Днепропетровск. После бунта

Три недели назад заголовки «протестующие захватили» перестали относиться только к Киеву. Обладминистрации в девяти областях западной части страны подверглись штурму. В большинстве случаев чиновники потеряли контроль над зданиями.

На другой половине карты Украины красной точкой светилась только Полтава. Но к концу недели попытки штурма — так их назвали СМИ по аналогии с событиями на западной Украине — случились в Запорожье и Днепропетровске. У этих столкновений было два отличительных признака: серьёзные ранения тех, кто участвовал в стычках, и батальоны молодых людей характерной «спортивной» внешности на стороне государственной власти. 

Внезапная активность востока страны заставила иностранных журналистов купить билет дальше, чем до Киева. По следам событий в Днепропетровске пошли корреспондент французского Le Monde и фотограф Мстислав Чернов, который и рассказал «МедиаПорту», чего стоило жителям космической столицы 26-е января 2014 года.

Ты много работаешь с иностранными журналистами. Как часто, с начала протестов в Киеве, они интересовались другими городами страны? 

Они интересовались Львовом. Как правило, работают два журналиста. Один журналист постоянно работает в Киеве, один — по регионам, и чаще всего это Львов. 

Почему именно Львов?

Я полагаю, что иностранным журналистам важна прежде всего картинка, увидеть какое-то движение. Во Львове это движение всегда было активным.

Интерес к Днепропетровску у них появился после того, как там начались активные действия?

Да. Как только они услышали о том, что там тоже попытались захватить обладминистрацию, они увидели в этом знак того, что украинская революция серьёзная.

Это они так сказали?

Да. Они пытались разобраться, почему только половина страны выступает или выступала против Януковича, против действующей власти, а другая половина — нет. Главным вопросом этой поездки для Le Monde было разобраться, чем отличается менталитет «восточного» человека от менталитета «западного» и отличаются ли они вообще. И как это влияет на революционное движение.

Власти

Вы шли по следам протестов. Каким был маршрут?

Прежде всего это было заседание Днепропетровского облсовета, на котором быстро и единогласно принимали бюджет и кратко обсуждали проблему попытки захвата обладминистрации «приезжими экстремистами». Это было так сформулировано.

При этом оппозиция — в Днепропетровском облсовете это около десяти депутатов — заявила, что она не причастна к штурму и вообще выступает против таких сценариев. То есть все дружно осудили. 

Потом была короткая пресс-конференция, которая была очень интересна французам. Там губернатора журналисты активно спрашивали, кто были люди, которые защищали обладминистрацию. Кто были эти «титушки»?

И что сказал губернатор?

Он сказал, что это были представители общественных организаций. Я полагаю, что этот ответ появился только в последние пару дней. Потому что на вопрос, каких именно общественных организаций, ответа он не дал и очень быстро ретировался.

Что интересно, как они узнали, что мы иностранное СМИ, к нам начали немного по-другому относиться. Мы были допущены прямо на сессию — не в пресс-центр, а внутрь зала заседаний. Во-вторых, сразу после пресс-конференции к нам подошёл пресс-секретарь главы облсовета и сказал, что нас приглашают на интервью.

В дальнейшем разговоре стало понятно, что глава облсовета сожалеет о том, что связь с Европой была потеряна. Он несколько раз упоминал с сожалением французскую делегацию, которая из-за событий на Майдане не приехала, и инвестиции, которые раньше шли в сторону Днепропетровской области, а сейчас могут быть несколько ограничены.

А он говорил что-то по поводу объёма инвестиций, о том, являются ли они существенной частью экономики региона?

Произнесено было несколько раз, что Днепропетровская область является главным регионом в ВВП Украины, это раз, и во-вторых — это самый крупный регион страны по иностранным инвестициям, в том числе и инвестициям из Европы.

Корреспондент, естественно, задаёт вопрос: «Как вы относитесь к решению власти отказаться от евроинтеграции?». Он говорит, что «мы видим в этом не отказ, а дополнительное время на подготовку, нам нужно больше времени для того, чтобы подготовиться к евроинтеграции». Но тут же начинается разговор, что уже готовятся Дни Европы в Днепропетровской области и другие дружественные мероприятия.

Если я правильно поняла, было впечатление, что он очень сожалеет об отказе от подписания Соглашения, но ещё не готов громко это сказать?

