Голландский взгляд на советские многоэтажки

В Харькове побывал голландский архитектор Барт Голдхоорн — бессменный главный куратор Архитектурного биеннале и выставки «АрхМосква», куратор архитектурной биеннале в Роттердаме в 2009 году, а также выставки в Луизианском музее современного искусства в Дании в 2011 году.

Голдхоорн автор многих проектов и идей переустройства жилого пространства в Москве и, с недавнего времени, в Перми. В Россию голландский архитектор впервые приехал в 1993 году. Сейчас, кроме занятий непосредственно архитектурой, Барт издаёт весомый журнал «Проект Россия».

По словам Барта, в Харькове он уже был, но давно. В этот приезд видел город только немного из окна машины. Из-за чего, а может быть, из тактичности, он не стал говорить о Харькове.

Мы начали беседу с того, что Барт Голдхоорн знает очень хорошо, — с российских реалий.

— Что вас поразило в градостроительстве, в облике городов России больше всего, когда вы приехали впервые?

— Это было такое экзотическое время. Россия была тогда очень модной, вот как Китай стал модным потом. Было модно, было интересно приезжать в Россию, вас ожидало столько открытий, столько изменений, там столько всего происходило. Очень странно, что ты приезжал в страну, где всё, абсолютно всё происходит по-другому, чем в твоей стране. Хотя люди очень похожи, в том плане, как они выглядят, общаются. Это не китайцы или африканцы, которые совсем другие. Вот люди такие же, как и в Европе, ты с ними можешь так же шутить, так же вести себя, но общество работает по-другому — вот это поразило. Ну и, конечно, поразила архитектура. Многое мне казалось каким-то нелогичным.

— Насколько российские власти прислушиваются к вашим советам?

— О-о-о-о… Не знаю! Это уже… Вот меня часто спрашивают в России: «А вы уверены, что то, что вы предлагаете, что-то изменит?». А подтекст вопроса: всё равно ничего не изменится. Вот такой простой пример: у нас на каждый номер журнала есть 50-80 тысяч евро на рекламу, то есть фирмы платят нам деньги, размещают рекламу, потому что верят, что это работает на раскручивание их бренда. Значит, наверное, это работает, ведь в течение 16 лет они это делают. Как это работает, я не знаю.

Сейчас я часто работаю консультантом, и реакция у заказчиков такая: да, мы, видим, что так можно сделать, но мы не можем, потому что у нас другие правила. Я чувствую, конечно, существование в России очень сильных бюрократических барьеров, и их боятся убрать. Хотя, почему нет? Ведь сколько правил совершенно неразумных, против общественного интереса, но все говорят: мы не можем их изменить.

— Каковы, на ваш взгляд, главные черты, которые отличают советские и постсоветские города от западноевропейских?

— Конечно, отсутствие частных домов, владений в центре городов. Унификация городов. На Западе во всех городах есть районы с хорошей и плохой архитектурой, а у вас все города, все микрорайоны очень похожи.

— Барт, у нас за последнее время довольно много домов в центре Харькова выкупили или взяли в аренду частные лица.

— У вас — да, в России этого значительно меньше. Вот я недавно был в Перми, там деревянные дома есть в центре города, красивые дома, с прекрасным расположением. Купить такой дом в центре города — это было бы просто золото, но богатые люди в России предпочитают покупать квартиры, а не дома и землю. Это очень странно.

— Как, по-вашему, можно концептуально изменить постсоветские города, чтобы они стали комфортнее для жизни?

— Мне кажется, пример Перми показал, что важнее всего внимательно работать с городом, то есть уделять внимание каждому конкретному участку. В России очень любят категоричность: это нельзя или это мы уже попробовали, это не работает. Заработает только в том случае, когда к каждому случаю мы будем подходить индивидуально.

