делают комплект одежды для станции. Я в “Кентавр-науке” заказал себе носки и еще кое-что. Привозят мне это все на примерку, достаю носки – а на них сбоку надпись “Max” (Макс по-английски – ред.). Я просто обалдел! Я потом в таких носках в Америку ездил, на тренировки. Народ когда видел, с ума сходил: “Колись, где такое делают?”, “Как ты это умудрился – личные носки?” Когда мы на станцию прилетели, я там во что-то переоделся. Не смог сразу найти свой комплект одежды, ну, и нацепил, что было… И тут гляжу – Ги (Ги Лалиберте, член экипажа МКС- ред.) уже рассекает в моих носках с надписью “Max”. Вот где нашел, а? Фокусник :-)»
Кино и спорт
Пишет Ф. Юрчихин:
«На борту находится обширная фильмотека как отечественных, так и зарубежных фильмов. По выходным, как правило, коллективный просмотр. Ну а в будни – занятия физо. Встаешь на беговую дорожку или садишься на вело – и вперед. Если фильм захватил, глядишь, дольше отработал на тренажере, больше здоровья прибавилось. Или отложил досмотр до вечера. За доставку фильмов на борт отвечает группа психподдержки. Психологической поддержки, а не поддержки психов 🙂 А они дружат с нашими докторами. Взаимосвязь на лицо. Из фильмов предпочтение отдаю проверенным. Как нашим, так и зарубежным. В основном это комедии, приключения. Из последних просмотренных – “Обыкновенное чудо”, “Юнона и Авось”, “Статский советник”, “Железнодорожный романс”, “Гараж”, “Слуга государев”, “Не горюй”, “За спичками”… Новые оставляем на коллективный просмотр. У нас несколько сотен самых различных фильмов…»
Пишет М. Сураев:
«Как известно, в космосе мышцы почти не работают, кости не нагружаются и становятся хрупкими, начинают терять кальций. На Земле, даже когда встаешь со стула, идет какая-то нагрузка на кости и мышцы. А здесь – пальцем, мизинцем, оттолкнулся – и полетел куда надо. Максимум – чуть-чуть напрягаются мышцы ягодиц. Особенно в космосе страдают основные мышцы ног. Вот поэтому каждый день мы занимаемся физкультурой. Мы должны быть в форме. Ведь всякое бывало, к примеру, некоторые астронавты и космонавты с трудом выдерживали перегрузки при возвращении на Землю…»
Растения
Пишет М. Сураев:
«Растил, значит, он (Роман Романенко – ред.) его, растил… А салат такой зелененький, и Ромке совершенно очевидно хотелось его пожевать. Да и мне тоже жуть как хотелось. Но с Земли не разрешали. Говорили – надо будет заморозить и на Землю отправить, для науки!»
«…Вот представляете, растет эта зелень, сидят два здоровых молодых космонавта, а ее попробовать не могут! Все-таки решили, что вреда большого не будет, если мы малю-юсенький кусочек отщипнем. Пожевали. И даже расстроились. Потому что абсолютно безвкусная оказалась трава. А на днях с Земли говорят – все, срезайте “зеленушку” – и в холодильник. Мы устроили небольшую “церемонию прощания с салатом”».
«Постоянные читатели моего дневника, конечно, помнят, как я “контрабандой” посадил пшеницу… Потом мне ученые с Земли велели ее повыдергать. Простите, товарищи ученые, но я не смог! Она так классно растет! Сами посудите…»
Солнце
Пишет Ф. Юрчихин:
«Солнцу всегда радуешься, хотя в космосе оно гораздо ярче, опаснее. А чтобы не мешало – на иллюминаторах есть шторки. Их всегда можно прикрыть. (Солнце) так же красиво, как и на Земле. И, как и на Земле, смотреть на него надо очень осторожно. А то можно повредить глаза. Но на рассвете и, особенно, на закате, смотреть на него просто замечательно. И выглядит оно очень красиво…»
Пишет М. Сураев:
«Температура постоянно поддерживается комфортная, градуса 23–24. Правда, когда были солнечные орбиты, было жарковато, температура доходила до 30 градусов. Видимо, система все-таки не рассчитана на солнечные орбиты… По влажности цифр я не помню, но на станции достаточно сухо».
«Нештатка»
Пишет Ф. Юрчихин:
«С нештатными ситуациями сталкивались. С опасностями? Пока главная опасность – это “космический мусор”, летающий вокруг нас. Земля постоянно предупреждает нас о возможном столкновении. Очень тщательно следит за окружающим пространством. Недавно предупреждали об очередном сближении. Но расстояние было достаточно большое. Порядка трех километров. На поверхности станции и на иллюминаторах можно заметить следы от микрометеоритов. В музее РКК “Энергия” находится реальная часть солнечной батареи станции “Мир”. На ней все отчетливо видно. Верите или нет – не сталкивался. Человечество только делает первые шаги в космосе, и чем позже мы столкнемся с ЧЕМ-ТО, тем лучше. Мы должны быть к этому готовы».
