— Что такое чешуя?
— Это кожа такая, у рыбы.
— Как зовут жену отца твоей мамы?
— Бабушку?!?
— Миша выше Сережи, Сережа выше Тани, а Таня ниже Миши, кто самый высокий?
— Ммм. Наш сосед, он волейболист.
Заплаканная подруга прибежала ко мне сразу после собеседования: “Скажи мне, у меня ребенок дебил?” “Непохож,— говорю честно,— а что случилось?” “Катастрофа!— отвечает.— Нас в школу не взяли!”
В тот же вечер, 5–6 мам на детской площадке коалиционно постановили: считать ребенка нормальным, вышеупомянутую школу отвратительной, а ее сотрудников — некомпетентными.
Подруга повеселела, а сын перестал задавать вопрос: “Мам, мы в ту школу больше не пойдем?” А что? Ребенок хотел себя обезопасить. И каждые пять минут нуждался в подтверждении того, что экзекуция закончилась и больше не повторится. Вот где психолог нужен. (Надеюсь, не психоневролог.)
Детский психолог — это второй этап собеседования. Вообще, вступительные тесты или собеседование для будущего первоклашки проходят в три этапа: учитель, психолог, директор.
Первый — унизительный (судя по мониторингу мамаш) для большинства. Учитель просит ребенка почитать и пересказать.
Это только когда дети вырастают, каждый уважающий себя родитель считает своим долгом заявить: “А мой-то с трех лет начал читать!” Или: “Мой — в первый класс шел, Пушкина читал!” Варианты — Носова, Некрасова, Дюма и даже Булгакова. Выбор автора, как правило, зависит от возраста хвастающего родителя.
Я не спорю, наверняка бывают уникумы, но, пожалуй, гораздо реже, чем о них говорят. Как мама шестилетки утверждаю: не встречала! Диапазон способностей друзей моей дочери колеблется от “МЫ-А, МЫ-А— мама” до “МА-МА МЫ-ЛА РА-МУ”.Причем пересказать это устойчивое словосочетание не может ни один из опрошенных. Шучу. Но где-то так.
Кстати, в нашем детском саду висит объявление большими буквами: “Родители, убедительная просьба, НЕ УЧИТЕ ДЕТЕЙ ЧИТАТЬ”. Воспитатели объясняют это тем, что: а) мы, родители, портим им всю методику и что наше, родительское обучение зачастую сводится к обыкновенному, пардон, заставлянию и б) ребенку, который хорошо читает, будет скучно в первом классе.
Лично я свою не напрягаю. Нет времени, да и зачем? Никогда не встречала взрослого человека, не умеющего читать. Людей, которые не любят читать, сколько угодно. А вот тех, кто не умеет составлять буквы в слова, не видела. Связи между началом обучения и любовью к книгам тоже не замечала.
Дочь очень рано пошла. В восемь с половиной месяцев уверенным шагом, ни за что не держась. В полтора года она абсолютно внятно говорила, причем чуть ли не сложноподчиненными предложениями. У мамы был юбилей, собралось много гостей, тетки с работы, родственники. Я с грудным (ей было 1,4) ребенком восседала в центре стола. Кто-то из гостей сунул дочке соленый огурец. Ребенок в ползунках отчеканил: “Я это не ем. Это невкусно!” Стол замер…
Ну и что?! Думаете, она теперь ходит по-другому? Лучше, чем Женька из второго подъезда, который первый шаг сделал в полтора?! Или у нее словарный запас больше, чем у Алешки с третьего, который до трех лет молчал, как рыба?!
Да простят меня профессионалы, если ошибаюсь. На компетентное мнение и не претендую. Опыт.
Мнением компетентным я интересовалась позже. Несколько дней спустя после собеседования. Ольга Деменко, начальник городского управления образования четко и внятно объяснила: “При подготовке ребенка к обучению в школе не рекомендуется учить ребенка читать!” Как же так, а собеседование? Структуру собеседования, сказала она, придумывает руководство школы.
У специализированных школ (профильных) есть право проводить вступительные тесты для учеников. Им нужно оценить уровень подготовки и понять, осилит ли ребенок в будущем школьную программу.
