«Всё будет хорошо», — думаю я, пока 17-го мая мы едем ко Дворцу бракосочетания выступать против гомо-, би- и трансфобии. Нас в машине пятеро, на одном из нас под курткой платье с блёстками: это участник перформанса, будет вести понарошковые однополые свадебные церемонии. Подготовился основательно, даже где-то достал папку точь-в-точь как у типичной сотрудницы загса. Всё будет хорошо. Или нет.
Что значит брак? Зачем этот скучный штамп, от которого многие просто отказываются? О, если у вас в принципе нет возможности его поставить, вы остро это почувствуете, как только наступит критическая ситуация. Суд, тюрьма, больница — всюду спросят, кто вы человеку, с которым, возможно, десяток лет вели хозяйство. Жёлтые газеты говорят о «гей-браках», но статистически браки актуальнее для женщин — лесбиянок, бисексуалок, неважно. Именно у них к началу отношений часто есть свои дети — и если с первой матерью что-то случится, то вторая, опять-таки, не сможет объяснить официальным лицам, кто она. Присудить ребенка двоюродному дяде, который будет его бить, чтобы не вырос «этим»? Запросто.
Лично у меня нет детей, а вот штамп в паспорте есть — и я могло бы молчать о своей бисексуальности. Со своей не всем понятной гендерной идентичностью я формально отношусь к трансгендерам, но у меня нет жестокой гендерной дисфории, я не на гормонах и могло бы об этом тоже молчать. Вообще говоря, «не выпячивайте, и вас не тронут» — некрасивая ложь. Люди «выгребают» за неправильный пол партнёра; за неправильный пол в собственном свидетельстве о рождении; даже за то, что родились интерсексами — и чаще всего выгребают после того, как все эти обстоятельства раскрылись против их желания. Но я, лично я, легко могло бы даже не прятаться, а просто не болтать лишнего. Не лезть под камеры, не соваться туда, куда придут ультраправые (и «антимайдановцы», но об этом я ещё не знаю).
Я еду к загсу, потому что мне неймётся, там будут мои подруги и у меня свой отдельный спич о правах трансгендерных людей.
Мы на связи с Анной Шарыгиной, которая на месте и докладывает обстановку. «Правые» уже начинают подтягиваться. Полицейских приехало десять человек. На ЛГБТ-акцию среди дня, в центре города, с анонсом о конкретном времени и месте. Давненько я не получало по носу от гомофобов.
Ничего, всё будет хорошо. Свой спич я произнесу. Скажу о том, что за последний год произошли позитивные перемены в законодательстве о коррекции пола, но ситуация всё ещё грустная. Врачи и чиновники продолжают пользоваться чуть ли не советскими протоколами и иногда откровенно наносят вред. Скажу, что получать, изменив гормонами внешность, паспорт с правильно указанным полом — это, без преувеличения, апофеоз бюрократии. А ведь документы — вопрос выживания: попробуйте с фактически недействительным паспортом устроиться на работу, вот так я скажу. Главное, чтобы ни мне, ни кому-то другому из спикеров не разбили мегафон: он, в отличие от носа, не срастётся.
Но нет, с самим спичем тоже не срастается. Мы получаем сигнал, выходим (кроме человека в платье: его не отобьём), видим заваруху, и почти сразу полицейские гонят нас и других несостоявшихся участников по машинам. Уезжая, видим сожжение флага, слышим лозунги, кто-то зигует.
В ситуации с полицией мы разберёмся постфактум. Будет сказано, что людей не хватало из-за охраны порядка на футбольном матче, что для обеспечения кордона нам следовало обращаться не к той полицейской структуре. Останется только надеяться, что в следующий раз работа будет организована по-другому. Что всё-таки не нас будут ради безопасности гнать с нашего мероприятия.
«Вас же много, почему вас так мало выходит?» — спрашивает назавтра журналист на пресс-конференции. И правда мало. Примерно столько, сколько имеют возможность при этом не очень бояться за свою жизнь.
«Почему вы вообще выходите, ведь без этого никто вас не притесняет?» — спрашивают спустя два дня случайные люди. И правда никто. Никто, но мы вылетаем из семьи, с работы, из дома, да и просто из числа тех, о ком говорят без смущения. Никто, но для некоторых славящих Украину предпочтительнее объединиться с «оплотовцами» и чёрт знает с кем ещё, чем дать нам мирно собраться. Никто нас не притесняет, но всё будет хорошо.
Или нет.