В той же Перми огромная проблема пробок. Местные власти решили, что нужно строить объездные дороги, хайвэи, пригласили специалистов-дорожников из Италии. Те внимательно изучали ситуацию, считали каждую машину на дорогах, а потом сказали: «А вы знаете, если вы откроете несколько глухих дорог, закрытых домами или ещё чем-то, вы решите проблему». Но в России же нет уважения к профессионализму. Руководители считают, что сами всё знают. Ну…

— Барт, я живу в стандартном советском микрорайоне с безликими серыми панельными девяти-, двенадцатиэтажками, хрущёвками. Что с ними делать, как их оживить?

— Да, это очень сложно. Во-первых, надо больше создавать внутриквартальных улиц, а не просто проездов. Сейчас внутри больших кварталов существуют маленькие проезды, они все используются как парковка. Поэтому лучше создавать сквозь кварталы улицы для парковок, а из кварталов убирать машины. Конечно, это надо согласовывать с пожарными, чтобы их машины могли подъезжать к домам. Надо освобождать улицы вдоль подъездов, на которых стоят машины под окнами, что сильно влияет на качество жизни. Это ужасно. Особенно зимой, когда начинают заводить машины — это просто ужасно.

— Хорошо, но если на такие изменения, о которых вы говорите, нет денег или технических возможностей, может, стоит хотя бы просто покрасить эти серые дома в разные яркие цвета?

— Я считаю, дома прежде всего нужно утеплить. Это поможет сэкономить деньги, которые можно использовать на что-то дополнительно, на изменения более глобальные. Хотя такой механизм ещё не разработан. Главная же проблема этих микрорайонов в том, что их нужно уплотнять. Но уплотнения никто не хочет — все боятся, что будет хуже, потому что был опыт точечной застройки, от которого хотят отказаться. Хотя уплотнения — это единственная возможность привлечения инвестиций и улучшения качества жизни в них.

— А что вы понимаете под уплотнением? Застраивать дворы?

— Ну, не застраивать совсем, а посмотреть, где можно ещё построить, чтобы финансировать улучшения. Например, по нормам, при каждой российской школе огромное количество свободного пространства — 3 га беговой площадки. Внутри квартала огромная дыра, которую никто не знает, как использовать, потому что вокруг этих площадок стоят машины, дети на них играть не могут — нет прохода. Это безумие, но это нормативы, которые никто не хочет трогать, потому что дети это хорошо и так далее. Хотя лучше, если и другие жители смогут использовать это пространство.

— Необычный подход для нас.

— Да, я недавно писал программу для Москвы «Что если?». О том, как рационально использовать пространство, например, так называемые зелёные зоны.

— Они ещё называются «лёгкими города».

— Да, но в них прямо под окнами стоят машины, которые выбрасывают в лёгкие жителей углекислый газ. Так, может, по-другому распределить эти зелёные зоны? Скажем, мы начинаем застраивать эти «зелёные лёгкие», но вместе с тем убираем машины с магистралей, от которых все задыхаются. Это, конечно, провокация, все скажут «о-о-о-о!!!», но если так не думать и не начать делать, то ничего не изменится. Да, все иностранцы, которые приезжают в Москву, говорят: «Какие у вас широкие дороги!». Это так, но их мало и все они заполнены.

Это советское наследие, чисто эстетическое: у нас такие широкие дороги, это такое величие! На Западе, когда появилось много машин, в 60-70-х годах, построили много объездных дорог среди зелёного пространства, но убрали машины из центра. Сейчас, конечно, там тоже экологи выступают и сейчас бы такого не сделали, но это доказательство того, что город спасает от загрязнения не количество зелени, а то, что машин нет под домами и твои окна выходят не на улицу, а во двор.

Я считаю, что по краям зелёных массивов нужно строить хайвэи, которые будут направлять машины из города.

— Барт, вы предлагаете стандартизацию в строительстве новых районов. Большевики тоже предлагали стандартизацию. Чем ваш подход отличается от того, к которому мы привыкли?

— Знаете, есть стандартная вещь и стандартный размер для вещи. То есть стандарт для размеров одежды, которая будет разнообразной — все заводы по всему миру могут делать для вас одежду, а не один конкретный портной специально для вас будет её шить. Это, конечно, лучше, но в современном мире такое могут позволить себе только богатые люди.