По многочисленным просьбам трудящихся, или ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Ты опять не выключила свет в коридоре.
– Если тебе так важен этот свет, выключай его сам.
– Ну, неужели это так сложно, нажала на кнопку – и все.
– У меня в голове просто не хватает места для этой кнопки, там полно более важных вещей.
– Ну, конечно, думаешь у нас только ты.
– Короче…
– Все понятно…
Монолог Золушки и принца. За занавесом. Там где заканчивается сказка и начинается быль, всегда есть занавес. Некто.
Я против. Против мнения этого «некто». Против слова «заканчивается». Против занавеса. Я протестую, против слов «The end»,«Finitа» и «Конец». Почему? Потому, что у любой сказки всегда есть продолжение. А когда продолжение заканчивается, начинается следующее продолжение, или… Или следующая сказка. А монолог Золушки и принца за занавесом – это переход. Для удобства.
Мы всю ночь пили шампанское на берегу Красного моря. Море почему-то было синим.Темно-синим. Я, наверно, даже под гипнозом не вспомню, о чем мы говорили тогда. Романтическая чушь. Мне нравится это словосочетание. Обычно, когда в кино наступает такой момент, я иду мыть посуду. Наверное, только два человека, сидящих с шампанским на берегу моря, способны получать кайф от бреда, который несут. Остальные должны скривиться и уйти мыть посуду. И это правильно.
Шесть утра. Впереди Шесть часов езды по пустыне и Шесть дней с Ним. Хочется еще добавить Шестьдесят градусов жары. Но совру, конечно. Скажем так, было ОЧЕНЬ жарко.
Дорогу из центра Израиля в Эллат местные жители называют «адский путь в райское место».
«Райское место» находится где-то между Египтом и Иорданией. У меня мобильный«завис», пытаясь определить координаты. А главное – из всех этих стран почти одновременно пришли sms-ки: «Вас приветствует такая-то страна». Приятно. Меня столько стран одновременно никогда раньше не приветствовали. Я почувствовала себя главной героиней сказки. Королевой.
Поразили верблюды. Они были маленькие и одногорбые. Я, наверное, проболела нужный раздел зоологии. Или географии. Мне казалось, они должны, просто обязаны, быть огромными и непременно с двумя горбами. По скученности напоминали наших коров. Как будто по харьковской области едешь и встречаешь, то тут стадо, то там.
Пальмовые плантации я себе такими и представляла. А бедуины очень похожи на наших цыган.
Он спал. Хорошая возможность рассмотреть мужчину повнимательнее).
Я уселась на сидение перед ним и… И задумалась над темой диссертации «Отличия полов в свете разницы влияния на них романтических ночей».
Эллат.
Если с термином «адский путь» я бы еще поспорила, то «райское место» – идеальное название, без сомнений. Такая себе отдельно взятая Ялта, умноженная на двадцать пять – по красоте, сервису и концентрату хорошего настроения. Тут все отдыхают. Отдыхают в широком (глубоком) смысле этого слова. Персонал в гостиницах напоминает актеров, играющих приторно положительные роли.
Гостиницы.
В них хочется жить вечно. Бассейн. Огромный, голубой. Метрадва глубина, не больше. А спасатель всегда рядом. Стоит целый день возле бассейна без дела, аж жалко. Утонуть, что ли разок, ну чтоб ему не обидно было.
Какие-то чересчур вежливые люди. Отсутствие драк и пьяного пения напрягает. Все здороваются. На разных языках. Пожалела, что проболела и английский с географией заодно. Я, видимо, часто болела в школе. Болезненная была))
Кроме пропущенных уроков, я вообще жалела о только об одном – НИКТО НЕ ВИДИТ! Блин, столько счастья привалило и ни одной подружки рядом! Приеду, расскажу, не поверят же!
Жадно запоминаю детали.
Рыбный ресторан.
Представьте себя внутри аквариума. Да, да внутри. То есть стены, пол потолок и даже колонны стеклянные. За ними – жизнь. Красная, синяя, желтая, полосатая и пятнистая – это декоративные рыбки. А еще морские коньки, звездочки, ежи и, по-моему, даже медузы. Все это живет вокруг и тебя не замечает. Конечно, цинично при этом есть рыбу. Даже неудобно как-то, перед ее декоративными собратьями. Но есть мясо в таком антураже, наверное, было бы глупо.
Джаз. Здесь играют только джаз. Наш первый медленный танец.
– Это все происходит со мной. Со мной, – я повторяла эти слова, как аутотренинг. – Это никогда не закончится. Никогда.
Это был вовсе не вопрос. Но кто-то внутри упорно отвечал:
– У тебя паранойя. Это все неправда. Дома ждет дочь. Для всех – ты в командировке, в Днепропетровске. Оттуда возвращаются. Всегда.
Мы с ним воровали финики за забором. Нам обоим за тридцать. Мы воровали финики. Мы их могли покупать килограммами, тут же, не выходя из гостиницы. Но не покупали, потому, что не любили финики. Воровали и отдавали двум рыжим немецким мальчишкам из соседнего номера.
Мы ловили геккона. Поймали. Я визжала. Громко. Он был похож на ящерицу, только породистую. Мы проверяли, умеют ли гекконы плавать. В бассейне. Ночью. Умеют.Но не долго. Потом мы его сушили. Феном. Ему понравилось. Потом геккон ушел. Наверное, пошел рассказывать другим гекконам, что их вид таки водоплавающий и обожает фены.
В последний день подарок от гостиницы (там постоянно дарят какие-то подарки. Количество сувениров исчисляется килограммами) – путешествие на корабле.
