Хождение по квартирникам. Часть 1
На старте написания этого текста я, признаться, о квартирниках толком ничего не знал. Только просмотрел море любительских видео со всяких «Ютубов» и «Вконтактов». Видео с дрожащей картинкой, плохим звуком и Майком Науменко в кадре, или с Шевчуком, или с Чертом.
Я читал о квартирниках в Википедии, знал, что их придумали в 80-е, потому что в ДК и на стадионы музыкантов не пускали. И еще что на квартирнике обязателен был портвейн, который наливался до краев в две чашки, и эти чашки передавались из рук в руки от музыкантов к слушателям и обратно. Короче, в моем распоряжении был только бессмысленный ворох обрывочных сведений по теме и около нее. Фактической информации – никакой, как и личного опыта, зато воображение подбрасывало варианты того, как ритуал, или, я бы даже сказал, таинство квартирного концерта должно происходить на деле.
Пролог
Итак, я, человек совершенно некомпетентный, сейчас буду рассказывать, как должен выглядеть правильный квартирник. Такой, на который я бы пошел не только с удовольствием, но и с чувством собственной приобщенности (слово «приобщенность» здесь даже читать нужно драматическим шепотом, присущим эпохе застоя). Рассказывать все это я буду как потребитель, который всегда прав. А поскольку потребитель всегда прав, стоило бы ко мне прислушаться. И не только широкой общественности, но и организаторам самих квартирников, поскольку потребитель всегда прав. Мне это не трудно. Всегда, пожалуйста. И не стоит, не стоит благодарностей.
Первое. На квартирник нужно ходить большой шумной компанией, состоящей из давно знакомых и проверенных инакомыслящих. В страшной темной безлюдной подворотне нужно встретиться с организатором в длинном черном пальто, который отведет на место действия. Кстати, ему нужно сказать пароль, а он должен произнести отзыв, иначе не-идейно.
Второе. Идти из подворотни до нужного дома нужно несколько кварталов, маленькими группками по 3-4 человека, вести себя тихо, внимания не привлекать.
Третье. Добраться до места и обнаружить, что квартира – непременно «однушка» с газетами «Правда» вместо обоев – трещит по швам, все ждут только вас, народу – человек 60-70 – и все знакомые! Кое-как рассесться, и чтобы приглашенный артист взял доисторическую фанерную гитару с трещиной в передней деке, заиграл и запел. Петь ему следует хрипло, с надрывом, пафосно, но про любовь. При этом он должен плохо отзываться о коммунистической партии или любой другой правящей организации (не знаю, как он это будет совмещать, но это уж, простите, не мои проблемы).
Четвертое. К середине действа все должны, забыв о конспирации и не в силах сдержать эмоции, запеть с артистом хором, громко, яростно, фальшиво, но с душой. И когда соседи со всех сторон уже будут сходить с ума от этих звуков, под конец песни наградить артиста шквалом аплодисментов. При этом топот ногами по полу, крики и бой посуды приветствуются.
Пятое. Заканчиваться квартирник должен приездом трех-четырех нарядов милиции, массовыми арестами, побоями и прочими притеснениями свободного искусства. Чтобы под утро, сидя в «обезьяннике», плюясь кровью в бетонный пол, почувствовать себя самым крутым диссидентом в стране.
И последнее. Просто мелочь, деталь. Все это дело должно происходить году так в 84 и обязательно в Питере или, в крайнем случае, в Москве. У нас и в наше время – невозможно. Немыслимо.
Глава первая
Невозможно, немыслимо, но ведь есть. И люди туда ходят, слушают, получают удовольствие. Что-то же они находят в этом, кроме ощущения подполья а-ля Янка Дягилева, которого в наше время уже нет, а если и есть, то смотришь на него и думаешь: «Лучше б его не было…». Люди идут и находят в этом что-то для души, и чертовски ведь интересно узнать, что. В чем тут, с позволения сказать, Смысл.
Зажав в кулак все предрассудки, я решил разобраться. Так как же понять, что происходит на квартирниках? Да проще пареной репы, встать и сходить. Но мы же дети клавиатуры, для нас это был бы слишком легкий путь. Лучше поговорить с теми, кто был, поспрашивать, а уж потом идти, чтобы понимать, куда идешь. Мучительно думая эти грустные мысли, я вдруг вспомнил, что была у меня такая знакомая, с которой я познакомился в Интернете, ни разу в жизни не видел, зато твердо знаю, что она на квартирниках бывала. И не только бывала!
