Хлеб?

Данная статья не является редакционной и не претендует на полноценное расследование. В «МедиаПорт» обратился человек, представляющий предприятие, которое занимается хранением и доставкой крупных партий зерна. Обратился с частной, на первый взгляд, проблемой предприятия: огромные незапланированные расходы. Компания отчаянно ищет выход из ситуации и готова на несвойственные этому бизнесу шаги: обнародовать информацию. Пусть придушенно-анонимно — но всё же воззвать о помощи.

Очевидно, что компания пытается использовать «МедиаПорт» в своих интересах. Но и в этом случае частная проблема, описанная в статье, остаётся общей. Поскольку определяется она просто, а последствия порождает тяжёлые. Коррупция.

Разбираться в хлебном бизнесе интересно, но сложно. И на первый взгляд непонятно — зачем. Всё ведь и так ясно. Розничные цены на хлеб — вопрос политический, любые попытки их повысить сразу вызывают общественный резонанс. Земельную реформу, которая грядёт, откладывается и снова выныривает «в комитетах и фракциях» уже который год, тоже обсуждают и анализируют со всех сторон.

Есть ещё очень популярная тема — урожайность. Сколько вымерзло, сколько высохло, сколько собрали… Пайщики в селе, бабушки у хлебных киосков, областное начальство в полях, загорелый комбайнёр и солидный председатель хозяйства — частые герои статей, сюжетов и передач.

Где-то между урожаем на полях и хлебными полками в супермаркете помещается вся остальная индустрия: зернохранилища, биржи, переработка зерна и хлебозаводы. И каждый раз, когда поднимается тема повышения цен на хлеб, почему-то за кадром остаются все этапы, кроме первого и последнего. Освещают два вопроса: почём в этом сезоне зерно продали фермеры, и какую цену на хлеб установили хлебозаводы.

Всё остальное как будто и не влияет на формирование цены в киоске. Насколько упрощена эта схема, стало понятно после недавнего разговора с менеджером одного из аграрных холдингов. Разговор был «не для прессы», но через неделю собеседник согласился, что говорить и писать о проблеме необходимо.

Менеджер останется анонимным, почему — вы и сами поймёте.

Речь пойдёт только об одном из этапов долгого пути, который хлеб проходит от поля до хлебного киоска — о хранении зерна на элеваторах и его транспортировке из зернохранилища покупателю. О том, какова доля коррупционной составляющей цены только на одной этой ступени. Что и как приходится «решать» бизнесменам на всех остальных остановках зернового маршрута, оставим пока за скобками.

Итак, каждый элеватор должен раз в год получать сертификат соответствия. Это документ, который должен говорить каждому, кто хочет хранить свой урожай в данном конкретном зернохранилище: да, элеватор проверили, он соответствует всем нормам, ваше зерно не сгорит, не сгниёт и его не съедят мыши. Не должны, по крайней мере. Теоретически это очень нужный документ, который говорит всем заказчикам услуг элеватора, что хозяева — люди приличные, зернохранилище у них надёжное и все документы в порядке. Практически в условиях Украины это значит то же самое, что и водительское удостоверение в кармане автовладельца. То есть значит, что обладатель документа — человек приличный, обо всём договаривается вовремя, в нужные кабинеты входит, предварительно подготовившись.

Так и здесь. Руководители обращаются в орган сертификации, заключают договор, оплачивают услуги, проходят сам процесс проверки и получают документ. Всё вроде понятно и просто, кроме разве что термина «орган сертификации».

До конца прошлого года такие документы выдавали региональные инспекции по качеству сельхозпродукции Минагрополитики. Теперь этим заведует государственная сельскохозяйственная инспекция, у которой в каждом регионе есть областное управление. Административная реформа для сельхозпроизводителей сработала так: из 12 разных инспекций, которые контролировали разные (а иногда — одни и те же) процессы, была создана одна. Вроде и хорошо, меньше чиновников (по идее), меньше заявлений, затрат времени и сил на все согласования. На практике вышло иначе.

С изменениями в структуре аппарата высших сельскохозяйственных органов сменились и фамилии чиновников, эти органы возглавляющих. В том числе и в Харьковской области. И, как понимает каждый разумный человек, это значит, что договариваться пришлось заново. Поскольку аудио или видеозаписей процесса «договаривания» собеседник предоставить не смог, описывать ситуацию придётся почти эзоповым языком.

Договориться предприятие попыталось. И нарисовали ему после долгих «торгов» на бумажке уверенным почерком цифру, которая решит вопрос, — 2 доллара.

Несерьёзно, правда? На самом деле это 2 доллара за тонну хранения. Это, кстати, точная цифра, а вот дальше — уже теоретический подсчёт. Но его масштабы вполне соотносятся с украинскими реалиями.

