Стихи под дулом оранжевых гармат
Антон Суровый
Читатель! Склони голову перед безграничным мужеством
поэта-путинофила Семёна Битого! Бури враждебные классовой ненависти кружат над
его гордой головой! Оранжевая охранка замышляет зловредные козни против
пролетарского пиита! Агентура НАТО и ЦРУ устраивает подлые провокации против
живого классика!
Да, всё это ранит нежную чувствительную душу Семёна, приводит
к его известной творческой болезни, которую он регулярно лечит в ЛТП, Но и
здесь изверги из СБУ, польской и грузинской разведок, подкарауливают больного
пиита, под пытками заставляя его, измученного абстиненцией, выводить дрожащей
рукой не свойственные поэту упадочные стихи.
СТРАСТИ ПО БИТОМУ
Семён Битый
Лежал он, битый, в ЛТП,
Его скрутили санитары,
Но издевательской толпе
Мучений показалось мало.
Напали злобною толпой,
На пол, невинного, свалили,
И непослушною рукой
Насильно строчки выводили.
От имени его лица
Чудовищны стихи писали,
Под страхом полного шприца
Глумились звери, хохотали.
Из-под придавленной руки
Кривые строчки выходили,
Что коммунисты – мудаки,
Социалисты – проходимцы,
Эксплуатируют народ
Родные наши олигархи,
Из рабства Ющенко ведёт
Страну библейским патриархом,
Что Путин – пидор, и говно
Родимый наш Союз Советский,
Что в дурке лечится давно
Придурок Лёнька Черновецкий.
Кусался связанный поэт,
Брыкался и вопил ужасно,
Кричал «Не так! Неправда, нет!»
Но всё вглухую, всё напрасно.
Людишки с чёрною душой
Поддельный вирш публиковали,
Исторгли в злобе грех большой –
На сайте подло оболгали.
Пришёл поэт к себе в подвал,
А там повестки лист проклятый,
Ведут поэта в трибунал
С вещами и своей лопатой.
Но видел Корчмар в небесах
Пиита слёзы и мученья,
Он упокоит смерти страх,
Простит героя, вне сомненья!
Посадит справа от себя
Безвинно павшего поэта,
И щедро отольёт, любя,
Ковш шмурдяка ему за это!
Зря ликовала бандеровская нечисть: стойкий борец с Оранжевой
диктатурой не сдался! Выйдя из лечебно-профилактического заведения, поэт отринул
грязные инсинуации и разразился на стене общественного сортира гневной
рифмованной тирадой в адрес мучителей:
ОТВЕТ УЗНИКА-ПОЭТА
НА ГРЯЗНЫЕ ИНСИНУАЦИИ
Семён Битый
Злобный наклёп, клевета, измышленье!
Бред, паранойя, в сознаньи затменье!
Шизофрения, в мозгах завихренье!
Нет, не моё это стихотворенье!
Хитрая лесть и обман самомненья,
Подлый расчёт на ума помутненье,
Бредит поэт, мол, в стенах заведенья.
Нет, не моё это стихотворенье!
Вотум палатный несёт пораженье,
Честны свидетели из окруженья!
Братья-больные развеют сомненья:
Нет, не моё это стихотворенье!
Вот мой ответ на людей заблужденье:
Бланк ЛТП, срок и дата леченья,
Подпись врача и печать учрежденья.
Нет, не моё это стихотворенье!
Мажут враги, гложут черни гоненья,
Козни, завистники, боль и лишенья,
Вот вам, убогим, вердикт и решенье:
Нет, не моё это стихотворенье!
А как метко ответил поэт-гуманист на црушную провокацию,
когда натовские подстрекатели инспирировали под стенами подвала, где проживает
поэт, якобы плач якобы тринадцати якобы детей поэта и злобные вопли якобы мамаш
этих якобы несчастных якобы сирот:
МОИМ ЗЛЫМ ДЕТЯМ
Семён Битый
Зачал я вас в поту лица,
А вы позорите папаню,
И слов «алкаш» и «падлеца»
Набрались от своих маманей.
Дожился до седых яиц,
И вдруг от вас такое слышу,
Пусть я не видел ваших лиц,
Не жил семьёй под вашей крышей,
Но добросовестно строгал,
Детей на койках и диванах,
Вам, детям, жизнь на шару дал,
А вы мне, суки – в сердце рану!
Хрен знает, сколько у меня,
Детишек есть в ассортименте,
Смотрите, падлы, у меня –
А то подам на алименты!
Напрасно тёмные силы мирового Зла заражают произведения
поэта компьютерными вирусами, разработанными в подвалах ЦРУ, с целью извратить идеологический
смысл стихов. Напрасно целые бригады проплаченных оранжоидов затирают и
искажают разящие строфы поэта на стенах сараев и подворотен.