Встретились мы с Катей возле «холодильника» и пошли пить чай в не скажу какое кафе поблизости.
Кать, вот просто интересно. Ты же была директором группы, правильно? А что это вообще за должность такая? Чем ты занималась? Я, в самом деле, не понимаю.
– Да, была. Директор группы – это человек, который делает всё. Начиная с организации концертов, звонков, и заканчивая завариванием чая на квартирниках. Музыкантам остается только музыка.
И как же тебя угораздило попасть на такую должность?
– Не поверишь. Просто я шла по скверу, услышала, как ребята сидят на скамейке, играют и поют. Хотела подойти, познакомиться, но не решилась. Потом нашла их в соцсетях, добавилась в друзья, сказала, что услышала и что понравилось. А они мне: «Понравилось? Так может ты нам группу «ВКонтакте» создашь?» Ну, а потом завертелось…
Хорошо, давай представим ситуацию. Я – молодой автор-исполнитель, считающий себя перспективным, хочу сыграть квартирник. Что мне делать? Позвонить кому-нибудь из организаторов, например Звягинцеву, и сказать: «Олег, хочу»?
– Да, позвонить, сказать, и он ответит тебе однозначным «нет». Кто тебя знает? Кто на тебя придет? Никто. Так что толку устраивать тебе концерт? Все поставлено на коммерческую основу, и если ты хочешь играть, ты должен приносить деньги. Во-первых, ты должен предоставить свои записи или, в крайнем случае, сыграть сам. Если им нравится, тогда наступает следующий этап. Ты должен убедить организаторов, что люди на тебя пойдут. Если тебе это удалось, то с тобой берутся работать. Организаторы анонсируют твой концерт по своим каналам, ты – по своим. Потом нужно продать пригласительные, а чтобы их продать, нужно их как минимум напечатать. Печатать принято в типографии и красиво. Все это стоит денег и не ясно, окупится оно или нет. Поэтому хорошо, если в группе есть человек, который этим всем занимается всерьез, а не в свободное от музыки время, то есть директор. По крайней мере, так дела обстоят у Звягинцева. В «Саквояже» – ты можешь просто прийти, сыграть организаторам, и если им понравится, они тебя впустят. Но вопрос анонсов и печати пригласительных остается. В ТМИНе не была, не знаю.
Вынужден признаться своему читателю, что поговорив с Катей, я расстроился. Мало того, что Катя начисто развеяла во мне ощущение квартирника, как чего-то стихийного и тем прекрасного, так она еще и рассказала, как где и за какую сумму у нас можно получить право собственности на песню. Представляете, песня, а к ней бумажка с подписью и печатью? А смекаете, зачем она? Вот и я смекаю, но об этом ни писать, ни думать не хочу. Я не консерватор и не эстет. Просто не хочу.
Я шел по серому центру поливаемого мелким колючим дождем Харькова. Шел и мрачно думал о Чернецком. Когда-то не очень давно я смотрел в Интернете часовую любительскую запись его квартирника в городе Энгельсе (квартирник в Энгельсе – символично, не правда ли?) Там был только он, гитара и публика, сидящая в основном на полу. И еще была бутылка водки и пластиковые стаканы – красота! Сидел Чернецкий спиной к окну, и оператор любитель снимал его против света, и он рассказывал, как в 88 году играл квартирник в Питере:
«Собственно, квартирник выглядел так примерно на Академической в Питере. Собралась такая, чуть больше, может, комната народу, и мы ж, естественно, у касс кто, Паша, я и Клим, ну типа три гитары, или две гитары и перкуссия. А мы говорим этой хозяйке, Аллочке, говорим: «Алл, так а… народ собрался. А как же это самое… а где водка? Как же пить, тут и стола-то нет». Она: «Какой стол? Какая водка?». А у нас в Харькове мы слышали, что такое квартирник, но у нас это делалось как бы на квартире, собирается народ, просто бухает и поет песни. Вот это квартирник».
Глава вторая
Все участники квартирников – это как минимум смелые и мужественные люди. Это касается и хозяев, которые пускают к себе домой не пойми кого, и организаторов, которые отвечают за все перед всеми, и даже публику, которая сидит на полу в неудобной позе, ведет себя как можно тише и изо всех своих сил создает атмосферу мероприятия. Но больше всего это касается артиста, который решается выступить в квартире.
