– Мам, а как подчеркнуть слово «где-то», отрывистой линией или точкой-тире?
– Доченька (начала я занудную проповедь родителя) для того, чтобы не задавать глупых вопросов, нужно открыть учебник и посмотреть правило..
Запнулась. Стоп. Секундочку. А зачем? Кто-нибудь, когда-нибудь, во взрослой жизни, хоть раз подчеркнул, извините, член предложения? Сколько всего было выучено, вымучано, прогуляно, зазубрено, не понято, забыто… А, что из этого оказалось полезным? Законы Ома? Таблица Менделеева? Может быть письмо Лариной к Онегину?
Пользуясь служебным положением, хочу. Хочу в школу! (В период с 1980 по 1990 такое словосочетание выглядело бы неприличным:). Надо же выяснить, наконец, что это было? Двадцать лет назад. А главное – зачем?
Я решила не мелочиться и сесть за парту выпускного класса. Школу выбрала по территориальному принципу. Для объективности.
Дверь с надписью «директор» заставила немного изменить осанку и выражение лица. Легкая сутулость, глупая улыбка…
– Здравствуйте, я журналист, хотела бы провести один день в 11-м классе. Мне нужно, для материала.
– Пишите заявление.
Папка с примерами официальных бумаг сильно порадовала. «Ввиду отсутствия ожидаемой эффективности за истекший квартальный период…» Господи, кто придумал этот птичий язык? Ведь люди так не говорят! В лучшем случае: «отказываюсь от факультатива, он бесполезен».
Представляете диалог на кухне: «Дорогой, ввиду нарушения баланса влаги моего организма за истекший восьмичасовой период, я испытываю дискомфортное состояние и по вышеуказанной причине вношу предложения о проведении мероприятия чаепития». А, может, вот они – дополнительные члены предложения, которые необходимо подчеркнуть?
«Когда с формальностями было покончено», «На следующее утро», «Вооружившись фотоаппаратом» – ожидаемое начало абзаца, правда?
Я шла домой и думала о шаблонах. Очень удобно. Писать (говорить) так, как положено, по примеру, не задумываясь. Но, абзац начнется по-другому.
«Общество мертвых поэтов»! Какого черта именно этот фильм и именно в этот вечер? Не знаю. Когда дочь задает вопрос, на который сложно ответить, я обычно говорю: так устроен мир, дорогая. За ночь до школы и через двадцать лет после нее, мне случайно попадается на глаза фильм о гениальном педагоге. О свободном, творческом, талантливом человеке, который перевернул сознание учеников, научил их главному – мыслить.
Так устроен мир, подумала я и завела будильник на семь (!) утра.
Проспала. Банально проспала «Вітчизняну історію». Вот оно, настоящее вхождение в образ. Вывод первый – я не изменилась.
Школа утром это совсем не такая школа, как на родительских собраниях вечером. Она живая. Другой свет, другой звук и пахнет по другому. Смешанные ощущения ТОЙ тревожности и ЭТОЙ ностальгии. На входе дежурные проверяют «сменку». Меня не остановили – я взрослая. Странно, а что у взрослых обувь чище? И, они не оставляют комья грязи «по всему этажу, как не стыдно, Марьиванна полы все утро натирала»!?
Все-таки ностальгия. Тревожность уходит. У меня карт-бланш. Джек-пот. Грин-карт. Я – взрослая.
Нашла нужный кабинет, уселась на подоконник в коридоре. Мне можно!
Школа! Вот ты! Здравствуй! Белые потолки… Зеленые стены… Фотографии в рамочках… Бог мой, на каждой – мэр! Мэр с детьми, мэр с учителями, мэр награждает, мэр танцует… Дежавю. Лица другие. Рамки те же.
Из кабинета выбежала девчушка, прикрывая ладошкой мобильник:
– Да, мам, у меня урок, да хорошо, взяла, конечно, до хоро…
– Выключила телефон и зашла в класс! Взяли моду!
Дежавю в квадрате. Думаю, это завуч. Не вижу, спинным мозгом чую. Ее тон за двадцать лет не изменился ни на йоту. Не только тон, но и построение предложений. Без подлежащего, без «кто-что». ВЫКЛЮЧИЛА и ЗАШЛА! Без дополнений и обстоятельств. Вот она, тема, всплыла. И «повелительное наклонение» заодно.