К сожалению, из-за дефицита времени, эти несвойственные
рабочему поэту фальсификаты по ошибке могут попасть даже на экраны вашего
сайта. Но зрелый партийным ум коммунистов, социалистов, регионалов и прочих
педересов всегда отличит жалкую подделку от гениальных произведений поэта с
большой буквы «Б».
В конце своего эссе хотел бы разъяснить, почему жемчужины
поэтического дарования С. Битого так разнятся по тональности – от глубокого
минора до буйного мажора. Здесь, товарищ, проявляется известная болезнь ранимой
души поэта, особенно грызущая его по утрам, когда духи мировой закулисы властвуют безраздельно.
Поэтому утренние стихотворения Семёна столь мучительно печальны:
Голова ты моя, голова,
Хорошо, что одна, а не два,
И насрали в один только рот,
Ну, ты, Сенечка, блин, идиот,
И тошнит лишь желудок один,
И одна лишь печёнка. Ой, блин…
Завязал блин, всё, водку – не пью!
Я теперь только пиво люблю.
Пожалейте, ребятки, спасите,
Принесите, ой блин, принесите,
Пива блин, хоть глоточек один,
Пива, братцы, мне, пива. Ой, блин…
Невыносимая
душевная боль вопяще брызжет из утренних четверостиший автора:
Кто мне кальсоны обос.ал?
Где я, и как сюда попал?
Чего я очутился тут?
Кто я такой? И как зовут?
Кто, блин, помоями облил?
Ой, блин, хе.ово, сука, блин.
Во рту – общественный сортир,
Чем, Боже, я тебе не мил?
Блевотным спазмом тошнота
Конвульсит желчь и вонь из рта,
Чтоб я, когда употребил? –
Да пусть я сдохну, братцы, блин.
Невыносимейшая боль
Сверлит глазную вакуоль,
Палач в болезненную кашу
Кромсает черепную чашу.
Чем я богам не угодил,
За что такие муки, блин?
Я водки больше – ни глотка!
Клянусь, железно, на века –
Ни жужку, ни шмурдяк не пить,
В отдел – и то не заходить!
Как штык! Я слову – господин!
Ну, разве что пивка? А, блин?
Но в послеобеденное время душевное состояние поэта приходит
в норму, ритм стихов становится жизнеутверждающим:
Смешно смотреть, как всяки
идиоты
Водяру глушат – до зелёной рвоты,
Не поняв, что основой бытия
Есть пролетарская культура пития.
Наквасится такой мудак один,
А после стонет: – Ой, спасите блин!
Товарищ, степенно спиртное вкушай,
Рюмашечку выпил – посидь, помечтай,
На Корчмаря лик на стене погляди,
Политику Партии с ним обсуди,
Как Путина сын, как Страны гражданин,
Чтоб после не плакаться: – Братцы, ой, блин!
Наконец, к вечеру, боевой талант Семёна поэтическим блином просыпается
во всей своей громогласной красе:
Вздымай, трудящийся, стакан
Назло бандеровцам – врагам!
Вторь тостам глоточный вокал,
Курись, священный фимиам!
Вставай с колен, России сын!
За нас, за педересов, блин!
Громи врагов России, блин!
Хватай из тына крепче дрын!
Круши оранжевую тварь!
Вставай на битву, млад и стар!
До дна, с горла, все как один!
И вновь на грудь, по литре, блин!
По стакану, блин, на коня,
За Путина, за Корчмаря!
Круши бандер поганых, бля,
За нас Российская земля!
Добавь стакан, ещё один,
Мочи в сортирах НАТО, блин!
И вот уже, к ночи, пенной
соловьиной струёй разливается рифмотворчество поэта по замершему рабочему
посёлку:
Мы – трудари, рабочий класс!
Ну, кто тут, падлы, блин, на нас?
Ещё по двести грамм налей,
Ща, блин, отмочим трынделей,
Ща мы буржуям разъясним,
Ховайся – не ховайся, блин!
Ща мы по улице пройдём,
Ща мы порядок наведём,
Ща пи.арас-интеллихент
Соплёй умоется, в момент,
Кто тут в округе господин,
Ща разъясним им, сукам, блин!
Ровнее шаг, брательник, в ногу!
Ты, что ль, не уступил дорогу?!
Мочи казла, ногами, бля! –
Почто обидел трударя?!
Ща мы, буржуи, зададим!
Ну, кто кого, бандеры?! Блин!
Товарищ, ты
думаешь, что уже всё? Нет, нет и нет! Не расслабляйся, дорогой. В дальнейших
разделах сборника мы щедро вывалим на читателя поэтические жемчужины поэта,
прославляющие Родину-мать и её бессмертного вождя – великого Путина,
воспевающие многомиллионный стальной Корчмаревский колосс ПДРС и его союзников,
изобличающие раковые родимые пятна пронатовского Оранжевого режима. Не обойдём
мы по касательной и рабочую лирику поэта.
Сцепи зубы,
читатель, наберись терпения и наслаждайся!