Стоп, секундочку, а разве есть программы, даже профильные, в которых первоклашки начинают с чтения Гомера? Или есть буквари, в которых вместо буквы “А” на первой страничке “Муму” Тургенева? Нет. Тогда зачем же шестилетнему ребенку дают книгу и просят почитать? Это неправильно, говорит Деменко, и еще раз напоминает о том, что у специализированных школ есть право.
У обычных общеобразовательных такого права нет. Принимают всех. Желающих.Желающих немного. В одной из трех школ в нашем микрорайоне недобор.
В первые классы записалось аж 12 человек — если верить маме, которая принесла документы ребенка тринадцатой, но из суеверия ушла, предварительно сплюнув через левое плечо.
Для сравнения, в той самой, “отвратительной”, где есть право, уже сегодня укомплектованы А, Б, В, Г — четыре первых класса, в каждом — не меньше двадцати пяти человек.
“Русско-английский лицей” звучит как-то приятнее, чем “загальноосвітня номер 584”. И благозвучие первого некоторых родителей заставляет проглотить фразу:“Извините, ребенок очень слабо читает, вы не потянете программу”, — и пообещать нанять репетитора. По крайней мере, моя заплаканная подруга таких мам там встречала.
НАНЯТЬ РЕПЕТИТОРА, ЧТОБЫ НАУЧИТЬ РЕБЕНКА ЧИТАТЬ, ПЕРЕД ТЕМ КАК ПОЙТИ В ПЕРВЫЙ КЛАСС И НАЧАТЬ УЧИТЬ БУКВЫ.
Ничего абсурдного не улавливаете?? Я — нет. Ведь репетиторов предлагают тут же, из числа своих учителей. Зарплата учительская маленькая. В общем, все логично.
Психолог, это следующий после чтения этап, не предлагает репетитора. Предлагает подготовительные курсы. В той же школе. Официальный вердикт — не готов к обучению с шести лет. Почему? Потому что шестилетний ребенок не смог дать четкого определения научно-зоологическому термину “чешуя”.
Кругозор и словарный запас, безусловно, важен. Сама дико нервничаю, если дочка не может сформулировать мысль или заменяет нужные слова жестами и междометиями.“Мама, а где лежит эта… ну, такая… синяя… круглая…?” Напрягаюсь, но предлагаю ей игру:
— Оно, он или она?
— Она.
— Она съедобная?
— Хи-хи, не-а.
— Она влезет ко мне в портфель? А к тебе в рюкзак? А смогла бы ее поднять маленькая Соня?
А нужна ли она нашей бабушке?
В эту игру можно играть часами. Главное — задавать вопросы посмешнее. В конце концов отгадаю, конечно, это тарелка “фрисби”. После такой игры дочка запомнит слово наверняка.
Открываю учебник по педагогике: “Интеллектуальная готовность к школьному обучению связана с развитием мыслительных процессов — способностью обобщать, сравнивать объекты, классифицировать их, выделять существенные признаки, делать выводы. У ребенка должна быть определенная широта представлений, в том числе образных и пространственных, соответствующее речевое развитие, познавательная активность”.
Все понятно, только непонятно, должна ли входить в эту широту представлений “чешуя”. И самое главное, если “чешуя” таки не входит, значит ли это, что ребенок к школе не готов? И, насколько я понимаю, проверять логично было бы обучаемость ребенка, то есть способность к обучению, а не обученность. А если, например, родители шахматисты-гроссмейстеры вместо того, чтобы, как все, учить малыша читать-писать, с пеленок обучали его играть в шахматы?! Он идет в школу, читает еле-еле по слогам, про чешую и слыхом не слыхивал, зато шах и мат ставит в три хода! Значит ли это, что с такой высокой обучаемостью он не догонит через пару месяцев сверстников?
В электронных книгах-учебниках можно накопать с десяток перечней-вопросников для определения той самой готовности к обучению в школе. Час в Интернете — и вот основные из них:
— Назови свою фамилию, имя, отчество
— Назови ФИО мамы, папы, домашний адрес
— У тебя есть сестра, брат? Кто старше?
