Как редактор редактору…
«The New York Times» против «The Huffington Post». Одна из старейших американских газет и один из успешнейших сетевых проектов сошлись в публичной дуэли. Вряд ли история стоила упоминаний, если бы Билл Келлер, исполнительный редактор NYT, бросивший вызов, помимо личных претензий к Ариане Хаффингтон, основателю HP, не выдвинул в редакционной статье еще и мировоззренческие претензии к журналистскому сообществу.
Согласно рейтингу Forbes, я один из пятидесяти влиятельнейших людей мира. Ладно, не такой влиятельный, как Папа Римский (№5), но круче президента Объединенных Арабских Эмиратов (№56). Vanity Fair, еще один спец в этих делах, счёл меня 26-м мировым «влиятелем». New York Observer, сведя вселенную к размерам Нью-Йорка, воодрузил меня на 15-е место в своем последнем «The Power 150» – списке, который простирается от Майкла Блумберга до Леди Гага. New York Мagazine попросил Вуди Аллена назвать самого важного человека в нашем городе; он назвал – о, чёрт – меня.
Весь мир словно сговорился с целью убедить меня в моей значимости. Уважаемый голливудский сценарист предложил выкупить у меня «пожизненные права» (как по-фаустовски звучит, а?) на исполнение «моей» роли в кино. Недавно я делал интерактивное радио-шоу – так репортер Зик Тернер счёл это настолько актуальным, что на протяжении всего эфира «вживую» описывал происходящее в своём блоге. Что бы я ни делал – считается событием. Днями моя жена, мучаясь бессонницей, написала в Твиттере «Не могу заснуть. Кто еще не спит?». Но ненароком отправила сообщение с моего, а не своего аккаунта, дав тем самым повод глобальному обсуждению моих мыслей в Твиттере.
Вы можете спросить, как часто это делаю я сам: «Какого черта?» Я же просто управляю газетой. Я не исцеляю безнадёжных, я не руковожу государством, не создаю бизнес, не открываю неведомые галактики и, тем более, не пишу серии книг о колдунах и вампирах. Что же тогда делает меня таким значимым? Но в наши дни даже постановка такого вопроса означает, что вы совершенно оторваны от жизни. Подобно тем наивным, кто думает, что вклад Билла Гейтса в общечеловеческие ценности возрос, когда он променял алгоритмы на помощь бедным детям. Это ж медийный мир, детка, а медиа начинаются с Меня.
Частично мой предполагаемый статус 50-го влиятельнейшего человека на планете Земля происходит от убеждения, что редактор не просто собирает воедино плоды тяжелого труда своих журналистов – он также лично управляет всемирным заговором. Однако я этого не делаю. Но тогда я должен сказать об этом, не так ли?
Еще одна, более коварная причина, по которой меня сочли важнее, чем основатель Amazon (№66-й, согласно Forbes), или Хосни Мубарак (прозорливо в рейтинге не отмеченный), состоит в том, что наше увлечение капитализацией медиа оторвано от действительно важных вещей.
Креативные умы с Уолл-стрит нашли способ отделить инвестирование от бардака с ценными бумагами – для того чтоб их клиенты могли покупать хотя бы «тень от тени». Мы же, медийщики, тем временем уже забросили всю эту суету: не ищем новостей, не пишем статей, не создаём картину. Вместо этого мы создаём фиктивные, дутые ценности, которые называются «медиа», и в которые мы инвестируем наши внимание и уважение. Возможно, я старомоден, но в то время, когда настоящие журналисты работают над живой историей, освещая зачатки демократии в арабских городах, и зачатки строгости в городах американских, теоретизирование и самокопание представляются мне всё менее нужными. Но я снова и снова попадаю в эти рейтинги, и эти журналы снова раскупают на развалах. А значит, мне снова будут задавать вопросы о Будущем Журналистики.