Деревянное судно. Белые паруса. Капитан в тельняшке, фуражка с якорем, борода и трубка. Вот-вот появятся пираты. Чистое кино. (Одесская киностудия, массовка).Через пять минут понимаю – Голливуд. Включают (где, непонятно) песню Селин Дион из «Титаника». К носу бегут два матроса, один забирается другому на шею, они раскидывают руки и… Мы отчаливаем. Ощущение супер – мороз по коже. Не ясно только от чего, то ли от неожиданно романтичного начала, то ли от каких-то нехороших ассоциаций. На всякий случай ищу глазами спасательные жилеты. Порядок. Штук по пять на человека.
Удивительно чистая вода. Дно видно даже в открытом море. Музыка. Прямо на палубе танцуют девушки. Красивые. Ревную. Шикарный сервис, но танцовщиц я бы вычеркнула.
Выход капитана! (Он действительно курит трубку! Взатяжку!)
– Дамы и господа, – говорит он по-английски, – верите ли вы в чудо?!
– Ничего себе, а он откуда про чудо знает? – удивилась моя мания величия. Он продолжил. Фух, это не про нас. Хотя странно.
– Посмотрите за борт, плииз. Видите ли вы там, что-нибудь?
Все послушно уставились за борт. Там, правда, ничего не было. Море – как море (эпитеты о красоте воды через два часа путешествия закончились).
– Внимание! – объявляет капитан и поднимает руку с куском обыкновенного белого хлеба. – Чудо!
Это круче, чем «раз-два-три, елочка, гори». Тем более что зажженная кем-то втихаря гирлянда – это единственное рукотворное чудо, в которое я всю жизнь свято верила.
Он бросил хлеб за борт и через секунду море стало черным. От количества рыбы. Такие серые невзрачные селедки. Они выпрыгивали из воды и хватали хлеб плавниками. Шучу, но так казалось. Хлеб они точно съели еще до того, как тот коснулся воды.
– Может, их специально обученные водолазы морили голодом до нашего прибытия? – не унималось во мне рациональное.
Потом капитан сказал «Оп!» и рыбы исчезли. Девочки-танцовщицы раздали всем хлеб.
– Бросайте! – Скомандовал капитан. – Каждый способен сделать чудо.
Потрясающе! Здесь, в открытом море, в наш последний день, за несколько часов до самолета. Он это сказал! По крайней мере, так перевел переводчик. Да Бог сними, с рыбами. Он прав! Это все объясняет и все решает. Это ответы на все вопросы. Каждый способен сделать чудо.
Мы намерено не обсуждали занавес. Точнее, то, что может быть за ним. Этот вопрос жил рядом и был третьим в нашей компании. Я, Он и «Что дальше?». И вот капитан дальнего (или ближнего) плаванья вдруг взял – и дурацким рыбьим фокусом нашего третьего лишнего швырнул в море. Как просто.
Рыба появлялась и исчезала, бедная, она уже замучалась туда-сюда нырять, а хлеба наелась на ближайшие две недели. (Интересно, с какой частотой проводят морские путешествия?) Что поделать, такова ее, рыбина, судьба. Всем надо поверить в Чудо.
Аэропорт.
Держусь, чтоб не расплакаться. Как я ненавижу войну между«Очень хочется» и «Сильно надо». У меня всегда побеждает последнее. Хочется –порвать билет. Надо – вернуться. Объявляют мой рейс. «Бенгурион – Борисполь».Последняя точка. Провожающим не входить.
– Пока.
– Увидимся.
Два обыкновенных слова. Дежурных, ничего не значащих. Сколько раз в жизни произносят их люди? Тысячу? Миллион?
Я разрыдалась уже в самолете.
Дом.
Удивительно, но ничего не изменилось. Дочка – с порога:
– Ура! Мама приехала, что ты мне привезла?!
Мама:
– Как командировка?
Какая разная бывает неделя. Неделища, которая перевернула жизнь – для меня, и всего-то неделька, без мамы – для дочки. Здорово.
Мы «рискнули» созвониться не сразу. Как будто каждый назначил себе экзамен. Несколько дней, чтобы решить. Решить, каким будет занавес. Я ждала звонка, но очень не хотела услышать банальное: «Как ты? Как долетела?» Это испортит сказку.
Звонок.
– А когда у тебя день рожденья?
Супер! Я смеюсь. Мне смешно. Я уже несколько дней не смеялась.
Он прилетел на мой день рождения. Билет на три дня (в Израиле никто не продает билет в одну сторону. Обратный через… дней прилагается по определению). Реально– минус дорога из Киева и обратно – он приехал в Харьков на один день. День моего рождения.
– Собирай друзей. Не терпится увидеть людей, с которыми уже год дружу по телефону!
Мы гуляли шумно и весело. По-нашему, по-настоящему. В пику уютным буржуям. Пили и танцевали, пели и играли в «Корову» прямо в ресторане. И рассказывали друг другу истории. Правдивые и не очень. И громко смеялись над бедными рыбами. И заставляли официантов весь недоеденный хлеб собрать и отправить «посылкою к морю».
И тут появился ОН, в смысле, капитан. Ну, тот, который одной фразой все решит. Мессия в образе моего школьного товарища произнес главную фразу вечера. Точнее задал главный вопрос. Так запросто: «А когда ты уезжаешь, Валик?» Зависла пауза.
– Никогда. Я дома.
Как? Я же видела билет! Это юмор? Нет. Это капитан: Каждый способен сделать чудо…
– Ты опять не выключила свет в коридоре.
– Если тебе так важен этот свет, выключай его сам.
– Ну, неужели это так сложно, нажала на кнопку и все.
– У меня в голове просто не хватает места для этой кнопки, там полно более важных вещей.
– Ну, конечно, думаешь у нас только ты.
– Короче…
– Все понятно…
Закрываю дверь, иду на работу, дохожу до метро… Блин, я опять не выключила свет в коридоре!