Чем показательны допросы патрульных в деле о ДТП на Сумской

Многие из нас часто спорят о качестве реформы полиции в целом. Заметной её частью стала патрульная полиция. Новые машины, молодые ребята — их видит каждый. Патрульные и правда выглядят приятнее, чем представители старых ГАИ и ППС. Однако как проявляет себя новая полиция на деле? В суде по делу о ДТП на Сумской уже опрошены почти все свидетели-патрульные, и на основе их пояснений я могу оценить работу полиции не выше «тройки».

С начала работы новой полиции прошло уже довольно много времени. И если на первых порах недочёты можно было «списать» на отсутствие опыта, то сейчас говорить об этом несколько абсурдно. 

Первый экипаж полиции, прибывший на место ДТП, находился неподалёку, в пешей доступности. Инспектор говорил с водителем Lexus Алёной Зайцевой и обнаружил, что у неё нет документов, однако не придал этому значения. Он не зафиксировал этот факт, не задерживал Зайцеву, вообще не уделил никакого внимания второму участнику ДТП, водителю Volkswagen Touareg Геннадию Дронову, и установлению свидетелей ДТП. Полицейский вскоре просто ушёл, как он отметил, по указанию руководства. 

Дроновым после аварии тоже занялись не сразу. Один патрульный лишь коротко опросил его. Даже личность пассажира Touareg не выяснил. То же самое касалось и установления очевидцев.

Следующий экипаж, который занимался Зайцевой, приехал, когда первого полицейского уже не было, и водитель Lexus вместе со своим пассажиром оставалась одна. Один из патрульных принял их за пострадавших и, оказав помощь, посадил в авто. На мой вопрос, могла ли Зайцева встать и уйти, он ответил утвердительно — ей никто не мешал, но она не ушла, потому что, по наблюдению патрульного, находилась в состоянии шока.

Вскоре документы у Зайцевой появились. При этом известно, что в какой-то момент на место ДТП приехала её мать Татьяна Иванова. Примечательно также, что в экипаже, который занимался водителем Lexus и возил её на освидетельствование, находилась сотрудница патрульной полиции, которая 17 лет знакома с Ивановой. И когда Алёну повезли сдавать анализы, мать поехала в патрульном авто. На вопрос, почему полиция в нарушение служебной инструкции посадила постороннего в машину, свидетель ответила, что экипажу разрешил следователь. 

Отдельная тема — нагрудные видеорегистраторы или «боди-камеры». То, что преподносилось как феноменальный прорыв в области публичности и прозрачности, качественного формирования доказательной базы, на деле оказалось практически пустым звуком. Большинство патрульных заявили, что камеры или не работали, или через некоторое время отключились — батареи садятся за пару часов. Даже у полицейских с заряженными камерами включались они эпизодически.

У каждого патрульного-свидетеля по делу о ДТП на Сумской я спрашивал, кто осуществлял общую координацию на месте происшествия. И каждый отвечал: «Не знаю, мой начальник — такой-то». На вопросы, кто работал с тем или иным человеком до вас, чётких ответов не было. 

Резюме, на мой взгляд, довольно печальное. Да, среди патрульных есть хорошие ребята, нередко они оперативно реагируют и реально помогают, но во многих ситуациях они ведут себя не как профессионалы, а как обыватели. Когда в судебном заседании патрульных спрашивали, почему они не действовали по инструкции, те делали изумлённый вид, не понимая, о чём речь. 

Все патрульные указывали на то, что в ДТП с пострадавшими их работа сводится к минимуму — если необходимо, оказанию помощи, ограждению места ДТП в ожидании приезда следственно-оперативной группы. Однако каждый из нас понимает, как важны первые минуты после события, фото, видеоматериалы, сведения потенциальных виновников и очевидцев. 

И да, безусловно, многие бросились помогать людям. Но с учётом того, что скорые приехали очень быстро, в такой ситуации должно быть задействовано столько полиции, чтобы успеть сделать всё необходимое. К сожалению, действия патрульных на месте аварии носили несистемный, хаотичный характер, который далеко не всегда соответствовал закону.