Конечно, меня глубоко заботит будущее профессии, и мне известны перевороты в нашем деле, которые потрясали журналистику. У нас есть группа признанных аналитиков, медиа-экспертов – Клей Ширки, Алан Маттер, Джей Розен, Джеф Джарвис и другие – которые серьезно размышляют над метаморфозами медиа. Но превращая новостийщиков в знаменитостей, мы девальвируем сам институт медиа, обесцениваем основы профессии и вескость редакционных суждений. (Если меня завтра похитят инопланетяне, моя семья будет меня ждать, но тысяча сто журналистов The New York Times ждать не будет – у них выпуск). Издания, некогда бывшие серьёзными, теперь отдают лучшие полосы не под материалы, которые они считают на самом деле важными, а под статьи, которые «попадают в тренд» на Твиттере – американском воплощении идолизации новостей. И наша лучшая награда – успех на рынке – достаётся не тем, кто делает настоящую журналистику, а тем, кто занимается банальной агрегацией новостей.
«Агрегация» может означать, что разумные люди обмениваются рекомендациями о прочитанном, делясь друг с другом наслаждением бесконечной информационной вселенной. Некоторым образом и я, как редактор, делаю то же самое. Но слишком уж часто это выглядит иначе – кто-то берет тексты, написанные другим, размещает их на собственном сайте и получает от этого прибыль, которую должен был бы получить автор. В Сомали это называется пиратством. А у нас, в медийной сфере – это респектабельная бизнес-модель.
Королева агрегации – разумеется, Ариана Хаффингтон, которая обнаружила, что если взять немного сплетен о знаменитостях, добавить к ним видео с котятами, врезать несколько постов неоплачиваемых блоггеров, стащить десяток новостей из других источников и разместить всё это у себя на фоне хорошего саунд-трека – то получишь миллионы посещений. Насколько велик инстинктивный гений агрегации в Ариане Хаффингтон? Как-то в Лос-Анджелесе я (на дискуссии по поводу – а как же иначе? – будущего журналистики) сидел позади неё. Поскольку мне предстояло презентовать несколько медийных тем, я заранее подготовил пару выверенных тезисов. Сразу по окончании дискуссии местный репортер попросил нас с ней о совместном интервью. И через секунду я услышал один из собственных тезисов, слово в слово, из уст мисс Хаффингтон. Я почувствовал себя таким… агрегированным…
Месяц тому назад, когда AOL объявил о состоявшейся за 315 миллионов долларов покупке The Huffington Post, сделка была подана как стремление AOL смещаться от провайдерского бизнеса в сторону создания контента. Покупать агрегатор и говорить при этом о создании контента – это слегка смахивает на объявление об увеличении финансирования компании при помощи нанятого фальшивомонетчика.
Однако некоторые крупные агрегаторы, включая The Huffington Post, похоже, чувствуют близость «второго пришествия». Кажется, они начинают понимать, что когда и если агрегаторами станут все – не станется никого, кто делал бы настоящие новости. И тогда агрегировать будет нечего. Именно поэтому The Huffington Post набирает в конюшню небольшую группу опытных журналистов (в том числе нескольких и из нашей The New York Times), для производства полноценных журналистских материалов на темы бизнеса и политики.
Очевидно, что во времена мгновенных новостей у читателей востребованы достоверные доказательства и веские разъяснения. В первые часы после падения режима Мубарака сайт The New York Times посетило больше миллиона читателей – и друзья из других крупных новостных медиа говорят о схожей картине у них. Я не могу с уверенностью сказать, что настоящая журналистика для сайтов наподобие The Huffington Post – это просто приманка, которая привлекает читателей. Это было бы похоже на фаст-фуд, который пригласил шеф-повара, чтобы разнообразить меню. Но если это означает приближение ренессанса серьёзной журналистики и возрождение профессии – я буду только рад. Эх, может даже найдутся люди, которые нам за это еще и заплатят…
By BILL KELLER
Published: March 10, 2011
Похоже, огорчение тем фактом, что вместе The Huffington Post и AOL News имеют на 70 процентов больше новых посетителей, чем The New York Times, а также объединением AOL и HP в январе нынешнего года, которое привлекло вдвое больше просмотров (1,5 миллиарда против 750 миллионов), подвигло исполнительного редактора New York Times Билла Келлера на исключительно лживую атаку в редакционной статье, опубликованной сегодня и намеченной на выпуск в журнале New York Times в эти выходные.