Именитые музыканты называют квартирники проверкой на звездность, говорят, что тяжело играть без возможности спрятаться за кулисы или за друзей-музыкантов, что слишком многое зависит от количества и качества публики, но одно дело, когда ты Чиж или Захар Май, а совсем другое – когда ты, например, Катя Температура. И имя твое не нарицательно, и занятие твое непопулярно и не массово, а ты просто пишешь по ночам стихи, и решаешь их почитать вслух. Вот тут требуется немалая выдержка.
Катя Температура (это, кстати, та самая Катя из первой главы), конечно, с организацией концерта справилась. Договорилась с «Саквояжем», разослала приглашения и позвала друга Мишу, чтобы тот импровизировал на гитаре, пока она будет читать свои стихи. К тому моменту, как в «Саквояж» пришел я (где-то за полчаса до начала), ее часть работы была сделана, и наступило самое страшное – ожидание. Придут или не придут? Придут или не придут? Она старалась не выказывать переживаний, поэтому дрожь и бегающие глаза были заметны еще сильнее. Придут или не придут? И лучше бы они уже не приходили, потому что страшно, но всё-таки интересно, придут? Или не придут?
Я пришел. Но я, во-первых, пришел раньше, во-вторых, был уже немножко своим, а в-третьих, был настолько весь задумчивый и с фотоаппаратом, что с меня даже денег не взяли. То есть, на проблему «придут – не придут» мое появление никак не влияло. Я пришел и стал всматриваться в окружающую меня среду.
Арт-студия «Саквояж»… кстати, толковый словарь Ожегова говорит, что саквояж – это род обычно кожаной дорожной сумки с запором. Странное название для арт-студии, да? Так вот. «Саквояж» – это чисто театральное явление. Все свои мероприятия они проводят в аудитории театрального факультета института искусств. Помимо этого, они владеют собственным сайтом, правда, полупустым. Зато свое название на этом сайте они пишут на французский манер, вот так: «Sacvoyage», и читать его хочется так же, с выделенным «жэ».
Называются они студией, хотя никакой студии на деле нет. Есть аудитория, какая может быть только в творческом вузе. С одной стороны дверь, единственное окно и два ряда стульев вдоль стены. С другой полукругом висят кулисы, сделанные из ткани, напоминающей одновременно брезент и мешковину. На пианино без стеснения стоит небольшой гитарный комбо-усилитель, на одном из стульев сидит Миша с электрогитарой, а Катя с распечатками в руках ходит туда-сюда, читает и без конца двигает второй свободный стул. Миша играет, а публика, кажется, подобранная ровно по количеству стульев у стены, слушает и после каждого стихотворения негромко аплодирует. Вот такая атмосфера.
И дело не в том, что Миша чудесно играл, а Катя, оказалось, хорошие стихи пишет. Дело в магии этого места. В том, что мне, задумчивому и с фотоаппаратом, все время хотелось фотографировать не людей, а стул, паркетный пол и брезентовые кулисы. Квартирник в «Саквояже» не имеет основного атрибута – это не квартира, зато всего остального там хоть отбавляй. Публика задавала вопросы, комментировала происходящее, даже две девушки по очереди вышли и тоже почитали немного своих стихов; когда Миша запел Розенбаума, все, кто знал слова, подпевали довольно громко, а когда он запел Чижа, подпевали даже те, кто слов не знал. А потом были слезы, речь Катиной мамы, еще больше слез, цветы Кате, шоколадные конфеты публике и раздача всем желающим распечаток со стихами.
Все это больше походило, конечно, на милую самодеятельность, чем на оскаливший зубы андерграунд, но слушая прекрасные гитарные импровизации, слушая чтение стихов с распечаток, я, кажется, уловил Cмысл. Я был почти готов сформулировать этот смысл и поделиться им с моим чутким читателем, но тут всё закончилось. Я вышел, поговорил о чем-то с кем-то… и куда все делось? Осталось настроение, впечатление, воспоминания, но вот Cмысл от меня ускользнул где-то на выходе из кожаной дорожной сумки.
Продолжение следует.
Хождение по квартиникам. 3, 4 главы.
Хождение по квартиникам. Заключение.