Да. На прямой вопрос о том, как он относится к решению остановить евроинтеграцию, был ответ: «Я не могу давать оценки действиям президента. Это не в моей компетенции».

Пострадавшие

Дальше вы отправились в больницу? 

Да. Кстати, туда нас отвезли на машине обладминистрации. Всего официально было зарегистрировано 15 пострадавших, которые были доставлены в разные больницы. В ту, где мы были, в частности, было доставлено восемь человек. Часть выписали, а один милиционер и четверо гражданских с очень тяжёлыми черепно-мозговыми травмами до сих пор лежат в нейрохирургии.

Гражданские — это с какой стороны столкновений?

Гражданские — очень разные. Четыре кровати. С одной стороны палаты — два молодых человека достаточно невинного вида. На одного из них заведены два уголовных дела: организация массовых беспорядков и терроризм.

С другой стороны палаты — двое взрослых людей определённого вида. По словам главного врача, эти двое были доставлены в специфической одежде: десять свитеров, кожаные куртки, то есть люди, подготовленные к драке. То есть это явно, если их можно так назвать, «титушки». Тем не менее сейчас они в разговорах всячески поддерживают мнение людей о том, что власть должна быть свергнута. 

Подозреваемые

Кто находится в СИЗО?

В СИЗО первоначально было 19 человек, но в день, когда мы приехали в Днепропетровск, восемь человек выпустили под домашний арест.

Вся эта история очень странная. В воскресенье, в день массовых беспорядков, было арестовано 19 человек. Они все были привезены в райотдел. Оттуда в три часа ночи их перевезли в суд, который принял какое-то решение, которого никто из них не видел, после чего их перевезли в СИЗО. Они, кстати, говорят, что в следственном изоляторе с ними обращались нормально, в отличие от райотдела.

Так вот, людей отлавливали в совершенно разных местах, там были люди, которых, по их словам, задержали на расстоянии трёх километров от места событий. С одним из них мы встречались, ждали его прямо под СИЗО вместе с его женой и сыном.

Он рассказал, что арестовали, когда он шёл по улице со своим 13-летним сыном, далеко, действительно далеко от места событий. Его адвокат высказал мнение, что, скорее всего, было заведено определённое количество протоколов, условно говоря, двадцать, — и по этим протоколам обязательно нужно было кого-то задержать.

Теперь те, с кем после задержания стало понятно, что они в принципе почти никакого отношения не имеют или не могут иметь просто физически, — их выпустили. А тех, кто хотя бы немного мог относиться к этим беспорядкам, оставили в СИЗО.

Выпустили или изменили меру пресечения?

Их отпустили под домашний арест до суда.

Вот ещё одна история, от человека, которого мы встретили там же, под СИЗО. Он был одним из парламентёров, которые от имени протестующих пошли в обладминистрацию для того, чтобы избежать конфликта; предполагалось, что парламентёры передадут губернатору требования митингующих и предложат ему обсудить ситуацию. Их там же и задержали, то есть из здания они не вышли. Прямо из обладминистрации парламентёров повезли «в участок», где им предъявили обвинение в организации массовых беспорядков.

Эта история имела интересное продолжение прямо на наших глазах. Когда этот человек вышел из СИЗО, к нему и его жене подошли четверо людей в штатском, представились сотрудниками органов и сказали, что проводят их до дома, чтобы охранять от «титушек».

Через несколько часов жена этого человека позвонила мне и сказала, что «провожатые» провели у них в доме обыск: «Только что уехали эти люди, у нас был обыск, что мне делать?». Я говорю, вы знаете, я когда был в больнице, мы говорили с молодым человеком, у них дома тоже был обыск. Точнее, два обыска. Во время первого не нашли ничего, во второй обыск — нашли гранату Ф-1. Так что сейчас откройте все шкафчики, посмотрите внимательно во все места, куда заглядывали эти люди, и проверьте, не подложили ли вам чего-то лишнего. 

Речь идёт о том самом пострадавшем, на котором два уголовных дела?

Да.

Сколько ему лет?

Двадцать.

Чем он занимается?

Он — студент, но он — член партии «Свобода».

Действующие лица

Есть ли в Днепропетровске Евромайдан и насколько он многочисленный?

