«И опыт, сын ошибок трудных». Проза жизни

«Наша цивилизация несётся к гибели.
Отойдите в сторону, чтоб вас не задело колесом». 
Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту»

Согласно теории разбитых окон (broken windows theory), которую ещё 30 лет назад предложили обществу американские социологи Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг, — если в доме разбить окно и сразу его не починить, то через время ни одного целого стекла в этом доме не останется. Выбьют.

Более того, вокруг битого дома обязательно разгуляется преступность. Окно здесь, как вы понимаете, — символ. В роли окна может выступать небрежный рисунок подростка на стене здания. Сначала люди начнут рядом с этой стеной мусорить, потом пить, насиловать и грабить. По нарастающей. То есть теория не в том, что «дурной пример заразителен», как любит говорить моя мама. А в том, что у всякого свинства есть геометрическая прогрессия. И начаться локальный апокалипсис может, грубо говоря, с окурка, брошенного мимо урны.

У теории есть обратный эффект. В Нью-Йорке конца восьмидесятых по этому принципу навели порядок в подземке. День за днём отмывая поезда от уличных рисунков, власти добились чистоты в метро, а там прицепом подтянулась культура поведения пассажиров в целом. Сначала перестали рисовать, потом мусорить, гадить, ездить зайцем — и так далее, до полной идиллии. 

Про идиллию — шучу, конечно. Но проиллюстрировать рацио американской теории берусь прямо сейчас.

Пару дней назад я ждала дочь возле «стекляшки» (станция метро «Университет»). В предбаннике девушка раздавала рекламные проспекты. У входа в подземку — чистота. Тётеньки в алых жилетах метут не переставая. Так вот, люди выходили с этими бумажками и несли с собой. Барышни не глядя (то есть, содержание их не интересовало) складывали рекламку в сумочку, а парни совали в задний карман.

Я достала мобильный и решила провести небольшой эксперимент. Взяла «листовку» и бросила перед входом в метро.

Вы удивитесь —  ровно через пять минут возле «моей» бумажки валялись ещё три.

А мы помним: это — начало деградации общества. То есть дальше: пить пиво на лавках, мочиться за углом, мелочь по карманам тырить и так далее, вплоть до коррупции в парламенте и правительстве. А что? Вожди, они, знаете ли, тоже не с неба свалились.

Маленький беспорядок рождает большой беспредел. Кто в этом сложном процессе виноват? Я, бросившая первую бумажку? Вы, повторившие за мной? (Всё равно уже грязно.) Или они, начавшие в этой мусорной куче пьяную разборку? (Обстановка располагает.)

Если разложить общество на горизонтальную шкалу координат, то края обеих сторон займут маргиналы (от лат. margo — край). Люди, «свободные» от каких-либо социальных рамок и норм. Мой преподаватель по психологии в институте употреблял этот термин как ругательство по отношению к студентам. Но потом сам признавался, что лукавит. Маргинал — не плохой или хороший, он просто не такой, как все («все» в данном случае — абсолютное большинство).

Процент маргиналов в обществе невелик. Пусть будет 20. Точность в контексте не принципиальна. Так вот представим, что у нас 10% людей никогда, ни при каких обстоятельствах не бросят бумажку мимо урны (не дадут взятку/не пойдут на красный/не пнут котёнка). И 10% людей — бросят (дадут/пойдут/пнут) в любом случае, даже если за это преступление предусмотрена смертная казнь, им пофиг.

Фишка в чём. Остальные 80% (смею предположить — практически все читатели этой статьи)  — приспособленцы. То есть будут поступать в зависимости от обстоятельств. Грязно — брошу, чисто — положу в карман и донесу до урны.

Без обид, признайтесь себе сами: в самолёте, когда просят выключить приборы, выключаете ведь. А потом видите: один, второй с айпадом и… «тю, а чем я хуже».

