Мой дорогой Барсик, мохнатый, белый друг. Ты был еще котенком, когда мы с Юлькой, семилетние, проходили мимо помойки и впервые увидели тебя. Я сразу тебя полюбила. Мне показалось, у тебя есть все, чтобы стать звездой телеэкранов, рекламировать «Вискас» и участвовать в конкурсах для котов аристократичных пород. Красивый, пушистый, смелый. Глаза – умные. Был нужен только дельный «ювелир». Я была готова возиться с тобой. О если бы ты знал, сколько дней я умоляла родителей взять тебя к нам. Они были непреклонны. Наверное, не хотели проблем. Я долго плакала. Юлькины родители сработали оперативней. Вскоре ты жил у них, на первом этаже, в доме по соседству. Этот первый этаж стал для меня окном в их мир, до которого раньше мне не было дела. Я залазила на кирпичи и в странной позе пыталась разглядеть, как ты поживаешь. Со временем ты привык ко мне. Я бы с тобой играла, если бы тебя выпускали на улицу. Ты знал, тут, во дворе, – другой мир (по сравнению с мебелью и четырьмя стенами). Ты видел деревья, небо, солнце. Но через окно, барьер, который ограждал тебя от реального мира. Сам ты выйти не мог. Только шкрябал по окну. Я считала, ты заслуживаешь большего.
Сначала все было нормально, тебя кормили, иногда играли с тобой. Твоя жизнь выглядела довольно спокойной. Но я продолжала приходить к твоему окну и присматривать за тобой. Прошло время, месяца два.
Меня не было неделю. Только приехала. Бегу к тебе. Ты вырос. Сегодня грустишь. Если бы я следила за твоим настроением, я бы, наверное, поняла: со временем оно все хуже. Но я заметила твой взгляд только сегодня. Я решила посмотреть, что не так. Всю неделю я торчала под твоим окном. Я была очень аккуратной. Но жители дома и прохожие, как это они молчали? Какая-то девочка все дни напролет висит под окном. Чужим. Не понимаю.
После двух дней моего «усиленного караула» я все поняла. Тебя били, толкали ногами, не кормили. Когда Юлька схватила тебя за шкирку и, смеясь, буцнула, я была в шоке. Я не думала, что она так может. Было решено: надо что-то придумать. Я обратилась к родителям.
– Мам, пап, это нельзя игнорировать. Они его мучают.
– Катюш, это не наш котенок.
– Но и не их. Они просто подобрали его. Мы тоже могли. Может он не хочет у них жить. Пожалуйста, давайте что-то сделаем.
Прошла неделя моих неугомонных воплей и просьб. (Родителям я надоела, я понимала.) И им было жалко – они любят животных (а если бы не любили – все равно жалко). Я победила: они написали письмо, я его передала.
«Дорогие Анатолий и Виктория, мы обеспокоены вашим обращение с котенком Барсиком. Мы не считаем, что такое отношение к живому существу допустимо. Пожалуйста, примите меры, иначе мы будем вынуждены обратиться в Центр защиты прав животных. С уважением, Алексей и Анастасия, ваши соседи.»
Это было вчера. Я все еще несу караул. Пока не понятна реакция твоей новой семьи на такое «предупреждение». Поможет? Сомневаюсь.
А ведь ты мог бы стать счастливым. Свободным. Можешь. Жаль, ты беспомощен против тех, кто сильнее. Как и мы, 45 миллионов, сейчас, беспомощны. Я не могу избавиться от этих мыслей.