После вступления, в котором супер-Келлер столь старательно себя превозносит (еще бы – целая армия твиттеровцев и Вуди Аллен считают его «могущественным» и «влиятельным»), он переходит к главной теме своей статьи – «идолизации новостей» и «злу агрегации», уши которой торчат с тех достопамятных времен, когда Руперт Мердок на своих излюбленных брендированных сайтах отзывался об агрегаторах не иначе как о «паразитах», «ворах контента», «вампирах» и «техночервях кишечника интернета» (медийный эквивалент «А твоя Машка – бл*дь!», хотя не так убедительно). Келлер говорит об агрегации: «В Сомали это называется пиратством. А у нас, в медийной сфере – это респектабельная бизнес-модель».
Затем он описывает Huffington Post не более, чем «сборником сплетен о знаменитостях, видео об очаровательных котятах, постов от бесплатных блоггеров и новостей из других изданий».
Не пойму, какой же все-таки сайт он имел в виду. Явно не наш, поскольку даже беглый взгляд на него свидетельствует о совершенно ином. Даже до слияния с AOL в Huffington Post работало 148 штатных сотрудников – редакторов, авторов и репортеров, полный рабочий день занятых серьезной, «старомодной» работой по канонам классической журналистики.
Еще в 2009 году Фрэнк Рич высоко оценил нашу работу в своей колонке NYT. А Пол Кругмен недавно отметил работу нашего ведущего автора новостей финансового мира. Портал Columbia Journalism Review похвалил нас за достижение в разъяснении народного понимания причин национального кредитного кризиса, а два наших вашингтонских репортера недавно были удостоены главной журналистской награды. Среди многих других, кто упоминал работу наших репортеров – Метью Иглесиас, Феликс Сэлмон, Катрин Рампел. Неужели Келлер этого всего не заметил?
Может, Келлер также не заметил, что, не смотря на все его старания удержать одного из лучших репортеров деловых новостей в NYT, Питер Гудмен всё же перешел в Huffington Post? И что в тот самый день, когда вышла статья Келлера, мы опубликовали большую статью-расследование о коррупции в колледже, написанную первым нанятым Гудменом работником – Крисом Кирхамом, который ранее работал в Washington Post? Следуя логике Келлера, он тоже пришел к нам агрегировать видео о милых котятах. И еще Келлер был настолько занят просмотром пресловутого «рейтинга самых влиятельных», что даже не заметил, как к нам перешел один из его лучших редакторов, Тим О’Брайен.
Если б это были единственные обвинения, выдвинутые им, я бы не стала утруждать себя ответом. Но Келлер пошел намного дальше, обвинив меня в «агрегации» его собственных мыслей! А именно:
«Насколько велик инстинктивный гений агрегации в Ариане Хаффингтон? Как-то в Лос-Анджелесе я (на дискуссии по поводу – а как же иначе? – будущего журналистики) сидел позади неё. Поскольку мне предстояло презентовать несколько медийных тем, я заранее подготовил пару выверенных тезисов. Сразу по окончании дискуссии местный репортер попросил нас с ней о совместном интервью. И через секунду я услышал один из собственных тезисов, слово в слово, из уст мисс Хаффингтон. Я почувствовал себя таким… агрегированным…»
Да, Билл, это несомненно серьезная претензия, особенно учитывая то, что в ней нет никакой конкретики. К счастью, я точно вспомнила ту панельную дискуссию и последовавшее за ним радио-интервью, и быстро нашла текстовые варианты. Так почему же в действительности Келлер чувствовал себя таким «агрегированным»?
