Харьковский суд посмертно оправдал сельскую учительницу, осужденную в 1946 за «измену Родине» (фото, видео)
Больше не предательница. Марию Бунт-Лысенко, сельскую учительницу из Валок, которую осудили в сорок шестом году за измену Родине, спустя шестьдесят один год оправдали. Здесь, в Валках, она основала районное отделение общества «Просвіти», три школы, профтехучилище и украинский национальный театр.
Дом, в котором жила Мария Бунт-Лысенко, школу, где преподавала, места, где собиралась местная «Просвіта» – отыскать на валковской земле то, что когда-то имело отношение к учительнице, когда прошло уже больше половины столетия, сложно. Но в сорок первом, когда советские войска отступали, именно в родных Валках осталась ждать прихода оккупантов Мария с сыном-подростком.
Ярослав Бунт, сын Марии Бунт-Лысенко: «У меня было все на глазах».
В годы оккупации Мария не сдавалась: она развернула активную общественную деятельность. Стала одной из тех, кто основал в Валках отделение национального общества «Просвіти».
Татьяна Сильванская, ученица Марии Бунт-Лысенко: «Во время войны считалось, что «Просвіта»… Во-первых, они выдвигали идею независимости Украины. То есть, они добивались того, что мы сейчас имеем. Это были люди, которые…они уже были, а их время еще не наступило».
Сергей Веприцкий, адвокат: «Сотрудники СБУ – если бы они были сотрудниками КГБ – я глубоко сомневаюсь, что они бы простили, именно простили, Марии Тимофеевне – с их колокольни – поступок, что вдруг она вступила в общество «Просвіти» – национальное общество, стала говорить на украинском языке и воспитывать украинских детей. Даже в такой сложной обстановке».
«Пособничество оккупантам» – так звучало обвинение в адрес Марии Бунт-Лысенко. Сразу после войны учительницу судили «за измену Родине». Приговор – 10 лет лагерей. Из Мордовии она писала детям:
19 августа 1951
«Ты спрашиваешь меня, можно ли ко мне приезжать – не приезжай, свиданий нет… Хотелось бы научиться не реагировать внутренне, сделаться совершенно спокойной, но очевидно это для меня невозможно. Только относительно (хотя абсолютных понятий нет) по сравнению с тем, что я была, я стала более черствой к окружающим меня людям…»
Сын все-таки договорился о встрече с матерью. Когда увидел – не узнал. Вспоминает: «Мама была похожа на скелет». Через пять лет заключения в Мордовском лагере она умерла. Ей был пятьдесят один год.
Михаил Бунт, внук Марии Бунт-Лысенко: «Память о ней – ее биография, ее жизнь…Мой отец и его брат – они нам ее передали».
Реабилитировать Марию ее близким удалось только с четвертой попытки. Первую апелляцию подавали еще в сорок шестом, сразу после приговора. Второй отказ получили в восемьдесят пятом, третий – уже во времена независимости Украины.
Для адвоката Сергея Веприцкого выиграть дело было вопросом не только профессионального утверждения, но и чести.
Сергей Веприцкий, адвокат: «Нам часто приходится сопровождать материалы и представлять интересы и в реабилитации. Но в этих случаях не было отказов. И в том числе и во время независимости Украины. Процессуально это дело поднять – это на профессиональном языке – крайне тяжело. Его поднять практически невозможно. Нужно собрать такой объем информации, который позволит прокуратуре, в том числе, принять решение о возбуждении вновь уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам».
«По вновь открывшимся обстоятельствам» Харьковский апелляционный суд в октябре оправдал Марию Бунт-Лысенко. Спустя шестьдесят один год она стала не «предателем родины», а «жертвой политических репрессий».