Французская революция
Пров Садовский
Французская революция 1848 г. (Разсказ П. М. Садовскаго).
В одном из Московских сборников напечатан разсказ П. М. Садовскаго о французской революции 1848 года, доставленный в редакцию чрез посредство В. И. Родиславскаго. Я близко знал Прова Михайловича и у меня записаны его рассказы. Всех их было пять: «О французской революции», «О Наполеоне на остр. Елены», «Разсказ татарина», «Встреча двух приятелей» и драма «Честь или смерть», но разсказа «О французской революции» в той редакции, которая напечатана в Московском сборнике, я никогда от него не слыхал. Прошу редакцию «Русской Старины» напечатать на страницах своего уважаемаго издания разсказ этот в том виде, в каком я его записал со слов покойнаго артиста.
Иван Горбунов.
А слышали-ли вы, батюшка, Иван Парамонович, что за-морем делается? Не слыхали-с? Да тут вам и слушать-то нечего, а, примерно сказать, надо в толк ceбе взять. Вы, может быть, полагаете, что горы ушли в море, али воды на тридесять локтей покрыли поднебесную? Так это было бы чудо. Али по тому размышлению мекаете, что агличане золото на русския ассигнации меняют? — Подымайте выше! Тут дело такого нумера и достоинства, что при квартальном поручике и говорить страшно!… Сам в ведомостях читал, Иван Парамонович.
В королевстве Франции есть город Париж, что и малому рабенку известно; я полагаю и вы знаете? А в этом Парижу царствует король Людовик Филиппыч. Человек доброкачественный, семейный, жена, примерно, и всё как должно.
И царствует этот король Людовик Филиппыч 18 лет с месяцы.
Но только он со своим народом совладать не умел, потому французу угодить, яко бы псу цепному, али бабе назойливой… Только псу цепному и приравнять можно, иже яко лев, иский кого поглотити. Ведь они веры-то православной не имут!…
Если бы они знали, что несть власти аще, что всякой твори еже предуставлено: будь тем, а не меть туда-то: так не пошёл бы всякий обритый да обмытый лезть в короли да в министеры.
А то, видишь, говорят: — Вашего величества министеры не хороши, а мы хороши будем!…
Ну, и давай народ будоражить. А народ, известно: ты побеги и он припустится; практика уж это известная.
И началась, сударь мой, в те поры конфузия… Началась она с иностранной министерии — стали они булыжником цветныя стеклы выбивать. Сейчас гг. перья (пэры Франции, члены высшего дворянства, пользующиеся особыми политическими привилегиями — прим.ред.) в сторону, депутаты в другую; стража сделала отпор, а народ покрикивает: не хотим, говорит, Людовика Филиппыча!
А он, с хозяйкой и с детками, под окошком сидит, да всю эту оказию-то и видит. Ну, ему-то ничего, а ся дело женское — распылались очи-то, да не взыщите, потому народ. Видит он, что дело плёвое! Сейчас кличет квартальнаго. «Ты, говорит, голубчик квартальный, мне друг, аль нет?» — Друг, говорит. «Найми извозчика». Квартальный ему извозчика предоставил. Он супружницу с детками на извозчика посадил, да из Парижу-то улепетывай!…
А они в те поры глумились, глумились, да шесть тысяч телеc убиенных во свидетельство и положили. А я запамятовал вам сказать, что он посылал к ним, в те поры, на усмирение генерала Севастьянова (Орас Франсуа Бастьен Себастьяни де Ла Порта, маршал Франции, французский военачальник эпохи Наполеоновских войн, дипломат и государственный деятель — прим.ред.) — умнеющий генерал был! Они его под холстинку упрятали. Покончимши всё это дело, по благопристойности ихней, жители града Парижа заявили, что у них от сего числа будет провизорское (provisoire — временное, фр., прим. ред.) правление, где и возседает главнеющий уставщик безпутчины греховной — генерал Мартынов (Альфонс де Ламартин, французский писатель и политический деятель — прим. ред.)
Господи! Почто народы мятутся и людие возмущаются тщетно!
Кушайте, Иван Парамонович. Не наше дело!…