Во время спонсированной институтом Milken панельной дискуссии в Лос-Анжелесе, которая прошла 28 апреля 2010 года, Келлер сказал следующее:
«Я думаю, да вы и сами уже можете это заметить, что происходит некая конвергенция. Мы много говорили о том, как ведущие СМИ, которые мы представляем, адаптируют инструменты и, что более важно, культуру и психологию более открытых медиа. Я также считаю верным, что много альтернативных медиа – так называемых стартапов – нуждаются в дисциплине, ресурсах, стандартах».
Немногим позже во время совместного радио-интервью с Рэттом Моррисоном я сказала:
«Я думаю, что происходит некоторая конвергенция. На протяжении нескольких лет постоянно возникал спор в отношении того, выживут ли газеты и перейдут ли СМИ в будущем полностью в онлайн. И я думаю, сегодня мы все больше стали понимать, что интернет-ресурсы, такие как Huffington Post, все больше принимают традиционные принципы журналистики. Точность, справедливость, проверка фактов, хорошие репортеры, все больше редакторов, больше современных способов получения информации. В качестве примера можно назвать New York Times или NPR, которые используют все больше цифровых инструментов, способных превратить общество в часть журналистики, посредством отчетов с мест событий, через видео, через каналы Twitter и через все новые доступные нам каналы коммуникации».
Проблема Келлера состоит в том, что эту точку зрения – вплоть до слова «конвергенция» – я годами использовала для описания изменений на медиа-рынке.
Например, в мае 2008 года, за два года до панельной дискуссии в Milken, я заявила в интервью изданию Star Tribun: «Думаю то, что мы видим сейчас – процесс некой конвергенции в СМИ, когда все больше новостей выходит онлайн, а мы уже в свою очередь, все чаще используем в новостях блогосферу вместе с проектами гражданской журналистики».
А в ноябре 2008 года, за 17 месяцев до панельной дискуссии, в ходе обсуждения масштабов медиа в предвыборной гонке 2008 года я сказала агентству Reuters: «Вот это и есть настоящая конвергенция, когда вы обнаруживаете, что стремительный подъем в рейтинге обеспечил себе не только всем известный журнал Times, но и сайт Fivethirtyeight Нейта Силвера, которого до начала выборов вообще не существовало».
В январе же 2010 года, за три месяца до «подготовленной речи» Билла, я сказала канадскому каналу CTV: «И тогда у нас совершенно точно будет гибридное будущее, состоящее из конвергенции старых СМИ и новых масс-медиа».
В действительности, еще в марте 2007 года, более чем за три года до панельной дискуссии в Milken, я написала статью, описывая то, что происходит в информационном мире: «Утренние газеты со временем станут неким журналистским гибридом, включающим в себя лучшие аспекты традиционных печатных СМИ и того лучшего, что может внести интернет».
Так может это сам Билл агрегировал чужие идеи?
Атака Келлера настолько смешна, насколько и неуклюжа. Интересно, тот голливудский сценарист, который предлагал Келлеру купить «пожизненные права» на экранизацию – включит этот забавный эпизод в свой фильм?
В любом случае, эта ситуация навеки оставила в памяти фразу «такой… агрегированный…».
Ну да ладно, вернемся к слиянию.
Arianna Huffington
March 10, 2011 07:00 PM
Справка МП:
The New York Times – третья по популярности (после The Wall Street Journal и USA Today) газета США. Как и основная часть американских газет, The New York Times создана как региональное издание. Однако, концепция регионального СМИ не помешала ей стать одной из влиятельнейших газет мира. Основана 18 сентября 1851 года. Тираж 1 млн 131 тыс. экземпляров в обычные дни и 1 млн 681 тыс. экземпляров — воскресные выпуски. Распространяется по всему миру.
The Huffington Post – один из самых посещаемых информационных интернет-ресурсов США (до 25 миллионов уникальных посетителей в месяц). The Huffington Post была основана в 2005 году Арианной Хаффингтон. Публикует новости и аналитику, предоставляет платформу для блогов, колонки от известных политиков, журналистов, экономистов и звёзд шоу-бизнеса.