Признаюсь и я: в Канаде за пару дней я приучилась пристёгиваться в автомобиле без всякого напоминания. Срабатывал автомат: села — пристегнулась. Почему? Потому что так поступают все. Вернулась в Украину. И что? Сами знаете, что.  

А вот вам ситуация, которая, собственно, и заставила меня писать эту заметку.

Самый центр города. Крохотный дворик между Сумской и Мироносицкой. Буквально пару месяцев назад это было милое местечко — клумба, цветочки, аккуратненькая камерная парковочка. И атмосфера была какая-то… вежливая, что ли.

Люди разные. Справа — «чёрный ход» здания АВЭКа, слева — «тыл» районной прокуратуры. В нашем подъезде — всякие офисы (соседи, по-моему, торгуют трубами или чем-то промышленным), внизу банк, а под крышей странная семейка, где непонятно, кто кому кем приходится. В общем, не суть. 

В начале лета кто-то из этих людей (не знаем точно, кто, но, опять же, сейчас не о частностях, а о тенденциях), видимо, предварительно сговорившись и следуя украинской национальной идее «тягни до себе» (сформулировал мой друг и коллега Сергей Козлов), застолбили себе индивидуальные парковочные места. Железные. С замками. Монументально, в асфальт.

Тем же утром в милом дворике послышалась первая ругань. Несколько человек, по привычке разворачиваясь, наткнулись на новенькую преграду. «Фольксваген» на моих глазах вышиб себе фару. Дальше, как по волшебству: один заехал на клумбу (тогда ещё цветущую), другой подпёр соседа, третий с психу сбил мусорный бак.

В «колодце» теперь постоянно срабатывала чья-то сигнализация. Пару раз в неделю эхо разносило в окна дворика раздражённый крик:

— Чья «Мазда» («Опель/Шестёрка/Тойота»)?!? — дальше непечатно.

Ситуация развивалась на глазах. Мусор теперь бросали мимо бака, а из подворотни всё чаще доносилось зловоние (раньше миазм появлялся эпизодически, только по большим праздникам, в дни всеобщих фейерверков на площади).

Следующая партия людей, в пику первым, соорудила себе такие же парковочные места напротив.

И воцарился хаос.

Я имею в виду не только автостоянку.

Из одного здания выбросили утеплитель. Во двор. Вот на фото, жёлтая субстанция. На глаз — пара тонн. Куча заняла треть двора. И стала расти, как живой организм. Сверху начали появляться пакеты и пакетики, бутылки, баклажки, бумага, тряпки и прочий хлам.

И, знаете, что я заметила? Обитатели дворика перестали здороваться друг с другом.

Милое местечко изменилось до неузнаваемости. Весь процесс занял не больше трёх месяцев. Хотя, может, это ещё не весь процесс. Следите за сводками криминальных хроник… 

Не дай бог, конечно. Но, я думаю, этот двор на Мироносицкой можно считать качественной моделью нашего общества. Она хорошо иллюстрирует причинно-следственные связи и демонстрирует неизбежный стремительный регресс. Это как ядерный взрыв в лабораторных условиях. «Жертв» нет, но опыт показал, что обязательно будут.

Знания эти, скорее всего, бесполезны. Потому что «другого народа у меня для вас нет».

К размышлениям на тему дворика тегами подтягиваются последние харьковские эпизоды. Скандал с доской и скандальчик с табличкой. В первом случае «оно само разбилось», во втором — «само нарисовалось».

А ещё убитые дороги и наркоманы у меня «на районе», уродские менты, холодные батареи, оплёванные лифты, убогая поликлиника…

Такая большая растущая куча, как жёлтая субстанция под окнами.

И последнее. Вся эта мотивирующая хрень, типа «начни с себя» или «чисто там, где не мусорят» — никогда не работала, не работает, и работать не будет. Это я вам как дипломированный психолог говорю. А вот картинка нашего дворика, скорее всего, запомнится…