Из кабинета №13 доносится продолжение: Так! Сели на места! Я сказала, СЕЛИ!
Я поняла, чем пахнет в школе. Превосходством взрослого. Устойчивый запах. Перебивает и булочки и котлеты. Унижение. Хамство. Власть. Глупость.
Школа! Вот ты! Здравствуй!
ЗВОНОК. Такой же. Всегда заставляющий вздрогнуть. Громкий, визжащий, переходящий в истерику.
Вышли «мои». Точнее шумно вывалились из класса. Смеются. Кидаются тетрадями.
– Димка, дай домашку по матеше списать!
Фух. Дети, слава богу, тоже не изменились. Хотя нет, вон тот симпатичный паренек, поцеловал девочку в коридоре. В щечку, но тем ни менее! Девочку! На глазах у всех! Смело:) Демократическая пыль таки просочилась сквозь школьные щели. Джинсы, распущенные волосы, сережки…
Моя директриса Лариса Георгиевна раз в неделю непременно проплывала по широкому вестибюлю, контролируя нравственность подрастающих девиц. Как коронованная особа, она с начесом до потолка и в платье до пола снисходила до челяди, дабы собственноручно собрать дань. Томно манила пальцем жертву, которая покорно останавливалась, молча снимала с себя и хоронила в царственной ладони нехитрые украшения. (Потом приходили родители, унижено выслушивали лекцию о вреде мещанства и получали ценности в зад).
Мой первый урок. АЛГЕБРА.
Я любила математику в школе чесслово. Хотя, прикладная часть предмета, в моей взрослой жизни ограничивается элементарной арифметикой. (рубль сорок плюс два восемьдесят)
Тихонько села за последнюю парту. На свое место:)
На доске тема урока – «Знаходження найбільшого та найменьшого значень функций»
Что-то вроде знакомое… или нет?
– Сідайте, будь ласка, діти. Сьогодні нова тема. Теорема Вейерштрасса.
КОГО? Чуть не сказала вслух. Это, что из новой программы? Я не то, что не помню, даже ассоциаций никаких!
– Як що функція неперервна на проміжку від А до Б включно, то вона набувае найбільшого, та найменьшого значень на цьому проміжку.
Сильно захотелось спросить: Мужчина, Вы сейчас с кем разговаривали?
Мимо меня пролетела записка. Я отвлеклась от Вейерштрасса и заинтересовалась одноклассниками. Дежавю в кубе. Это они или мы? Вон же, на первой парте, сидит наш Саша Носков и нервно дергает ногой. Он, конечно, одет по-другому и зовут его теперь Никита, но это ОН! Мальчик, до слез переживающий каждую оценку, вечно измазанный мелом Саша. Где он теперь? А, за ним сидит Ленка Марченко! Точно, она! И косичка та же. Она собиралась в «мед» и алгебру вслух презирала, я помню. Поступила. Через полгода вышла замуж за (по-моему) индуса и уехала. Ирка-отличница на первой парте! Лицом к лицу с учителем. Руку тянет правильно, как положено, как надо. Теперь она бухгалтер, двое детей, муж пьет..
– ДО ДОШКИ ПІДЕ…
Очнулась. Это словосочетание, наверное, одинаково звучит на всех языках мира. Я пригнулась рефлекторно, вместе со всеми. Повезло. Не вызвали:)
После звонка подошла к учителю.
– Скажите, а как эту теорему можно применить на практике?
Через десять минут переформулировала вопрос:
– Могу я, гуманитарий, как-то использовать эти знания?
– Ну… можете рассчитать оптимальные размеры коробки
Странно, но я много раз рассчитывала оптимальные размеры коробки и без Вейерштрасса. Другой, наверняка, менее талантливый, но куда более известный математик с удивительной фамилией Наглаз, до сих справлялся с моими потребностями в области коробок.
Заболталась. Чуть не опоздала на УКР.МОВУ
«Контрольний переказ. Творче завдання»
(это шанс реабилитироваться,«творче» я люблю)
Оповідання «Настольна книга українця».
– З поміж безлічі книг, з якими має справу історія світової літератури, – с предыханием читала ласковая, седая женщина, – поодиноко виділяються ті, що ввібрали в себе науку віків і мають для народу значення заповітне. До таких належить “Кобзар”, книга, яку народ український поставив на першому місці серед успадкованих з минулого національних духовних скарбів…
Мне нравилось ее слушать. Хорошо поставленный голос, приятный тембр. Но, даже мысль о том, что сейчас бы по честному пришлось «переказувати» была глубоко неприятной.