— Сколько тебе лет? Сколько будет через год? Через два?
— Ты любишь рисовать? Какого цвета этот карандаш?
— Какое сейчас время года? Почему ты так считаешь?
— Почему снег бывает зимой, а не летом?
— Что делает почтальон, врач, учитель?
— Звонок и парта в школе нужны зачем?
— Покажи свой правый глаз, левое ухо. Для чего нужны уши?
— Каких животных ты знаешь? Птиц?
— Что больше: 8 или 5? 7 или 3? Посчитай от 3-х до 6-ти. От 9-ти до 2-х.
— Что нужно сделать, если нечаянно сломаешь чужую вещь?
Часто встречается вопрос “Кем работает мама, папа?” Это переход к третьему этапу собеседования. Беседа с директором. Это директорский вопрос.
— Где вы работаете?— спрашивает директор.
— В частной фирме,— отвечает мама.
— Кем?— интересуется директор.
— Бухгалтером.
— Чем занимается фирма?— не унимается директор.
— Я бухгалтер!
Диалог не клеится. Эх, мама-мама, не читала она учебников по педагогике, а там написано, что правильным считается ответ: “Папа работает инженером”, неверным:“Папа работает на работе”.
Какой этап собеседования расстроил мою подругу больше всего, она не знает.
Главное — снова на повестке дня вопрос “Куда отдать ребенка?”
При всем богатстве выбора, варианта три.
Первый — обычная общеобразовательная школа по месту жительства. Никаких собеседований, чтения и вопросов о работе. Принес документы, привел ребенка первого сентября с хризантемами. Все. По крайней мере, так обещает Людмила Белова, вице-губернатор, которая курирует сферу образования: “Жодна загальноосвітняшкола при прийомі дитини не має права проводити якісь іспити чи відбори. Прийняти зобов’язані кожну дитину, яка досягла 6–7 років. Якщо відбуваєтьсяпорушення, телефонуйте у відділ чи управління освіти, і я вам обіцяю, вашудитину приймуть на загальних умовах”.
Только какой родитель захочет поднимать скандал, даже из-за нарушений, а потом туда же отдавать своего ребенка?!
Второй вариант — специализированные школы. Английские, музыкальные, хореографические, экономические и прочие. Если туда, то см. выше и будь готов.
И третий. Частные школы. Да не заподозрит читатель меня в рекламе, но для собственного ребенка я выбрала последний вариант.
“Чего ты ждешь от школы?”— я задала этот вопрос заплаканной подруге и всей площадочной коалиции. Ответ номер один — знаний. Согласны 100% опрошенных. Продолжение списка идет с натяжкой. Вариантов немного, в основном размытые и неопределенные, типа: “Ну, чтоб воспитывали личность…” Мамы мальчиков единогласно добавляют дисциплину и мужество.
У меня, наверное, ценности смещены или приоритеты не те. Но знания я тихонько сдвинула с первого места. Так тихо, чтоб дедушка-математик (в смысле — мой папа) не услышал.
Если ребенок в восемь не будет решать уравнения с двумя неизвестными, а в двенадцать определять валентность, я не расстроюсь. Я расстроюсь, если она нагрубит взрослому или обидит ребенка, расстроюсь, если будет бояться чего-то и не решится мне сказать, очень расстроюсь, если ее мнение не будет отличаться от мнения толпы.
Я вот сейчас подумала насчет валентности… Помню, что из химии. И все. Сколько слез пролила из-за нее. Химичка была железная. Нужно было определение из учебника наизусть заучивать. Целый урок, по очереди, все тридцать человек выходили к доске… Валентность — это… не помню. Хорошо помню, как боялись, тряслись, нервно на часы смотрели, завидовали тем, у кого фамилия на Э, Ю, Я,—их спросить не успевали. Двойки несли в дневниках, рыдали, прогуливали и врали. Все помню. А вот что такое валентность — не помню, хоть убей.
П.С. Единственный вопрос, который мне задала учитель в школе: «вы отдаете в школу шестилетку, хотите ли пообщаться с психологом»?