Там Евромайдан — это достаточно спорное место. Да, он есть, но он находится далеко от обладминистрации — это его основное отличие от других Евромайданов. Он находится на Европейской площади, вокруг торговые центры, но это не возле обладминистрации. Во-вторых, он очень немногочисленный: по выходным собирается до двухсот человек. В остальные дни  — может, 10-20 человек.

Странность состоит в том, что представители этого «официального» Евромайдана обвиняют в воскресных столкновениях неких провокаторов. По их словам, в то воскресенье они решили не собираться, потому что, как они объясняют, это был день памяти по погибшим на Майдане. Тем не менее на традиционном месте сбора появились какие-то другие организаторы, которые и повели людей к обладминистрации. 

При этом среди людей, которые участвовали в драке под обладминистрацией, то есть среди представителей днепропетровского «Правого сектора» и других просто активных молодых людей, бытует мнение, что провокаторами являются как раз эти «официальные» организаторы мирного Евромайдана, проплаченные властью, они просто изображают протест. Аргумент такой: за два месяца, кроме, собственно, стояния, у них толком не было никакой активности, нет групп в соцсетях, они ничего не организовывали и ничего не добились. Тогда как просто активные молодые люди всего за один день смогли собрать несколько тысяч человек и хотя бы как-то показать своё недовольство. 

Вот так они друг на друга наговаривают.

Что с «ультрас»? Участвовали ли они в столкновениях и на чьей стороне?

Более или менее правдоподобная версия воскресных столкновений звучит так. Мирный Евромайдан приходит к обладминистрации. За забором вокруг обладминистрации стоит ряд милиционеров, за ними, — в непосредстенной близости от здания — 200-300 «титушек». «Титушки» начинают бросать в мирных демонстрантов льдом, дымовыми шашками и, возможно, камнями, на что мирные демонстранты, естественно, отвечают недовольством, попыткой приблизиться к забору обладминистрации и дать какой-то отпор.

Среди демонстрантов находится несколько десятков «ультрас», они вступают в противостояние с «титушками», некоторые из фанатов получают ранения, и им на подмогу приходит ещё 200 человек из их компании. Начинается драка.

По версии «ультрас», их противостояние с «титушками» началось за два дня до драки под обладминистрацией, в пятницу. У них была информация, что из Днепропетровска «титушки» выезжают в Киев. «Ультрас» пытались заблокировать предполагаемую точку сборки этих людей. Но на указанном месте обнаружили не автобусы с «титушками», а милицию, с которой у них случился небольшой конфликт. Им пришлось отступить. 

В воскресенье «ультрас» узнают, что «титушки» собираются у обладминистрации. Поскольку само движение «титушек» страшно раздражает этих молодых людей, они собираются и идут туда. Атака на обладминистрацию трактуется почти всеми демонстрантами как охота за «титушками», а не попытка взять штурмом само здание.

Предположительно, там одновременно было два сценария. Один был от протестующих, довольно агрессивный, второй — со стороны власти, которая пыталась спровоцировать конфликт.

Сейчас почти все «ультрас» вынуждены жить у друзей и знакомых. После столкновений кто-то выложал в сеть их фамилии, паспортные данные, адреса и даже имена и фамилии их родственников. Потому они стараются дома не показываться.

Наблюдатели

Какое было впечатление у журналистов Le Monde по окончании поездки? Нашли ли они ответ на свой главный вопрос: чем отличаются люди на востоке и западе Украины?

Однозначно они верят в то, что успех революции зависит от поддержки восточных регионов, в том числе и правительства восточных регионов. Они наверняка будут нащупывать настроения представителей власти в регионах. Во-вторых, да, у них создалось определённое впечатление о том, чем люди на востоке Украины отличаются от людей на западе страны.

Чем?

Очень много людей, которые живут и жили в восточной Украине, они работают и работали на крупных предприятиях, они принадлежали к какой-то крупной структуре, крупному структурированному обществу. Любое действие совершалось с разрешения или по команде.

То есть люди на востоке точно так же сочувствуют, как и на западе, просто они ждут соответствующей команды. Потому что они привыкли, пока им не скажет кто-то, что «да — можно» или «да — нельзя», они выступать не будут. Ну и больший страх, потому что есть запугивание.

Однако главное отличие всё же в том, что люди на востоке более подвержены влиянию авторитетов, а люди на западе в большей мере индивидуалисты.

Фото: Мстислав Чернов для MediaPort™