У хорошего предприятия бывают разные элеваторы — объёмом, к примеру, от 15 до 100 тысяч тонн каждый. Предположим, что у некой фирмы есть штук 7 средних по объёму зернохранилищ — по 40 тысяч тонн. На каждый из них нужно раз в год получать сертификат соответствия. 280 тысяч тонн умножаем на два доллара, получаем 560 тысяч долларов в год. Итак, полмиллиона долларов в уме.

У элеваторов есть ещё одна статья непредвиденных расходов. И она также связана с получением документа. Дело в том, что на каждую партию отгруженного из хранилища зерна нужно иметь сертификат качества зерна — или, как его называют профессионалы, «качественное удостоверение», которое выдаёт хлебный инспектор после проверки. И на эту услугу государственного органа предприятию озвучили неожиданный тариф: 6 гривень за каждую тонну. Если считать, что 280 тысяч тонн общей мощности всех элеваторов, за которые отвечает наш источник, будут за сезон разгружены полностью, то умножаем это количество на 6 гривень и получаем ещё 1 680 000 гривень или 210 000 долларов дополнительных расходов. Без этого удостоверения зерно не принимает портовый элеватор.

Итого в год — 770 000 долларов. Прописью: семьсот семьдесят тысяч долларов.

Собеседник говорил с экономистами своего предприятия. Те схватились за голову: эти расходы не заложены в бюджет, нигде не предусмотрены такие суммы, чтобы просто взять столько наличных денег и отдать. Нельзя сказать, что менеджеры получили моральную травму или впервые в жизни услышали о коррупции, вовсе нет. Они тоже «всё понимают» и «не хотят сложностей». Но масштабы этих перемен удивили и обескуражили привыкших ко многому специалистов.

Решили не платить. И не потому, что гордые и честные. А потому, что, во-первых, не припасли на всякий случай чемодан с миллионом без четверти долларов, а во-вторых, потому что ещё подсчитывают, какой окажется при таком варианте рентабельность всего зернового бизнеса.

В общем, решили немножко притормозить и осмотреться: что же будет дальше? Дальше работать пока получается не очень выгодно и очень беспокойно. Пока с сертификатами на элеваторы ещё можно подождать, сроки позволяют. А вот зерно должно отгружаться каждый день. И здесь перемены стали ощущаться сразу же. Если раньше элеваторы предприятия отправляли по 3-4 вагона в день, то сейчас стали загружать максимум 4 вагона за неделю. Потому что процесс получения качественных удостоверений затормозился до состояния между саботажем и итальянской забастовкой. Если раньше его можно было получить за день, то теперь уже никакие хлебные инспекторы никуда не спешат. Приедут попозже, уедут не спеша, найдут, к чему придраться, отправят на повторную экспертизу. Максимальный срок, на который задержалась отправка зерна, — шесть дней.

Очень ощутимые финансовые потери. Эти шесть дней зерно может провести в хранилище, а может — уже «на колесах», в грузовом железнодорожном вагоне. Хранить зерно на путях — дорогое удовольствие. Ещё большие суммы — десятки тысяч долларов в день — предприятию придётся платить в виде штрафов судам, которые простаивают в портах в ожидании загрузки. Ведь логисты, просчитывая все эти передвижения, и предположить не могли, что по каким-то причинам зерно простоит лишнюю неделю.

В общем, выбор невелик: платить и работать спокойно или не платить, но всё равно нести дополнительные расходы. И не факт, что эти расходы останутся на том же уровне, что сейчас.

Оба варианта приводят к изменениям в бюджете всего предприятия. Причём вынуть такую сумму наличными можно только нелегальным путём — через конвертационные центры.

Всё это можно было бы назвать внутренней проблемой одного предприятия. Но условия теперь в Харьковской области (говорят, в других областях такие аппетиты у новоназначенных глав региональных сельскохозяйственных инспекций не прорезались — пока) одинаковы для всех, так что дополнительные расходы появятся у каждого элеватора. Какое бы решение не приняли местные элеваторы, в следующем году они заложат в бюджет эти расходы — либо на «решение вопроса», либо на штрафы в портах и простой вагонов.

А это значит, что хранение зерна будет стоить дороже — приблизительно на 100%.

Как думаете, кто оплатит эти проценты?.. Верно. Те самые, упомянутые в начале статьи, любимые прессой, первое и последнее звенья длинной хлебной цепочки: производители зерна (селяне, мелкие и крупные фермеры) — ну и мы с вами, потребители хлеба.

Прим. ред.: все фото в материале — иллюстративны.