Когда ты возвращаешься домой, тут тебя все ждет и все скучает. Ты берешь его за руку и как впервые, знакомишь со своим домом. Вот здесь у меня кухня, тут окно во всю стену, а тут висит любимая фотка, где мы с девчонками, смеясь, позировали Аньке. Так и тут, я веду его по улицам, тычу пальцем и взахлеб говорю…
Я люблю показывать близким людям свои места, очень хочется чтобы они прониклись, заразились. Хочется прописать им этот укольчик, чтобы они навсегда полюбили это место, как любит его мое сердце. Моим любимым выражением стало “инфицирован”.
Мы забираем желтка. За полтора месяца он стал только чище, после последнего нашего расставания. Тогда мы его дико испачкали мелкой пылью дорог по пути в Балос.
Мы по скалам спускаемся на пляж, который я раньше видела издалека, а теперь открываю его вместе с ним. Он безлюден и безшезлонген. Вокруг только скалы дивно белого цвета и мелкая белоснежная галька. Я валяюсь на полотенце и выкладываю мелкими камушками слово КРИТ.
Когда ноги опускаются в теплую воду, волна уходит, а ступни чувствуют микроскопическое землетрясение. Это песок втягивает в себя влагу и колышется.
К полудню хочется спрятаться в глубокую пещеру, чтобы кожа хоть чуть-чуть остывая пошипела. Жарко. Его губы сильно соленые. Мы смеемся, нами можно закусывать местный “мифос”.
На диванах в тени можно остаться жить. Нам улыбаются официанты, а мы долго решаем греческий салат и креветки саганаки или салат из тунца и саганаки сыр. Выбираем второе и смакуем глядя на белые барашки, колышущие море. Неужели сегодня понедельник и кто-то там, за тысячи километров может работать? Хотя еще вчера утром я целовала папу и сонными глазами прощалась на время с Харьковом.