Normal
0
MicrosoftInternetExplorer4
/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:”Обычная таблица”;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-parent:””;
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:10.0pt;
font-family:”Times New Roman”;}
Она пришла на
концерт вечером, который стал завершением хмурого мартовского дня. День был
насыщен. 6 марта – как преддверие праздника, заставляло всех офисных работников
мужского пола быть галантными, вежливыми, улыбчивыми. В ответ на это женщины
обязаны были быть красивыми и
женственными. Она не любила этот праздник, она чувствовала себя женщиной 365
дней в году и 8 марта не считала поводом для того, чтобы себя менять в угоду
общественному мнению. Но в тот день среди поздравлений, которые произносили
сотрудники, прозвучали слова: «Новый год начинается для женщин не 1 января, а с приходом весны –
когда все вокруг готовится к пробуждению, цветению и пению…» А она этого не
чувствовала. Не чувствовала ни готовности, ни пробуждения. И шла на концерт со смешанными чувствами: что, что
она здесь услышит? Прослушав диск, с
записью этого альбома, бессчетное количество раз, выучив и сами песни, и их
последовательность, она уже грустила, смеялась и плакала вместе с певцом,
который признался как-то, что он больше студийный исполнитель.
Начало
задерживали. Она развлекалась своим любимым делом: наблюдала за людьми. Люди
пришли разные – от серьезных дядечек в костюмах и под ручку с благоверными, до
студентов в потертых джинсах и черных футболках. Люди смеялись, шутили, разговаривали.
Одна пара стояла возле колонны – он пил коньяк, она мартини, и были так похожи друг на друга жестами,
взглядами, мимикой, и такая теплота читалась в их случайных прикосновениях друг
к другу, что сомнений не оставалось – муж и жена.
Но вот двери
зала распахнулись, и толпа медленно начала заходить внутрь. Заняв свое место,
она оглянулась – зал был забит битком, некоторые даже стояли под стеночкой.
Свет
постепенно становился слабее и вскоре вовсе потух. Только сцена слабо мерцала
серебристо – синим лунным светом. Группа вышла на сцену. Без каких либо слов,
без приветствия и подготовки заиграла музыка.
Саксофон выводил что-то неуловимо знакомое, но в ремиксе угадать
композицию удалось не сразу. Пауза. А потом к микрофону подошел солист и его
голос поплыл над притихшим залом: ”Ой, поперед мене гори сині, я шукаю Бога так
високо…” Музыка заполнила зал,
перечеркнула действительность, перенесла ее к высоким горным вершинам. Тишина.
Зазвучали
восточные мотивы странствий. Перед глазами стояла пустыня, раскаленный желтый
песок, а мужской голос рассказывал о сомнениях, поисках и расставаниях :
„…сонце скоро дійде до води, а ти не йди…”. Голос завораживал, слова
пленяли, сердце откликалось на призыв. Она почувствовала, что в зале не было
никого, кроме нее. Это для нее сейчас пел он. Это к ней он шел сквозь свои
сомнения, и боль. Это с ней он переживал разлуку и печаль.
Это к ней возвращался, это ее любил. Музыка
захлестнула и накрыла ее как огромная волна, задыхаясь она понимала, что ей не хватает
воздуха, а на губах ощущался соленый привкус моря. „…все залишилось таким як і було колись – ти так близько…” –
успокаивал он ее, словами касаясь самых потаенных уголков души. Он кружил ее в
этом лунном вальсе, соблазнял и подходил все ближе. Хотелось убежать,
отвернуться, уйти – ее обиды были сильнее, чем его нежность.
Он почувствовал. Ведь тоже сомневался. Разрывался. «Як
нам бути з тобою, як нам бути з тобою. Місяць не бачити, два не могти і, це
знаючи, вічність звертатись на ти. Знаєш, як важко так довго не бути собою.”
Она уже ничего не видела, сквозь пелену слез. Сердце разрывалось. И снова
тишина.
А потом
высота, ветер, полет. Волосы развеваются, горный серпантин закручивается
спиралью вверх. Музыка уже не касалась ее души. Нетерпеливые пальцы звуков
обнажали ее тело. Руки поднимались, бедра крутились в такт музыке. А ведь он
знал. Знал как на нее действует эта песня. Ведь на сцене он танцевал так же,
как и она в своем кресле. Их танец напоминал любовную игру, подчас жестокую,
когда боль и наслаждение сплетаются воедино. Когда двое не щадят друг друга,
изматывают в телесном марафоне, когда клетки взрываются от малейшего
прикосновения, а после немыслимого удовольствия неизбежно чувство опустошения.
После такого надо расставаться, расстоянием обезопасить себя от сумасшествия. И
об этом он знал. Отпустил. Тосковал: « В тебе світає, сім плюс один…” Жил воспоминаниями, летней грозой.
Без него было холодно. А он обещал придти:
«Знай все одно знайду і в тобі втоплю свою весну.” А после этого самое нежное,
сокровенное, интимное, безоружное признание в любви, которое она когда – либо
слышала: „Така, як ти, буває раз на все життя і то із неба, така, як ти – один
лиш раз на все життя…”.
И трогательней
всего его утешение, его нежность: „Не опускай свої очі, в хвилі морської води,
якби ти знала як сильно я хочу бути з тобою завжди.” Сердце кровоточило
слезами, обиды слетали ненужной шелухой. Беззащитная, сложившая оружие,
искренняя как в семнадцать лет, она ждала весну и чувствовала, знала – это ее
время, ее пробуждение. В ней как в ведьме зарождалась и бурлила сила. Он ощущал
эту силу, поддавался ей и знал, что никуда от нее не убежит: «Your beautiful
smile in my mind…” . Умолял не уходить, не убегать в мир далеких иллюзий – «разом
будем їсти, разом будем пити, потім
будем жити”.
Все
закончилось. Безумство музыки и слов, чувств и эмоций, танца и движения. Зал
взорвался в аплодисментах, криках «на бис»… Музыканты несколько раз уходили и
возвращались, звучали песни из старых альбомов. Она сидела. И не было сил ни
плакать, ни смеяться. Как ребенок, она чувствовала мир каждым нервом, новая и
прежняя, за время этого короткого романа, потерявшая себя и нашедшая вновь.
На прощанье,
когда она уже стояла в дверях зала, еще раз, только для нее, он признался: «…не
вистачає каяття, коли без тебе я.”
Когда она
вышла на улицу, небо плакало. Весна
начинала свое буйство этим дождем, смывая прошлое, готовясь вступить в извечный
цикл возрождения. Она чувствовала, что для нее новый год начинается.