Бизнес как терапия

Волонтёр

Когда в Кировске начались боевые действия, Марина как раз приехала в Харьков, здесь же её дочь Александра училась в университете. Со временем дочь нашла работу, Марина вывезла из Кировска маму и пошла на «Станцию Харьков» — просто посмотреть.

«Чего-то купила, принесла пакет. И как раз попала на время, когда обстреливали «зелёные коридоры». Все эти люди, дети… Я искала возможность помочь, — рассказывает Марина. — Я пыталась своим родственникам, друзьям, которые там остались, что-то доказать. Мне хотелось начать что-то делать, чтобы они увидели, что их обманывают, что мы такие же, что я та же Марина, которую они знали десять лет».

Волонтёрство станет её работой ещё на три года. Она войдёт в члены правления «Станции Харьков», будет координатором по расселению. Вместе с другими волонтёрами начнёт писать истории переселенцев в Facebook — за несколько часов после публикаций ей удастся найти и деньги на лекарства, и мебель. 

«Если волонтёрить весь день, то на что-то другое, на общение с семьёй не остаётся времени вообще. На меня Саша сильно обижалась, что я всем бегу помогать, а с ней мало общаюсь, — говорит Марина. — Ещё полгода назад я «выгорела» настолько, что мне вообще ничего не хотелось, мне было всё равно. На этом этапе я испугалась и поняла: надо что-то делать».

Начать с минуса

Рано утром Марина идёт на рынок, покупает продукты и к 9.30 открывает свою блинную. Это небольшой киоск возле метро «Ботанический сад». Раньше здесь продавали овощи, даже старая вывеска осталась.

Киоск стоит напротив офисного центра и рядом с многоэтажками, поэтому к Марине приходят уже постоянные клиенты. Кто-то берёт кофе по дороге на работу, кто-то — блины и окрошку в офис. Марина занимается блинной сама. В будние дни киоск работает с 9.30 до 21.00, по выходным — с 12.30 до 20.00. 

На окошке висит меню — Марина готовит блины, бургеры, окрошку и варит кофе. Внутри жарко и тесно — в маленьком киоске помещаются два холодильника, полки, столы с блинницами и посудой. На одной из стен висят фото из волонтёрского прошлого. «Это часть меня, моя история», — говорит Марина. Переселенцы, как и раньше, ей звонят. 

В прошлом году дочь Марины в тайне от мамы выиграла грант от USAID. В распоряжении Воронцовых появилось две блинницы, кофемашина, холодильник, комбайн и микроволновка. 

«Я и не знала, что Саша пишет грант, она у меня самостоятельная. Я уже узнала, когда проект нужно было защищать в Киеве, дорога не оплачивалась, и она ко мне подошла взять денег на билет, — улыбается Марина. — Саша хотела блинную, как в Луганске, она туда раньше ездила, ей очень нравилось».

Дочь арендовала киоск на Московском проспекте. Но проработал он всего три месяца — до октября: «Потом пришли «добрые дяди» и просто вырезали кусок стены. Пришлось в срочном порядке «сворачиваться». Мы долго искали потом собственника, у которого арендовали киоск. Оказалось, что договор у нас с посредниками...».

Оборудование простояло до марта этого года, пока возобновить дело не решилась Марина. Друзья помогли с мебелью и оплатой аренды.

«Я начала даже не с нуля, а с минуса — деньги на аренду, мебель, у меня их не было. Грант — это разовая акция. Дали оборудование, но есть ещё и аренда. А переселенцу надо платить не только аренду за место, ему надо где-то жить, то есть уже две аренды. Плюс налоги, очень большая сумма получается, — рассуждает Марина. — Друзья нашли этот киоск, сделали полы, подруга принесла линолеум, купила краску. Всё это мыли, красили. Я тоже что-то делала, но не совсем понимала, что происходит. Сейчас я уже прихожу в себя и вижу, что мне это нравится, что это нравится другим».

Дело Марины ещё нельзя назвать «историей успеха»: «Сейчас всё, что я зарабатываю, уходит на аренду киоска и налоги. Каждый день я должна отложить денег, чтобы мне было чем оплатить аренду. Это единственная статья дохода». Но бросать блинную она не собирается: «Во-первых, мне нравится то, что я делаю, во-вторых, мне нравится, что это нравится другим».

Марина думает, как утеплить киоск — зимой здесь будет холодно, рассуждает, как оборудовать место для отдыха, «домашний и уютный уголок», и мечтает о новом оборудовании — блинной станции, духовке и большом холодильнике.

«Я хочу, чтобы в нашей стране что-то менялось. Не хочу никого обманывать, хочу работать честно. Другой вопрос — что у нас это практически невозможно. Пришёл утром в магазин — тебя обвесили. А я не хочу обманывать и не хочу, чтобы меня обманывали, — рассуждает Марина. — Я покупаю всё, что ем сама — если мясо, то незамороженное, если сметану, то не самую дешёвую, только одно и то же молоко. Люди не доверяют таким вещам, не верят, что если это телятина — то правда телятина, если окрошка на бульоне — то он правда варился, потом остывал и сцеживался. Я могу изменить качество продуктов и начать зарабатывать, но, зная себя, я не смогу это никому продать».

Каста

Марина считает, что переселенцев выделяют в отдельную касту — «это делают все принятые законы и постановления». У неё и её мамы есть справки переселенцев, но адресную помощь получает только мама.

Марине не нужны «переселенческие» — она может заработать их сама. «А для пенсионеров, именно переселенцев, дело даже не в деньгах. Когда они остаются без пенсии, то чувствуют себя иждивенцами, у них ничего нет, они зависят от детей. А так они получили, пускай, 800 гривен «переселенческих» плюс пенсию — уже 2000 гривен — и чувствуют себя самостоятельными», — уверена Марина.

Она вспоминает, как было трудно, когда её мама осталась без выплат. Да и сейчас бывает сложно найти деньги на инсулин — женщина болеет сахарным диабетом. Все эти проблемы решает Марина — продолжает ругаться с чиновниками, своими силами ищет помощь и каждый раз радуется, что её мама рядом.

Фото: Павел Пахоменко

Читайте также другие материалы проекта Переселенцы.Live