Пришельцы
Пишет А. Скворцов:
«Нет, зеленых человечков не видел ни я, ни мои коллеги. Да и те ребята, которые летали до нас, “братьев по разуму” тоже пока не встречали. Пока. Может, когда-нибудь… НЛО тоже не приходилось видеть. А вот необычное… А можно ли назвать обычным вид Земли из космоса? Конечно, сейчас много появилось таких фотографий, и можно сказать, что практически каждый человек на Земле видел нашу планету с орбиты – благодаря снимкам со станции и спутников. И все равно, определение “обычный” сюда не подходит, мне кажется».
Праздники
Пишет М. Сураев:
«Знаю, многих читателей интересует, как на орбите встречают Новый год. Да, в общем, как обычные люди. За стол садимся, поздравляем друг друга, подарки дарим… Только все это со скидкой на невесомость и замкнутое пространство. “Садиться” в невесомости, как вы понимаете, получается с трудом :)) На столе стоят (в смысле, парят ;)) космические лакомства. По большому счету, их – ограниченный набор. Почему-то нам не прислали даже фруктов. Ни американцы, ни наши, ни японцы… В общем, новогодний стол был довольно обычный. Зато шоколада много, даже чересчур… Ну, что поздравили – это да. Мне, например, было очень приятно, когда перед Новым годом во время сеанса связи моя семья и друзья устроили настоящий праздник – с Дедом Морозом, с шампанским, с ёлкой. Песни пели, стихи читали…»
«Как вы понимаете, тыквы у нас на борту нет. Зато есть апельсины, которые привез грузовик. И мы устроили “апельсиновый” Хэллоуин :)».
На борту
Пишет М. Сураев:
«Со мной в кубрике живет львенок. Его зовут Цефей, полное имя Цефей-4. “Цефей” – это позывной нашего экипажа на “Союзе ТМА-16”. Я – Цефей-1, Джефф (Уиллиамс – ред.) – Цефей-2, Ги (Лалиберте – ред.) – Цефей-3. А львенок – Цефей-4. Мои дочки (Арине 8 лет, Ксении 5 лет – ред.) чем только Цефея не обработали перед полетом: брызгали детскими духами, поливали молоком, спали с ним. И львенок до сих пор сохранил их запах, запах дома… До сих пор не выветрился…»
«У нас на борту Российского сегмента четыре иконы. Еще есть Евангелие и большой крест (Божественный Крест Господен передал Руководителю Роcкосмоса А.Н. Перминову Патриарх Алексий II. Крест привез на станцию экипаж «Союза ТМА-8» в 2006 году – ред.) А у меня в каюте хранится крест-мощевик. Мне его батюшка дал на Байконуре, перед отлетом. Отец Иов рассказал, что в мощевике хранится частичка креста, на котором был распят Иисус. Мой крестик благословили в Лавре, в Сергиевом Посаде. Он будет со мной весь полет и со мной вернется на Землю».
Сон
Пишет М. Сураев:
«Это пример из жизни в невесомости – так мы спим».
Домой
Пишет Ф. Юрчихин:
«Явный признак подготовки к спуску – тренировки Александра Скворцова и Михаила Корниенко (члены экипажа – ред.) в “Чибисе”. Это такие специальные штаны. Залезаешь в них, потуже застегиваешься и создаешь разряжение. За счет этого кровь отливает от головы к ногам. Имитация земной гравитации. Просто, до гениальности. Правда наш добрый доктор, Ирина Алферова, под приглядом которой проходят тренировки, требует от ребят при этом ходить. Да еще и спрашивает постоянно – как себя чувствуешь. Ничего, переминаются, слушаются. Ирина, в свое время и я буду очень тебя слушаться. Правда-правда».
Пишет М. Сураев:
«Ромка полчаса в них тренировался, а я снимал. Медицинские параметры регистрировали тоже. Еще Ромка пьет витамины, водно-солевые добавки. И дополнительно занимается спортом. Бегает не один раз в день, а два, по часу. Потом один час еще – на силовые упражнения. И у него каждый день теперь запланирован дополнительный час на упаковку вещей. С земли ему прислали радиограмму со списком возвращаемых грузов, вот он их потихоньку собирает, подтаскивает ближе к “Союзу”. Плюс личные вещи… Хотя что там? Личных вещей при возвращении у российского космонавта – всего килограмм…»
«Кроме того, мы с Романом сегодня подписали официальный документ о передаче смены на Российском сегменте. Это означает, что теперь за наш сегмент отвечаю я».
Мысли
Пишет Ф. Юрчихин:
«Один из американских астронавтов сказал: каждый из нас улетает в космос патриотом своей страны, а прилетает – патриотом Земли. Нашей планеты. И лучше не скажешь. Глядя на Землю сверху, ощущаешь нашу планету как единое, живое существо. Которому больно от пожаров, разрушений, землетрясений. Войн. И понимаешь, что человечество во имя будущего должно объединиться. Рано или поздно. Лучше раньше».
Источник: пресс-служба Роскосмоса