Женщина дочитала текст и написала задание на доске
1. Написати докладний переказ тексту
2. Доповнити текст власними враженнями й почуттями, яки винакають у вас після читання творів Кобзаря.
3. В чому актуальнисть поезії Шевченка сьогодні?
Учитель из «Мертвых поэтов» читал классу о методологии написания стихов. Бубнил скучные термины, дети конспектировали… И вдруг говорит: Это чушь! Вырывайте листы из книги! Поэзию можно только чувствовать. Ее нельзя изучать! Это душа, интуиция, любовь…
Пока ребята, шурша шпоргалками «доповнювали текст власними враженнями й почуттями» ласковая седая женщина тихонько подошла ко мне. Она достала из шкафа пачку папок с «творческими работами» восьмиклассников.
– Ось, подивиться, яке чудо! З якою любов”ю в серці виконано!
Обожаю таких учителей, категория – «святые люди». Она искренне верит, что реферат под названием «Кобзарі – виконавці народних дум» написан после глубочайшего изучения материала и конечно же от всей тринадцатилетней души. Хорошо представляю маму, которая до утра судорожно машет фломастерами, иллюстрируя детятин интернет-опус, колоритными усатыми дядьками.
На перемене я увязалась за мальчиками. Честно говоря, думала, они пойдут в курилку (оазис откровений), но они дружно отправились в столовую. Набор из куска холодной гречневой каши и хлебной котлеты за двадцать лет не поменял ни цвета, ни вкуса. Какая там степень дежавю? Не важно. Я села за стол.
– Ребят, честно, Кобзаря читали?
– Да-а-а, – протянули хором. (Ну да, я же взрослая)
– Понравилось?
– Да-а-а
А что именно понравилось?
Тишина.
Я попыталась выяснить, собирается ли, кто-нибудь написать Правду в задании номер два? Меня не поняли. Или побоялись. Зато когда спросила, кто куда думает поступать, компания заметно оживилась.
Из шести человек, четверо готовились в юракадемию.
– Неужели у всех призвание быть судьями и адвокатами? (я, правда, удивилась).
– Призвание? Улыбнулся Андрей, – нет, это просто перспектива. Деньги, машина, дом. Понимаете?
Понимаю. Я только не понимаю, как совместить жизненные ценности этих подростков и «актуальнисть поезії Шевченка сьогодні». Какой-то алогичный симбиоз. Школа и реальность, как параллельные прямые. (О! Евклида вспомнила). ТАМ дети говорят на одном языке, ТУТ на другом. Там они пишут враження про Кобзаря, тут упиваются Гарри Поттером. Что-то не так.
Следующим уроком должна была быть «зарубіжна літ-ра». Но ее не было. 11-«А» обреченно побрел на укр.мову, дописывать переказ.
Я ушла. Двух часов для «материала» оказалось достаточно. Вспомнила. Вспомнила главное. То, что важнее Вейерштрасса. Этот урок мне точно пригодится. Теперь уже, как родителю.
P.S. Зачем все-таки подчеркивать слова в предложении? Чтобы выражаться художественнее? Но разве для этого не стоило просто обожать читать? Влюбиться в учителя литературы? Прекрасного, свободного, творческого, интеллигентного. Который никогда не произнесет фразу «выключила и зашла», который вместо программных сочинений «Катерина – луч света в темном царстве» на всю жизнь оставит в сердце иронию Островского. Поэзию Пушкина, драму Достоевского, слог Булгакова…
Да, я не люблю школу. Никогда не любила. Может быть, мне просто не везло с педагогами?! Тот, из «мертвых поэтов» говорил своим ученикам: «Если не можете чего-то понять, поменяйте угол зрения»!
Сумасшедший. Он залазил на стол и видел класс по другому, дети повторяли за ним. С ногами(!) На стол(!) На учительский(!) КАКОЙ УЖАС!
А ведь, цена вопроса – всего лишь протертая тряпкой деревяшка. С одной стороны. С другой – свободные, мыслящие личности! Нужное подчеркнуть (и не важно какой линией, отрывистой или точкой-тире)
Вечером я поделилась впечатлениями с девятилетней дочерью. Рано? Отнюдь. Самое время менять угол зрения.
Потому что… Что-то не так. Уже двадцать лет не так.